Алексей Переяславцев - Пещерная тактика

Но даже после того, как курс «Измерения на глазок» закончился, полёты сделались лишь одним из первых предметов. В эту группу также вошла тактика – уже с наглядными примерами! – и, как ни странно, то, что я мысленно обозвал «изящной литературой». Книг, натурально, нам не давали. Преподаватель сначала зачитывал вслух порядочный кусок, а потом разбирал его вместе с нами. Почему-то имена авторов учащимся не сообщили.

Художественная драконья литература имела земные аналоги. Ближе всех к ней стояла «Илиада». Это были военные приключения, разбавленные любовными. Поразило то, что основной разбор касался в основном формы – оценивались удачные сравнения, тонкие метафоры, красивая аллитерация. Рифмы почти отсутствовали, над ритмом автор тоже не особо задумывался. В этом смысле проглядывалось сходство со скандинавскими сагами.

К своему стыду, должен признаться: подоплёку я раскусил не сразу. Недели две, не меньше, у меня ушло на понимание смысла этого предмета. Тот, кто ввёл уроки словесности и составил учебный план, был отнюдь не глуп. Как раз красоты стиля и сбили с толку, а на самом деле сия литература была хорошо замаскированной пропагандой. И создавал её очень умный и хитрый дракон. Если это вообще был дракон.

Саги и поэмы прославляли героев, ясное дело. Те вступали в битвы и выигрывали их, выручали товарищей из безвыходных положений, а также спасали раненых красавиц; когда же действовали героини, то геройство направлялось, понятно, на красавцев. Те, в свою очередь, предлагали спасительницам хвост и сердце, каковые предложения с плачевным воем отвергались, ибо были несвоевременными. Вместо этого героини большей частью творили карьеру. Иногда они погибали – героической смертью, как легко понять. Что до героев, то они редко обещали жениться, зато рассыпали уверения в обязательной встрече («после войны у реки на закате солнца»). И даже порой держали слово, а если и нет, то из-за или приказа («Мне – на запад!»), или насильственной смерти.

К сожалению, я остался единственным учащимся в классе, на которого это словотворчество не действовало. Вот тогда стало понятно: клятва – не единственное средство для удержания драконов на привязи. Возможно, даже не главное.

Потом в мою недостаточно умную голову пришла всё же некоторая мысль. И я решил её проверить.

– Мам, а когда ты училась в школе, у вас литературу изучали?

Мама откровенно удивилась:

– Ну, конечно. Как же без этого?

– А какие произведения вам рассказывали?

– «Рассвет над Красной рекой», «Полёт в пропасть», «Маленькая Кварра», «Тьма над крыльями». А что, у вас другое?

– У нас это тоже проходили, и ещё «Тройной удар», «Красная листва в Зелёной долине», «Приземление невозможно»… А после окончания школы ты что-то такое слушала?

– Меня соседка Грра как-то затащила на выступление самой Паррфы. Знаменитая сказительница. Но, знаешь, в школе мы слушали, и было… задушевнее, что ли.

Все остатки благодушия (если они были) вылетели вон. Информация оказалась страшненькой. Усиление идеологического воздействия – вот что такое нынешний курс литературы. Это значит: в темпе растят пушечное мясо, потому что скоро предстоят военные действия. Если посмотреть с точки зрения Главного штаба: два года (ну, чуть меньше) нам ещё учиться. Ещё три месяца в учебном полку. И на фронт. А если действовать по моему плану, то в войсках команда, то бишь десяток, окажется ещё скорее.

Значит? Надо выигрывать последнюю олимпиаду. Это даст дополнительное преимущество при распределении. Как выиграть? Спросить знающих об олимпийской программе. И я снова обратился к матери.

– Нет, в последней олимпиаде я не участвовала. Там твой отец отличился.

Против ожиданий, папа отнёсся к моим вопросам с большим вниманием. Причину я не знал.

Вся спортивная программа состояла из полётов и очень напомнила мне фигурное катание, только что без «школы». Программа из обязательных фигур пилотажа в определённом порядке и произвольная программа. Стихийная магия не допускалась.

Я подумал, что вплоть до получения надлежащего разрешения тренировки проводить нельзя.

– А какие упражнения вы показывали в произвольной?

– Ну, «уступ», потом переход в «линию», ещё «атакующий клин», затем «простая звёздочка», далее «звёздочка с точкой», «дуга», «обратная дуга», «двойная дуга»…

Отец перечислял; у меня же в голове крутилось: все эти фигуры известны-переизвестны. А как насчёт чего-то новенького? Ответом было:

– Нет, мы не пробовали.

– А другие команды?

– Я старался за ними не следить, да и капитан это запретил.

– ???

– Глазеть на соперников – мешает сосредоточиться на выполнении своей программы. Вот после выступления можно.

– Ну, хорошо. Пусть ты видел не все выступления. Но хоть что-то ранее не встречавшееся попалось?

– Не было такого.

– Допустим. А правила разрешают?

– Не запрещают, это точно.

Вот здесь широчайший простор для домыслов и замыслов. Но… рановато для них. Нет, прежде надо получить допуск к фигурам высшего пилотажа. Потом изучить то, что уже применяется. И только после этого… Впрочем, кое-что можно сделать уже сейчас. То, чего нет в правилах. То, чего они не запрещают.

И я принялся гранить рутилы. Связь нужна и в бою, и на олимпийских выступлениях. Я не ставил задачу двусторонней связи (пока что). Но некое подобие ларингофона для себя самого было очень даже нужно.

Наибольшая трудность заключалась в закреплении нужного кристалла на гортани. Хорошо лётчикам – у них шлемы. А мне как?

Закрепление ожерельем я отверг сразу: оно бы не удержалось и сползло вниз по шее. Опять же: вещь заметная, а как раз этого хотелось бы избежать. Аналог конской уздечки, конечно, держал бы прекрасно, но подобное не заметил бы только слепоглухой. Ведь уздечка и на дикцию должна влиять. Вживить в чешуйку? Вот это реально. Огранить кристалл так, чтобы он сам удерживался под чешуйкой, моими методами невозможно. А так… кристалл в центре оправы, а сама она имеет вид заклёпки. Кристалл под чешуйкой, головка снаружи. Сколько такой прибор продержится? Зависит от частоты применения, конечно, но по прикидкам, месяцев восемь, а там кристалл придётся подзарядить. Если, конечно, чешуйка сама не выпадет.

Значит, нужен чертёж.

– Доброго вам дня, уважаемый Сарир. Давно вас не было видно.

– И вам. Новый заказ, с вашего позволения.

– Браслеты? – За учтивым вопросом крылся самый что ни на есть меркантильный интерес: этот вид товара был уже прекрасно освоен в производстве.

– На этот раз нет. Вот… извольте посмотреть… – Появился незамысловатый чертёжик. – Здесь будет кристалл, а сделать надо из серебра.