Василий Сахаров - Ведун

Собрался было отправиться обратно к любимой Нерейд, но задержался, поскольку ко мне подошёл Сигурд и спросил:

– Ну и как тебе вендели, витязь?

Видимо, Сигурд считал, что, если рядом со мной часто мелькают храмовники, я тоже служитель Святовида, а значит, он может обращаться ко мне как к равному. Разубеждать шведа я не стал, ибо репутация витязей автоматом прикрывала меня от множества мелких дрязг и неприятностей. И, пожав плечами, ответил:

– Никак, уважаемый Сигурд.

– Да, от них ничего не добиться, – покивал купец, – тупые скоты.

– И что, на севере все такие?

– Нет, а иначе бы Норланд давно стал бы нашим. Есть у венделей несколько сильных родов, которые манерами и лицом похожи на нас и на вас, потому что они постоянно совершают набеги на земли свеев и норгов и похищают самых красивых женщин. Вот вокруг них все остальные северяне и держатся.

– Понятно. А эти, – я кивнул в сторону склада, – как к тебе попали?

– Этих свои же сородичи продали. У них тоже между собой драки случаются, и мои рабы из рода, который потерпел поражение.

– Скажи, Сигурд, если не секрет, конечно, а как у вас с жителями Норланда ведётся торговля, чем обмениваетесь?

Свеон хмыкнул и, немного поколебавшись, всё же ответил:

– Это не секрет, Вадим, просто мы об этом не любим говорить. В Южном Норланде у нас и норгов есть укреплённые торговые посты. Летом мы свозим туда товары, а зимой вендели и лапоны собирают сильные отряды воинов и подходят под стены наших факторий. Вот тогда и начинается торг. Вендели предлагают нам слитки меди и серебра, рабов и шкурки пушных зверьков, а мы с ними расплачиваемся вином, хмельным мёдом, тканями и продовольствием. Торжище открыто каждый день в течение месяца, а потом от случая к случаю, как товары появляются.

– А что насчёт оружия?

– Нет-нет! – Швед всплеснул руками. – На это есть давний запрет, которому уже четыре века. Нельзя венделям железное оружие и доспехи продавать, а не то худо будет. Они ведь злые, словно полярные волки, которых эти дикари часто приручают, а мы себе не враги.

– Понятно. А нельзя как-нибудь с вами на этот торг съездить?

– На это тоже запрет, Вадим. Мы не пускаем в Норланд никого, кроме своих.

– Мы – это кто?

– Потомственные торговцы, четыре семьи норгов и девять семей свеев.

– Ну что ж, благодарю за сведения, Сигурд. Удачи тебе в делах.

– Не за что, витязь. Ступай с миром.

Завершив разговор с купцом, мы с Блажко развернулись в сторону Сигтуны и отправились в наше временное жилище. На бесполезную беготню от городского центра в порт и обратно я угробил четыре с лишним часа. Время перевалило уже за полдень, на оживлённые улицы шведского города падали солнечные лучи заходящего летнего светила. Кругом много людей, как гражданских, так и военных. Откуда-то слышался смех и славянский говорок, похоже, перед возвращением на Руян веселились варяги. Немного в стороне я увидел знакомого витязя, десятника из сотни Доброги, он с явно тяжёлым мешком за плечами входил в оружейную лавку. Наверняка пришёл сдать добычу, которую не было смысла везти на родину. Дальше на перекрестке расположилась группа из нескольких вооружённых язычников Гутторма Тостерена, городской патруль. А рядом с ними перед пустым подворьем стояли новгородские бородачи, скорее всего, купцы, подбирающие место для торгового форпоста.

Заметив земляков, Блажко опасливо покосился в их сторону и вжал голову в плечи. Но, видать, его кредиторов среди них не оказалось, и он, повеселев, радостно произнёс:

– А всё-таки хороший город Сигтуна. Да, Вадим Андреевич?

– Хороший, – подтвердил я, с усмешкой посмотрев на Ставра, который хоть и был на вид взрослее и солиднее, тем не менее, соблюдая вежество, всегда обращался ко мне исключительно по имени-отчеству.

– Однако Аркона, наверное, получше будет, – вздохнул Блажко. – Скорее бы уже на Руян-остров.

– Ты куда-то торопишься? Сам же только что сказал, что Сигтуна хороший город.

– Но это всё равно чужбина. Опять же неопределённость жить не даёт. Обитаем в чужом доме, который раньше принадлежал христианам. Еда непривычная, всё рыба да лепёшки, а я кашу с хлебом хочу. Бабы по-нашему не разговаривают. Мужики косятся. И вроде бы всё неплохо, однако чувствую себя здесь, словно гость, которого пока не выгоняют, но будут рады, если он поскорее уйдёт.

– Есть такое, – согласился я с купцом. – Мы свейским язычникам помогли, и теперь они опасаются, как бы варяги здесь навсегда не остались.

– А могли бы?

– Конечно. Силёнок хватило бы. Только без поддержки местного населения долго здесь не продержаться.

На время Блажко притих, а затем спросил:

– Вадим Андреевич, а зачем ты Норландом интересуешься?

– Не твоего ума дело, Ставр, – одёрнул я его.

– Не моего так не моего. – Купец ничуть не обиделся. – Скажи просто, что не доверяешь, и я всё пойму, буду молчать и лишнего не сболтну.

– Придёт время, и ты всё узнаешь. А пока прими к сведению, что Норландское плоскогорье мне интересно, и, если ты о нём узнаешь что-то, чего не знаю я, за это будешь вознаграждён.

– В этом я не сомневаюсь. – Снова молчание и новый вопрос: – Вадим Андреевич, а можно ещё спросить?

– Само собой.

– А где мы в Арконе будем жить? Ты-то ладно, я слышал, тебя в тереме покойного купца Братилы Треска привечают. Но нас-то, кто за тобой пошёл, это не касается. Потому я интересуюсь, что и как.

Вопрос был непростой, потому что селить людей было негде. Ладно, день-другой на подворье ОБК все вместе переночуем. А дальше что, ведь жилье-то не моё? Над этим я впервые задумался ещё два месяца назад, а затем, как водится, обговорил проблему с Доброгой. Сотник только усмехнулся и сказал, что на Арконе свет клином не сходится и вблизи религиозной венедской столицы раскидано множество деревень и посёлков, в которых за небольшие деньги вполне реально купить или построить хорошее жильё. Мысль была закинута. О пригородных поселениях я знал и в некоторых бывал. А юркие посыльные кораблики между Сигтуной и Руяном сновали достаточно часто. Так что ответ на вопрос Блажко у меня имелся.

– Насчёт жилья не переживай, Ставр, оно будет.

– В Арконе?

– Нет, невдалеке от неё, в деревушке Чаруша. Там уже дом достраивают.

– Вон оно как… – Новгородец уважительно посмотрел на меня. – У вас всё серьёзно и, видать, хорошие покровители имеются…

Я промолчал, ибо нечего попусту болтать языком, мало ли что. А вскоре мы оказались на нашем временном подворье, и нам стало не до разговоров.

Славута Мох и Торарин уже вернулись. Немой вагр скатал в брезент оружие и походное снаряжение и топил баню. А Нерейд при взгляде на меня, словно девчонка, залилась ярким румянцем, и все присутствующие, в том числе и юный Торарин, поняли, что у нас двоих всё хорошо и эту ночь мы проведём вместе. Кстати, так оно и произошло, и красавица шведка настолько меня вымотала, что на следующее утро я впервые за несколько месяцев проспал рассвет. Однако об этом, по понятным причинам, нисколько не жалел.