Анатолий Махавкин - Прайд (СИ)

Охранники городских врат заметно отличались от сонного усача, встреченного прежде: подтянутые молодые парни в блестящих кольчугах угрюмо поприветствовали Чара и охотник некоторое время общался с ними, называя некоторых по именам.

– Отставникам не спится, после торжественных проводов? – заметил высокий черноволосый парень, сопровождая нас к небольшой двери, теряющейся рядом с огромными металлическими вратами, – Чар, тебе просто повезло, что мы тебя так хорошо знаем. Правила ужесточились дальше некуда, а толку? Кулаками после драки махать…

– Смысла в этом – ноль, – подтвердил другой, с залысинами на сплющенном черепе, – доказано же: лев проник в Столицу по стене, а не через ворота.

– И Зигмонда под трибунал отдали ни за что, – черноволосый щёлкнул запором, – был единственный начальник охраны, который понимал дело и того вот-вот вздёрнут. Идиотизм. С тобой тоже…

– Что, со мной? – откликнулся Чар с кривой ухмылкой, – уже и до вас доползли эти слухи?

– Мы им не верим! – подключился низкорослый, с тонкими усиками над пухлой мальчишеской губой, – всё это бред! Как мог такой Защитник сотрудничать с врагом? Чушь!

– Хоть девчонку себе подобрал – один к одному львица, – заметил черноволосый и распахнул двери, – красивая… Ну, удачи вам.

Пришлось наклониться, иначе скакуны приложили бы головой о каменную арку. Отъехав на достаточное расстояние, я оглянулась: чернявый продолжал стоять в проёме открытой двери и задумчиво смотрел на нас. Нет, не на нас – на меня. Парень сообразительный, стоит подняться тревоге, и он быстро поймёт, почему я так похожа на львицу.

– Стоит поторопиться, – заметила я, – у тебя очень внимательные знакомые.

– Он никому ничего не скажет, – спокойно ответил охотник, – Свен – сын моего погибшего друга. Даже если поймёт, в чём дело, не станет доносить на того, кто учил его держать оружие. Времени у нас, хоть отбавляй и теперь ты можешь спокойно продолжить путь сама.

– Не дождёшься, – фыркнула я, – а ты, как я погляжу, так и стараешься избавиться от моего общества и вообще, всячески игнорируешь меня.

– Я? – он был крайне удивлён.

– Кто же ещё! А вдруг на дороге попадутся патрули? Или – погоня? Да мало ли.

– Ты предлагаешь приглядывать за тобой до конца моей жизни? Учти, она не такая длинная, как у тебя.

– Но ты не против? – он схватился за голову, – вот и замечательно. Теперь – дальше. Раз ты упорно не желаешь рассказывать мне про свою Зару, говорить буду я.

Человек, с притворным ужасом, посмотрел на меня и сделал попытку пришпорить коня. Смеясь, я догнала его и начала рассказывать про пикник, который мы как-то устроили на одной из граней, совсем недалеко отсюда. Серра удалось собрать сразу три прайда в одном волшебном месте, которое отыскала лично я.

Высокая плоская скала поднималась из волн круглого озера, куда низвергались воды двух водопадов. Густой лес почти вплотную подступал к песчаным берегам водоёма и какие-то огромные листья водных растений слабо светились во мраке ночи. Впрочем, мраком это можно было назвать с огромной натяжкой: две бледно-зелёных луны неторопливо плыли в тёмно-фиолетовом небе, истыканном мириадами подмигивающих звёзд.

Серра и ещё один брат тихо играли, а одна из сестёр негромко пела какую-то длинную печальную песню. Я соорудила на себе нечто, полупрозрачно-сетчатое и танцевала на большом круглом камне, полностью отдавшись магии танца и лунного света. Потом мы занимались любовью и, снова пели и танцевали. Ночь той грани длилась почти бесконечно и наши удовольствия продолжались так же долго.

– Нужно, чтобы ты обязательно побывал там и посмотрел, какое это красивое место. Если хочешь, я объясню, где это.

– Не имеет смысла, – Чар помрачнел, – меня отправили в отставку и лишили всех привилегий, в том числе и возможности свободно передвигаться через порталы. Это – мир, где я и останусь до самой смерти. Но всё равно, ты очень здорово описала то место, и я почти побывал там. Расскажи ещё что-нибудь.

И я рассказала. Про миры, где успела побывать; про картины, которые успела написать и ещё только собиралась; про песни, кружащиеся в голове; про братьев и сестёр, встреченных на разных гранях. Чар медленно ехал рядом, внимательно слушал и молча улыбался, глядя на меня.

Небо начало сереть и первые лучи солнца пронзили тарелки облаков, когда я узнала местность и остановила подуставшую лошадку. Мой спутник, с некоторым трудом, вышел из транса и огляделся. Потом нахмурился.

– Странно, – заметил он и прищурившись, взглянул на меня, – я, конечно, могу ошибаться, но кажется…

– Да, – подтвердила я и спрыгнула на землю, – здесь, совсем недалеко, охотники убили Серра и поймали меня. Пошли.

– В отчёте была одна вещь, которая меня очень сильно удивила, – Чар не торопился покидать седло, – зачем ты вообще вернулась обратно? Не сейчас – тогда. Твой лев отвлёк ловчих и дал тебе возможность уйти. Зачем было возвращаться?

– Я не могла оставить своего брата непогребённым. Ты идёшь?

Это была правда, но не вся. После того, как тело Серра, небрежно заваленное камнями, вспыхнуло, испарившись, я сделала ещё кое-что, о чём пока не хотела говорить.

Мы привязали лошадок у низкорослого деревца с понуро опущенными ветвями и направились в сторону двугорбого холма, поросшего густым колючим кустарником. Именно там я пряталась, когда мой брат принял свой последний бой. Стыд до сих пор жил во мне. Стыд за то, что я оставила его в одиночестве. Мой брат, мой друг, мой любовник…Мой вожак. Серра…

Миновав два скрещенных деревца, мы оказались перед извилистым оврагом, по дну которого скользил прозрачный, как стекло, ручей. Вода, позванивая, катила крохотные камешки и радостно отражала робкие лучи утреннего светила. Я остановилась на склоне и пригляделась. Ага, вот и нужное мне место.

– Зачем мы здесь? – спросил Чар и в его голосе прозвучало хорошо скрываемое напряжение, – мне кажется…

Я набросилась на него и повалила на землю. Он, даже не пытаясь сопротивляться, упал в мягкую траву и щурясь смотрел на меня. Я же, сидя на нём, внимательно разглядывала стальные глаза, крошечный шрам у переносицы, ещё один, пересекающий загорелую кожу щеки и плотно сжатые губы. Глаза охотника широко распахнулись, когда я склонилась и принялась целовать его. Он долго не отвечал, а когда поцелуй стал взаимным, я вскочила на ноги и смеясь, отбежала к плоскому камню, поросшему рыжим мхом.