Василий Сахаров - Ведун

– Слава нашему доброму королю Сверкеру Кольссону!

Король, а это был он, поморщился, лениво махнул затянутой в перчатку рукой и спросил барона:

– Валле, что здесь произошло?

– Ваше величество, – не задумываясь, ответил барон, – был опознан язычник, который поддерживал подлеца Тостерена. Я приказал его схватить, но он оказал сопротивление и был убит.

– Нет! – надеясь на справедливость короля, воскликнула Нерейд. – Он всё врёт! Мы честные люди и новообращённые христиане! Ваше величество…

– Молчать, тварь! – Пощечина барона в кровь разбила губы девушки, и она замолчала, а Валле вновь обратился к королю: – Эта шлюха лжёт, мой король.

Сверкер, который многое позволял своим преданным псам, усмехнулся и пальцем поманил к себе барона. Валле приблизился, прижался к королевскому седлу и снизу вверх посмотрел на Кольссона, а правитель шведов, понизив голос, прошипел:

– Ты зарвался, Валле, и за это будешь наказан.

– Как пожелаете, ваше величество, – выдохнул барон. – Я приму любое наказание.

– Ха-ха! – рассмеялся король, потрепал барона по грязным космам и кивнул в сторону Нерейд: – Я заберу у тебя эту женщину.

– Но, ваше величество… – В голосе дворянина появились какие-то плаксивые нотки, словно он маленький ребёнок, у которого отбирают любимую игрушку.

– Заткнись! – Валле сник, а король продолжил: – Эта девка будет жить в твоём замке. Но не дай бог, ты её хотя бы пальцем тронешь, тогда пожалеешь, что на белый свет родился.

– Слушаюсь, господин.

Полусогнувшись, барон отступил к Нерейд, которая слышала этот разговор, дождался, пока король покинет площадь, и еле слышно прошептал:

– И зачем ему девка? Не понимаю. Ни себе, ни людям.

Тогда, потрясённая тем, что произошло, Нерейд не поняла слов Фредерика Валле и вспомнила о них, лишь когда вновь встретилась с королём Сверкером, коего после полученной пару лет назад тяжёлой раны женщины интересовали исключительно как собеседницы и танцовщицы. Правда, монахи-цистерианцы во главе с личным королевским исповедником Альбрехтом Зюгау обещали Сверкеру божественное исцеление. Однако лишь тогда, когда будут уничтожены все язычники Меларенской провинции, среди которых самый главный Гутторм Тостерен.

Нерейд отвезли в замок Валлеборг, и у неё началась новая жизнь. Девушку кормили, поили и перед приездом короля, который любил поохотиться во владениях барона Фредерика, выдавали хорошую одежду. Со временем Нерейд даже выделили небольшое личное пространство с окошком на двор замка и дозволяли иногда выходить на свежий воздух, а барон Фредерик, повинуясь воле Сверкера, не пытался к ней приставать, благо наложниц у него хватало. Нерейд горевала по мужу, по матери и по свободной жизни. Но что она могла сделать, дабы изменить свою судьбу? Ничего. И потому всё, что ей оставалось, – это ждать редких приездов короля, развлекать импотента беседами, танцевать перед ним, рассказывать ему на ночь сказки и древние истории и надеяться, что когда-нибудь Сверкер будет в хорошем настроении и отпустит её на волю.

Так минул год. Наступила весна, и Нерейд, несмотря ни на что, стала ещё прекраснее, чем прежде. Барон Валле вновь стал коситься на неё, и в его жадном взгляде девушка видела похотливое желание обладать её телом. Сверкер был занят войной. Люди в замке воспринимали её как чужачку, постоянно следили за ней, и шансов выбраться из Валлеборга у Нерейд не было.

В общем, всё было весьма плачевно. Однако недавно жена барона, старая толстуха Бьяртей, рожала своему мужу очередного сына и Нерейд помогла ей разродиться. Супруга Валле этого не забыла и сказала девушке, что поможет ей бежать. И хотя Нерейд после всех обрушившихся на неё бед Бьяртей не поверила, в её душе всё же затлел крохотный огонёк надежды. Но опять-таки горел он недолго.

Позавчера в замок приехал король, и не один, а вместе с приближёнными и своим старшим сыном Карлом, которому вскоре предстояло стать ярлом Гетеланда. Юный принц заметил Нерейд и попросил отца подарить эту красивую девушку ему. Король же выдвинул ему условие: если Карл в одиночку убьёт на охоте матёрого секача, то Нерейд достанется ему, а если нет, то пусть постель принца согревает кто-то поплоше.

Наследник Сверкера условие принял и сделал, что хотел отец. И за это был вознаграждён. Вот только воспользоваться своим новым имуществом принц не смог, ибо вечером был сильно пьян. Но это ничего, времени у него в запасе много. И сейчас дочь деревенской знахарки Равартан лежала в своей каморке, где ей предстояло провести последнюю ночь, и думала, что она лучше убьёт себя, чем станет чьей-либо наложницей. При этом в голове девушки было множество сумбурных мыслей, но все они сводились к одной: что без Оттара и матери жизнь не имеет смысла, и раз уж не получается сбежать, можно умереть.

Почему-то мысли о самоубийстве, которое считается грехом не только в христианских, но и во многих языческих культах, воспринимались Нерейд очень спокойно. Она перебирала разные варианты и в конце концов решила, что проще всего выпрыгнуть в окно. Замковый двор выложен плохо обработанными булыжниками, а она, словно сказочная принцесса, обитает на самом верху, практически под крышей главного донжона. Значит, будет недолгий полёт, один удар – и смерть, которая спасет её от бесчестья и измены любимому.

Пленница короля, отбросив покрывало, встала. Прохладный воздух обволок её тело, проник под грубую ночную рубаху, и Нерейд вздрогнула. Девушка повернулась к окну, и ей показалось, что в слюде возникло лицо Оттара. Муж улыбался так, как мог только он один. И эта улыбка звала, манила девушку бросить всё и соединиться со своей второй половиной в ином мире. Невольно Нерейд улыбнулась в ответ и протянула к окну ладонь. Но морок моментально рассеялся, и девушка увидела, что на слюде нет никакого лица, просто отблески огня, которые отражаются на гладкой поверхности.

«Пожар? – мысленно удивилась Нерейд. – С чего бы это? Может, гости перепились и кто-то решил поиграть с огнём? Да, это возможно».

Девушка прильнула к окну и посмотрела вниз. Пожара не было, но зато в замковом дворе из одного его конца в другой перемещались десятки факелов, и, приоткрыв окно, Нерейд уловила звуки. Звон стали и человеческие крики.

«Это нападение! – сразу же поняла девушка, и следом пришла другая мысль: – Враг в замке, и кто он, мне неизвестно. Однако враги Кольссона или барона Валле могут оказаться моими друзьями, например воинами Гутторма Тостерена, которого так опасается король. Хотя очень может быть, что это кто-то из бешеных морских ярлов, жаждущий заполучить королевскую корону. В случае его победы нападавшие, чтобы не оставлять свидетелей, вырежут весь замок, так поступают всегда. И что же мне делать?»