Василий Сахаров - Воин Яровита

В итоге мы германцев измотаем и разгромим. Однако зачем я говорю «мы»? Сам-то я с варягами, Громобоем и Вартиславом, собираюсь в морской поход, который хорошо укладывается в общий план по встрече крестоносцев. За пару лет венеды приучат европейцев к тому, что варяги могут ударить с моря в любой удобный для них момент. Поэтому, когда придёт черёд отправляться в Крестовый поход, многие феодалы хорошенько подумают и спросят себя, а надо ли им куда-то идти, если свои владения под ударом? Кроме того, каждый налёт на Фландрию, Англию, Германию и Францию – это экономическое ослабление противника. Конечно, при этом нельзя забывать, что нападения заставят врагов как-то консолидироваться и строить больше кораблей, а нас будут ненавидеть. Но бонусов от морских походов, после открытия Каттегата, слишком много, и на кону стоит существование ставшего для меня родным народа, так что с католиками церемониться никто не станет.

– Да-да-да, – вставая и потягиваясь, сказал я и подошёл к небольшой печке, которая находилась в углу помещения.

На плите с краю стоял медный чайник (подарок Алексея Вязеля) со взваром. Я наполнил кружку и подошёл к окну. Горячий и слегка сладковатый напиток грел. Настроение было бодрое, и я наблюдал за суетой во дворе. Из-за мутноватого стекла видимость была плохонькая, но основное я подмечал. От ворот к дому прогуливается Мальмфрида Мстиславна. Перед конюшней стоят Немой и его жена, чуть полноватая миловидная брюнетка Стойна. Рядом её малолетние дочери, которые наблюдают за лошадьми. На крыльцо вышел Славута Мох, а следом появился вытянувшийся и окрепший Торарин. В руках парня, которого я собираюсь вместе с новгородским воином забрать в Рарог, чтобы они вплотную занялись «янычарами», два тяжёлых деревянных клинка, значит, у них будет тренировка.

Всё как обычно. Порядок в доме устоялся, и каждый человек в моём руянском хозяйстве своим житьём-бытьём доволен.

– Так-то, – снова произнёс я самому себе, залпом опустошил кружку и направился в спальню.

Вошёл тихо и увидел, что Нерейд дремлет, да так забавно – устроилась на краешке кровати, и кажется, что она вот-вот готова вскочить на ноги. Устала моя красавица. Сын ночью и днём капризничал, у малыша болел живот, и она была с ним.

Я присел перед люлькой Трояна, именно такое имя получил мой первенец. Его глаза были закрыты, и в душе ребёнка царил покой. Добро, так и должно быть.

«Спи, малой, – глядя на него, мысленно прошептал я. – Пока есть возможность, отдыхай, а то подрастёшь немного, и я займусь твоим воспитанием по методикам витязей. Гонять буду от рассвета до заката, и станешь ты у меня к шестнадцати годкам такой боец, против которого не всякий ветеран выйти сможет. Спи, а пока не вырос, батька тебя защитит и прикроет».

Второй общевенедский сход, который проходил в Арконе, длился четыре дня. Вожди решали, как жить дальше. Вопросы ставились и поднимались более чем серьёзные, и, несмотря на одержанные нами победы и радужные перспективы, никто не расслаблялся. Люди, которые отвечали перед своей совестью и предками за десятки тысяч соплеменников, много общались, слушали волхвов и думали. Потом опять приходил черёд разговоров, и снова обсуждались самые разные темы. Что характерно, в отличие от прошлого совета, споров почти не было. Князья стали больше доверять Векомиру и друг другу, и это понятно, ибо пролитая совместно кровь и общие дела сближают. Поэтому основные проблемы рассматривались не как частные заботы какого-то одного племени, а как вопрос, который касался всех венедов.

В итоге уже на Коляду были приняты и обнародованы решения, которые без натяжки можно назвать судьбоносными. Я за всем этим наблюдал со стороны, в дела князей не встревал, и лично для себя выделил основное.

Первое: отныне племенные сообщества ранов, бодричей, лютичей и поморян, как встарь, объединяются в единое целое и объявляют о создании государства Венедия во главе с выборным великим князем. По сути, это конфедерация. Поэтому великий князь – всего лишь координатор и снабженец, который прислушивается к волхвам и своим собратьям, а племена продолжают сохранять независимость и совместно отражают наступление католиков. Кандидатура на эту высокую должность была только одна – князь лютичей Прибыслав, человек в возрасте, с огромным жизненным опытом за плечами. Пока он устраивал всех, более молодые вожди на роль номинального лидера не претендовали, ибо им заниматься тыловыми проблемами и урегулированием спорных вопросов просто некогда. Рагдай крепит границу по реке Нотец и давит сепаратистов из Гданьска, где местные аристократы вздумали поиграть в самостийность. Никлот строит крепости и проводит обучение военных отрядов, которые первыми встретят германцев. Мстислав занят Руяном и Зеландией. А земли Прибыслава сейчас в безопасности, только на юге лютичи соприкасаются с лужичанами, которые по-прежнему служат немцам. Хотя стоит отметить, что после прошлогоднего разгрома ляхов из тех земель к венедам стали перебегать люди. Не очень много, но по десять – двадцать человек каждый месяц просят приютить их и дать возможность биться с католиками.

Короче, отныне у венедов есть верховный правитель – великий князь Прибыслав, какой-никакой, но свой.

Второе: князья узнали о тайном предложении датских ярлов и приняли его. Об этом никто не должен был знать, и официально война продолжается. Однако на деле всё должно затихнуть. Вольные варяги получат чёткие указания не тревожить Ютландию, Скандию, Халланд и оставшиеся за викингами острова, и Мстислав ручался, что против его воли никто не выступит. Конечно, возможны случайные налёты и стычки, как с нашей стороны, так и с датской, ибо от этого никто не застрахован и наверняка будут провокации. Только это мелочи. Лихих парней с обеих сторон хватает, и если серьёзного вожака или ярла удержать можно, то мелкие капитаны зачастую ведут собственную войну. Они дрались и продолжат драться. Но поддержки со стороны князей и наиболее влиятельных датчан такие налётчики не получат.

Третье: было решено помочь Хунди Фремсинету. Для этого ему собирались отправить оружие, серебро из храмовой казны, почти тысячу новгородцев, которые готовы воевать против гетов, и пятьсот варягов с Руяна. С этими силами шведы должны до следующей осени разгромить врага, а затем начать подготовку к ещё большей войне. При этом, естественно, помощь венедов и ушкуйников была не бескорыстной. За пролитую кровь, свою и чужую, новгородцы хотели получать всю захваченную ими добычу, а волхвы и варяги претендовали на железные рудники и плавильные домны в Гетланде вместе с парой хороших портов. Фремсинету и лагману Тостерену деваться некуда, потому условия Руяна были приняты безоговорочно.