Ирина Успенская - Конт

– Кирена, позволите? – Улыбающийся конт вошел в покои супруги. – Всем добрый день! Литина, вы очаровательны. Зеленый вам к лицу.

Кирена смутилась, но руку конту подала, и он к ней приложился, едва коснувшись кожи губами. Алан окинул взглядом разложенные работы и, еще раз подивившись таланту Литины, ткнул пальцем в картину, изображающую бегущих лошадей:

– Эту работу оправьте в тонкую рамку из светлого дерева и повесьте в моем кабинете. Кирена, вы талантливейшая из женщин.

Литина покраснела и благодарно кивнула мужу.

– Завтра праздник, и я зашел предупредить вас, моя дорогая супруга, что собираюсь провести его в вашем обществе. Вы ведь не будете возражать? – Алан лукаво подмигнул испуганной жене.

Литина не возражала, она просто не успела произнести ни одного слова, как конт уже выскользнул за дверь.

«Йес! Не спи теперь, мучайся, с чего бы это дражайший муженек стал таким добрым и заботливым! Не думаешь ли ты, моя разлюбезная супруга, что я забыл, кто меня пытался убить?»

У комнаты игуша конт остановился.

– Кто приходил к нашим гостям? – спросил он у стражника, стоящего на посту у двери.

– Мальчишка-раб бегает туда-сюда, служанка приходила убирать, еще Райка приходит. Только она не к игушу, она к э-э-э… – Воин замялся, не зная, как назвать Дара. В Крови уже все знали, что это сын хозяина, но, пока официально не было объявлено о его вхождении в семью, он оставался обычным сервом. – К мальчишке. Кормит его, говорит, худой очень.

– Пусть ходит, – махнул рукой конт, постучал в дверь и, дождавшись отклика, зашел внутрь.

Сердце испуганно притихло и, словно взбесившийся будильник, затикало с удвоенной скоростью. Иверт, по пояс прикрытый тонкой мягкой тканью, полностью повторяющей очертания мужского тела, полулежал на подушках и слегка насмешливо смотрел на гостя. Виктория криво улыбнулась, не в силах оторвать взгляда от его лица. Какие красивые глаза! Насыщенная яркая зелень в обрамлении густых коричневых ресниц. Каштановые волосы он собрал в хвост, перетянув его обрезком ткани. Синяки уже приобрели болотно-желтый оттенок, раны покрылись коркой. Да и сам раненый выглядел веселее, чем в последнюю их встречу. Она с усилием отвела взгляд от мужчины, с ужасом чувствуя, как внизу живота что-то шевелится. До сих пор Виктории удавалось избегать возбуждения, и мысль о том, что это может произойти здесь и сейчас, ввела ее в панику. «Гадкое тело! Гадкие ощущения! Брома мне! Брома!» – возопила она про себя.

– Бешеный Алан, зачем стучать в дверь своего дома?

– И тебе добрый день, Иверт. – Алан плюхнулся на кровать Дара, закинул ногу на ногу. Очень неудобно, но, если что, хоть спрячет последствия. Бедные мужчины, как они с этим борются? – Вот зашел узнать, как ты, – пробормотал он и вдруг понял, что совершенно не знает, о чем говорить. Все, о чем Виктория хотела спросить игуша, вылетело из головы.

– Я видел, как ты танцевал в ночи, – вдруг заявил Иверт.

Виктория почувствовала, как у нее заполыхали уши.

– Да? – смущенно пробормотал Алан.

О черт! Значит, он видел, как она в конце поцеловала его клинок! Стыдно-то как! Что он подумает?

– Если хочешь, я обучу тебя нашему бою. Ты неправильно держал яташ. – Увидев непонимание на лице конта, Иверт пояснил: – Это название моего меча. Вы, чужаки, называете его кривой меч, но это неправильно.

