Анатолий Махавкин - Прайд (СИ)

Крики радости поутихли, а демоны неторопливо двинулись вперёд.

Оставив тёплую компанию выяснять отношения, я решил удалиться по-английски и нырнул в ближайшую боковую дверь. За спиной раздался оглушительный рёв нечеловеческих глоток и крик отчаяния, уже чисто человеческий. Нелегко, наверное, придётся солдатикам, полетят их буйные головушки.

Посвистывая, я пробирался по каким-то подсобным помещениям, пытаясь сообразить, куда это меня занесло. Мысли мои были прерваны самым бесцеремонным образом. Позади послышался громкий топот и до боли знакомый голос удавлено прокричал:

– Стой, негодяй!

Оборачиваться не требовалось, голос наглеца был легко узнаваем, но я, соблюдая правила вежливости, остановился и взглянул на преследователя. М-да, выглядел Сарж намного хуже, чем в предыдущий раз. Шикарный блестящий шлем исчез, позволяя оценить весьма неприятный кровавый шрам, пересекающий правую щёку от подбородка до переносицы. Одной рукавицы не было, а вторая превратилась в жалкие лохмотья, едва прикрывающие руку. Кольчуга выглядела так, словно её долго и упорно грызла металлоядная моль. Да и вообще, похоже Саржа топтало стадо слонов средней озверелости. Тем не менее, вояка был настроен самым решительным образом, чему свидетельствовал арбалет, который он не дрогнув, направил на меня.

– И не стыдно тебе? – мягко пожурил я его, – там погибают твои бойцы, до конца исполняя свой долг, а ты – начальник, предаёшь их доверие, покинув в этот решительный и грозный час, для дружеской беседы со мной. Хоть, надо признаться, мне это льстит.

– Я не стану с тобой разговаривать, мерзавец! – пробормотал Сарж и попытался плечом вытереть кровь, сочащуюся из раны на щеке. При этом он совершенно забыл про доспехи и ещё сильнее разодрал кожу, – не знаю, кто ты и откуда вылез, но твёрдо убеждён: во всех наших теперешних несчастьях ты повинен в первую очередь!

– Перекладывание личной ответственности на другого – это есть подсознательное желание избавиться от комплекса вины. Тревожный симптом, – озабоченно пояснил я ему, – поскольку мы с тобой близкие знакомые, почти друзья, я не стану распространяться об этом разговоре, а тебе посоветую хорошего психоаналитика. Берёт он не дорого, а пара сеансов изменит твоё мироощущение…Эй, какого хрена ты делаешь?

Вместо ответа этот невежда вскинул арбалет и выпустил в меня смертоносный заряд. Я представил, как он разрывает моё беззащитное тело, проникает в грудь и пробивает горячее сердце, открытое всем несчастьям мира.

– Агрессия – это не выход, – я протянул Саржу дружескую руку, – мир – вот ответ. Если тебя стукнут по печени – подставь пузо, ну и так далее. А теперь пожми мою руку, и ты почувствуешь, как у тебя в груди просыпаются свет и красота.

Сарж ошалело уставился на меня, потом на своё оружие и снова на меня. Скрипнув зубами, он пустил ещё одну стрелу. На этот раз целил ниже, справедливо предполагая, будто все беды человека происходят от пищеварения.

– Нет, ну сколько можно! – возмутился я, – да и нечестно это. У тебя вон какая штука, я может быть с детства о такой мечтал. Я, может быть, тоже так хочу: вжик, вжик! Дай один разок стрельнуть – я потом отдам, честное слово!

– Проклятье! – взревел Сарж, обращаясь скорее к самому себе, – почему я не попадаю?

– Всё дело в прицеле, – с видом знатока пояснил я, не теряя надежды вызвать его на разговор, – он сбился – это же и ежу понятно. Попробуй подойти поближе.

Разговаривать он не стал, однако совета послушался: подошёл почти вплотную и пустил сразу две стрелы – всё, что у него ещё оставалось. Промахнуться с такого расстояния было совершенно невозможно и никакой супервоин не сумел бы поймать даже одной стрелы. Я поймал обе.

Похоже даже такой твердолобый болван сообразил: оружие не повинно в промахах. Сарж угрюмо отбросил бесполезный арбалет в сторону и потянул из наплечных ножен изогнутый клинок. В отличие от аристократических зубочисток, пригодных только дырявить друг друга на дуэлях – это было серьёзное оружие. Такой меч в руках опытного бойца настоящее орудие смерти. И Сарж немедленно воспользовался им, нанеся совершенно неотразимый удар. Я поймал клинок рукой и переломал его у основания.

– Прекрати заниматься ерундой, – строго попенял я, – это бесполезно, ты ничего не сможешь мне сделать.

Сарж отступил назад и тупо рассматривал обломок, оставшийся от грозного оружия. Потом поднял прищуренный взгляд на меня и некоторое время молчал. Казалось, его осенило некое прозрение.

– Теперь я понял, – медленно и тихо пробормотал он, – старый дурень, я просто не мог поверить, что две девушки и два парня способны истребить целое пограничное селение. Форпост, населённый прекрасно вооружёнными и отлично обученными воинами. Теперь-то всё ясно…

Я только усмехнулся его словам; кое чего он так и не понял.

– Ты не поверишь, – проникновенно сказал я, – но твой обученный и вооружённый форпост уничтожили только две девушки.

Пока он стоял, изумлённо открыв рот и переваривал информацию, я позволил всплыть части воспоминаний, успевших изрядно выцвести и поблёкнуть, подобно сотням, до них. Поселенцы даже не успели открыть ворота перед путниками, взывающими о помощи, ибо прекрасная девушка выломала их одним ударом изящной ножки. А потом милые дамы и вовсе превратились в кошмарных фурий, убивающих направо и налево. Да, пограничники действительно неплохо владели оружием, но это просто не могло им помочь. Какой смысл в стрелах, если они летят мимо? Какая польза от мечей и топоров, если они ломаются в слабых девичьих руках? А дальше, как обычно, паника и бегство. Уцелевшие прячутся в своих домах, благо те специально приспособлены для долговременной осады. Крепкие, толстостенные строения с узким окнами-бойницами и мощными воротами, запирающимися на брёвна-запоры. Двери слетали с петель и засовы ломались от единственного удара маленьких кулачков. Страх наполнял души обитателей, и я заходил внутрь, пытаясь помочь. Я убирал страх, выпивал ужас и оставлял покой и мир. Илья правда, как обычно, всё опошлил, окрестив происходящее жуткой бойней.

Откровенно говоря – это была идея Ольги, прежде чуравшейся подобных развлечений. Похоже, таким образом, она пыталась смыть налёт чёрных воспоминаний, заменив их азартом бешеной охоты. Галя, впрочем, не сильно сопротивлялась. Наташа, улыбаясь странной улыбкой, следовала по пятам за мной и комментировала каждую смерть, то ли осуждая, то ли просто констатируя факт. Я вообще не мог понять её. Ступор, охвативший кошку после Пашиной смерти прошёл, а вот что пришло ему на замену?