Яна Икрамова - Та, которая заблудилась

Какое-то время я сидела рядом с телом, прямо на полу, обняв себя за колени. Усилием воли подавила возникший рвотный позыв и заставила себя собраться. Плакать я уже не могла, но душевные муки терзали изнутри похуже физических пыток. К тому же рядом не было магички, которая могла бы залечить мои раны.

Я разглядывала труп убитого мною человека и знала, что могу убить еще. И не раз. Я даже хотела убивать. И как бы страшно и неправильно ни было совершенное мною, я почти восторгалась собственной смелостью. Я была рада, что убила его. Если бы моя мама это увидела, она бы отреклась от меня. Это уже была не я. Что сделал со мной этот мир и эти люди? А может, я всегда была такой? Я ведь уже убила однажды. Хотя это и не доподлинно известно. Но тогда я не испытывала ненависти. Такой холодной, удушающей ненависти, которая заполняла бы каждую клеточку моего тела. Часть меня буквально кричала, чтобы я растерзала мертвое тело священника. Разгрызла зубами, разорвала ногтями, чтобы от него не осталось ничего, что можно было бы хоронить. Пришлось опять уговаривать себя держаться. Я смотрела на священника, на подушку на его лице и пыталась понять, как мне нужно себя чувствовать. Какие чувства должны быть правильными? Стыд? Радость? Страх? Меня мучила мысль о том, что подумает Лина обо мне после всего этого. И Вел. И мой брат. Да и все другие люди. Смогу ли я жить как раньше? Или это ляжет на меня клеймом навсегда?

Но время утекало, как песок сквозь пальцы, а я не могла позволить себе проиграть. Ведь я уже зашла слишком далеко.

Я поднялась на ноги, сжала обеими руками кочергу и вышла прочь. Мне предстояло спасти друзей. Любой ценой.

Крепко сжимая в руках свою кочергу, я резко выдохнула и рванула на себя ручку двери. Мысленно выругалась – дверь открывалась наружу. Эффекта неожиданности не получилось, поэтому я покрепче стиснула зубы, готовая к яростной атаке, ожидающей меня за дверью. Надеяться приходилось лишь на то, что там меня ожидает всего один человек. Иначе я пропала. Но того, что предстало моему взору за пределами злополучной комнаты, я никак не могла предвидеть. Снаружи был коридор. Пустынный и тихий. Ни единой живой души. Даже не задумываясь о причинах столь неожиданно свалившегося на меня счастья, я рванула прочь. Я бежала, подстегиваемая своим страхом и робкой надеждой на удачу. Все еще плохо ориентируясь в монастыре, я несколько раз натыкалась на темные тупики и слишком светлые пространства. И то и другое старалась обходить стороной. По счастью, в этом крыле здания почти никто не жил. По крайней мере, я так поняла. Здесь располагались комнаты для «больших шишек». Навроде Серпентария, при мысли о котором у меня нервно дергался глаз.

Бесцельно блуждая по коридорам, я добилась предынфарктного состояния, каждый раз испуганно вздрагивая, когда слышала малейший шум. Но, завидев знакомые места, облегченно выдохнула. Я легко добралась до нужного поворота и, тихонечко приставив к стене свое оружие, выплыла навстречу неизвестности. Там, за поворотом, располагался спуск в подземелье. Но, прежде чем бежать вниз по крутым ступеням, предстояло разобраться еще с одной проблемой.

– Здрасте!

Глаза у охранника, сидящего за столом, полезли на лоб.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать – тюрьма не увеселительное заведение, тюрьму надлежит охранять. Подземелья монастыря, являющиеся на деле как раз подобным режимным объектом, охранялись двумя неравнозначными способами. Во-первых, и в основном, безопасность гарантировала сама планировка территории. В тюрьме имелся всего один выход, он же вход, представленный крепкими металлическими воротами. Входящие должны были оставить оружие (и все, что можно использовать как оружие) перед входом. За их спинами двери закрывались. И тут вступал в силу второй вариант охраны – человек. Всего один охранник, один-единственный держатель ключа от заветной двери. Но чтобы добраться до него, потребовалось бы выйти за железные ворота, пройти через полутемный коридор и подняться по крутой лестнице вверх. В общем, моим друзьям самостоятельно выбраться не светило. Однако, планируя систему безопасности, монахи не учли маловероятной возможности существования преступника, желающего попасть не из тюрьмы на волю, а с точностью до наоборот.

– Здрасте, я говорю. Совсем у вас тут не ценят людей! Представляете, бросили меня одну бродить тут по коридорам. Чуть не заплутала, пока нашла вас. А я, между прочим, опасный преступник. Мне положено сидеть в камере! Вы меня проводите?

Ошалевший охранник глупо захлопал выпученными глазами и приподнялся со стула. Губы у него зашевелились, но, видимо, культурный шок не давал сказать ни слова. Тем не менее бедняга, громыхая металлическими доспехами, выбрался из-за стола и неопределенно махнул рукой. Я бодро рванула вперед на лестницу. Спустившись на пару ступенек, скорчила недовольную рожицу и визгливо поинтересовалась:

– Ну, вы идете уже или нет?

Охранник торопливо рванулся вниз по лестнице, и я слегка прижалась к стене, пропуская его перед собой. Закусив губу и внутренне содрогаясь от собственной низости, я изо всех сил толкнула идущего впереди в спину. Толстоватый мужчина, буквально закованный в тиски тяжелых доспехов и никак не ожидавший удара в спину, покачнулся и кубарем полетел вниз. Я же развернулась и бросилась обратно к заветному повороту, схватила свою кочергу и побежала вниз. Впрочем, я зря торопилась. Неестественно изогнутая шея и жутко развернутая голова упавшего не оставляли места для сомнений. Но я все равно опустилась рядом с телом и проверила пульс. Во рту появился странно знакомый привкус желчи, и все слегка поплыло перед глазами. Я схватила ключ, висящий на поясе убитого, и вдруг увидела рукоятку кинжала, торчащего из сапога охранника. Бросив свою кочергу, я поспешила открыть ворота, отчего-то радостно размахивая найденным кинжалом. Он был тонкий и острый, похожий на короткую шпагу, но мне придавал уверенности. Первым делом я свернула налево. И побежала вдоль коридора, громко выкрикивая имена друзей. По обе стороны коридора располагались камеры, и я заметила, что почти везде они разделены всего лишь железными решетками. А это значит, что, возможно, даже будучи в разных камерах, Линка и Вел могли видеть друг друга и даже общаться. К слову, и света в этом коридоре было куда больше, нежели там, где держали меня. Только бы они были здесь! Мои отчаянные крики эхом разносились по коридору. Наконец мне показалось, что я слышу чей-то голос. Я прибавила скорость. Разумеется, я обнаружила обоих разыскиваемых в самом конце пути. Подземелье тут и правда было большое. Бежала я долго. Увидев меня, Линка радостно вскрикнула и кинулась ко мне, протягивая руки через решетку. В соседней с ней камере с пола поднялся Велик.