Ирина Успенская - Конт

– Саника! – Конт поравнялся с телегой. – Несколько дней назад твои люди носили бревна за стену для Рэя на новую тренировочную площадку. – Раб кивнул, показывая, что помнит. – У меня в кабинете на столе лежит рисунок, как нужно разместить бревна и что из них построить. Расстояние между ними указано в моих шагах. Возьми завтра с утра десяток парней покрепче, и начинайте строить. – Саника внимательно выслушал и вновь кивнул. – К обеду должны закончить.

– Сделаем, хозяин.

– Кир Алан.

– Сделаем, кир Алан.

– И еще… – Конт замолчал, обдумывая, говорить или пока не спешить, но решился. – Присмотрись к людям. Кто на что способен. Меня интересуют бойцы. Понимаешь, о чем я?

Саника кивнул, он понимал.

Если бы Виктория смогла прочесть, что творится в душе раба, она бы назвала это двумя словами – полный раздрай. Насколько проще мужчине было ненавидеть конта раньше, когда он не притворялся великодушным и заботливым владетелем! Но теперь Саника никак не мог понять, что за игру затеял хозяин и какими бедами это грозит им, самым бесправным жителям Крови? Назначение его старшим над рабами ничего не изменило в их жизни. Привычки сложно искоренять, и заявки на рабов с вечера поступали лишь на сельхозработы и кухню, остальные прибегали утром с криками и размахивали кулаками. Воины тоже не прекратили таскать рабынь на сеновал, правда, теперь никто не претендовал на молоденьких девчушек. Свободные не особенно считались с Саникой, а он не жаловался конту, не веря в его искренность.

Кровь встретила их распахнутыми воротами, горящими факелами и недовольным Рэем. Капитана только что разбудили, сообщив, что конт возвращается. А он даже не знал, что тот выехал из замка! Получили все – и дежурный по воротам, и дежурный по казарме, и просто пробегавшие мимо и попавшиеся под тяжелую руку разъяренного капитана. Теперь он стоял в воротах, сверкая глазами – лохматый после сна, с всклокоченной бородой, в распахнутой на груди рубахе и босой.

– Рэй, отдохнул? – Конт легко соскочил с жеребца (вот что значит – систематические тренировки!), похлопал воина по могучим плечам. – Что это ты своего владетеля встречаешь в таком неподобающем виде? – Сзади заскрипели тяжелые ворота, закрываясь за последним воином. – Не стыдно?

Виктория, которая росла с четырьмя братьями, с детства усвоила правило: лучшая защита – это нападение, и теперь применяла его на Рэе.

– Больше не повторится, – повинился капитан и тут же перешел в контратаку. – А вам не стыдно уезжать из замка всего с пятеркой воинов? И это когда вы знаете, что на вас готовится нападение! Где ваша кольчуга? Где ваш меч? Где ваше благоразумие?

– У тебя есть морковка? – Конт сунул в руки великана кролика. – Покорми ее и пристрой куда-нибудь до утра. Это я Литине в подарок купил.

И пока Рэй шалыми глазами пялился на кролика, конт сбежал от его нотаций на кухню.

– Райка! Покорми бедного меня, пожалуйста. – Быстро ополоснув руки, он осторожно выглянул за дверь, увидел, как Рэй повел куда-то Дара, и с облегчением умостил многострадальный афедрон на жесткую скамью. Она хоть не раскачивается и не подпрыгивает. – А что это у вас за суматоха? – Только сейчас Алан заметил, что на кухне полно народа и все чем-то заняты. Шкварчат сковороды с мясом, кипит кулеш, пахнет выпечкой и яблоками. Раскрасневшиеся кухарки в сбитых косынках режут, мнут, чистят, толкут. Нервная суета.

– Да Маруанин день, чтоб его! – со злостью воскликнула Райка, ставя перед господином полную тарелку наваристых щей со сметаной и тарелочку поменьше, на которой лежал шматок соленого сала с тонкой полупрозрачной шкуркой и большая сладкая луковица. Завтра же ничего делать нельзя. Вот и приходится сегодня на два дня готовить!

Алан отломил кусок от еще горячего каравая. Вкуснотища!

– А я на ярмарке закупился к приему. Хотел, чтобы ты помогла рассортировать – что куда, но, раз у тебя времени нет, прикажу все в кабинет сгрузить, завтра разберем, – огорчился конт.

– Мы с Нанни сегодня все посмотрим, – кивнула Райка. – Молчун идет.

Алан малодушно передвинулся в дальний темный угол и решительней заработал ложкой.

– Ругается? – сочувственно спросила стряпуха.

– Было бы из-за чего, – беззлобно буркнул конт.

– Он за вас волнуется. Мы все волнуемся, – мягко произнесла женщина.

Виктория это понимала и, что скрывать, ей было приятно. Но чрезмерная опека иногда доставала.

– Райка, собери покушать молодому киру и игушу, – пророкотал голос Рэя от порога. – Конта не видели?

– А что такое? – нейтрально поинтересовалась повариха, быстро выставляя на поднос полные тарелки.

– А там из весок невесты пришли на первую ночь, – злорадно сообщил капитан.

– Много? – звонко спросила одна из молодок.

– Четверо! Как раз нашему киру Алану на весь Маруанин день работы хватит.

Рэй остановился напротив Алана, сложив могучие руки на груди. Ехидства в его голосе хватило бы на десятерых. Наградой ему были выпученные глаза конта, не донесшего ложку до рта.

Одинокая тучка, зацепившись краем за скалы, остановилась над Кровью, повисела, словно раздумывая, но все же решилась и пролилась сильным, но быстрым дождем. Появившиеся на чистом небе первые маленькие и редкие звезды романтического настроения не создавали; на горизонте высились темные громады гор, а со стороны храма раздавалось тихое пение – вечернее взывание. Воздух заметно посвежел, спала дневная жара, на клумбе раскрылись ночные цветы – они тихонько качались под слабым ветерком, источая тонкое благоухание. На крыльце пристройки жались к стене весчанки. Чуть в стороне обменивались новостями старосты трех весок, принадлежащих конту Валлиду. Моложавый воин, охраняющий вход в донжон, бросал на них любопытные взгляды, усмехаясь в черную курчавую бородку. Рядом с крыльцом неторопливо махал прутяной метлой мальчишка-раб, обритый налысо, босой и по пояс раздетый, он делал вид, что разгоняет лужи, а на самом деле нагло подслушивал разговоры. Из кухни, нагруженные подносами с едой, вышли Светика и Эльса и, тщательно обходя лужи, направились в сторону донжона.

– Говорят, ты к игушу зачастила? – Светика округлила глаза. – Он же такой страшный!

– Страшный? – Эльса перешагнула ручеек, снисходительно поглядывая на глупую весчанку. – Он забавный. Все время молчит и улыбается.

– А бают, что у них там… – Светика склонилась к уху служанки и, покраснев, едва слышно зашептала. – …Такой страх!