– Ятаган. Я называю такие мечи ятаган, – улыбнулся Алан. – Я буду благодарен тебе, если ты станешь моим наставником. Мне нравится твой меч, он словно продолжение руки. И еще, я взял твой лук. – Признаваться, так сейчас, пока Иверт настроен благосклонно.

– Бешеный Алан смог стрелять из нашего семейного лука?

– Если бы ты знал, как мне нравится выражение удивления на твоем лице, – довольно сообщил конт игушу, подтягивая к себе подушку Дара и набрасывая ее на бедра, сидеть, положив ногу на ногу, больше сил не было. Он поставил локти на подушку, словно для этого ее взял, и похвастался: – Я убил из него нескольких разбойников.

– Сколько? – заинтересованно спросил собеседник, не обращая внимания на манипуляции с подушкой.

– Четверых.

– Ты вновь удивил меня, Бешеный Алан. Через два дня я смогу пойти с тобой в дом Черного Ястреба. Без меня ты не договоришься.

– Именно об этом я и хотел просить тебя. Но откуда ты знаешь?

– Ольт, – коротко усмехнулся Иверт. – И рыжая служанка. Она так болтлива. Она сказала, что завтра у вас праздник, и нельзя его проводить одному. Она придет ко мне ночью. – Он довольно оскалился, а Виктория твердо решила, что срочно выдаст Эльсу замуж или выгонит из замка.

– А у тебя хватит здоровья? – недовольно буркнул конт. Хорошее настроение резко пошло вниз, чего нельзя было сказать об одной самостоятельной части тела.

– Не беспокойся, Алан, твоя служанка будет довольна, – рассмеялся игуш.

Виктории хотелось сказать какую-нибудь гадость, но она сдержалась, лишь кивнула на прощанье. Ну почему рядом с этим мужчиной она ощущает себя пятнадцатилетней девчонкой?

Когда конт ушел, Иверт еще долго смотрел на дверь задумчивым взглядом.

Бурлит, гуляет большая и задорная, веселая и шумная ярмарка. Важно переходят от одного прилавка к другому полногрудые купчихи в пышных юбках, подолгу прицениваясь к товару. Нарядные весчане в своих лучших платьях, степенно переговариваясь, обсуждают привезенного на ярмарку племенного быка, хохочущие девушки с пестрыми лентами в волосах со смехом строят глазки парубкам, которые стараются казаться старше и самостоятельнее, но все же косятся на веселушек. Вездесущие дети шныряют между ног у взрослых, пробираясь к заветному ряду со сладостями, а по пути обязательно заглядывают на площадку, где зазывалы всего за медный грош предлагают посмотреть представление знаменитых на весь мир бродячих артистов с дрессированными тау. Где-то мычат коровы, визжат свиньи, ржут кони – это отгороженный кольями загон, там торгуют живностью. Туда народ приходит с самого утра, целыми семьями, чтобы прицениться, присмотреться, поторговаться. А на пригорке расположились на телегах передвижные кухни, и любого желающего накормят от пуза хоть кашей с потрохами, хоть блинами со всякой начинкой. Здесь же крутит шарманку старичок в высокой шапке с колокольчиками, и самые смелые уже становятся в хороводы….

Так вот, ничего этого и близко не имелось!

Виктория была разочарована. Ярмарка расположилась за стенами Большой вески, в открытом поле. Три купеческих обоза, выстроившихся в три ряда, да пара крестьян, продающих живность – кур да поросят. Готовое платье, бакалея, продукты, посуда, инструмент, оружие. Отдельной группой под охраной наемников сидели на земле рабы. Немного, в основном женщины. Все понурые, уставшие, с мрачной безнадежностью в глазах. Виктория старалась не смотреть в ту сторону. Лошадей и телеги они оставили под присмотром пожилого конюха, который всю дорогу, подслеповато щурясь, спрашивал у Саники, а где же конт Валлид? Пятерка воинов сопровождения, увидев знакомого наемника, торгующего оружием, направилась к нему, пообещав через рыску быть на месте.