Алексей Переяславцев - Пещерная тактика

Трансформация будет востребована, понятно, далеко не сразу. Материальная культура у драконов практически отсутствует, то есть нет предметов, форму которых было бы желательно изменить. А вот телепортация – другое дело. Оружие! И даже не нужны всякие пистолеты-винтовки-гранатомёты. Достаточно зажатого в когтях камня весом грамм двести – у него тротиловый эквивалент в килограмм. Любому противнику выше головы хватит. Тренировки понадобятся – это да. Так что ж, буду оттачивать навыки в течение учебного года.

Это произошло до окончания каникул. Мама решила, что отцу надо знать о занятиях сына. И рассказала – во всех подробностях. Супруга не поленилась также разъяснить правила драконьего слалома.

Реакцию можно было предсказать. Гррод пожелал видеть тренировки.

Отдать должное: место для наблюдения было выбрано превосходно. Достаточно далеко, чтобы подглядывающих нельзя было засечь, но драконье зрение позволяло разглядеть все подробности. Правда, слышно ничего не было.

По возвращении в родную пещеру глава семейства вдруг заявил:

– Мой сотник должен это увидеть. Ты не беспокойся, он будет молчать.

Супруга не утерпела:

– Ему-то зачем?

– Есть у меня один план. Стурров десяток должен быть замечен.

Наверняка дракона о чём-то догадалась:

– Полутысячник может на это не пойти.

– Он-то и есть самый заинтересованный.

– Тысячник откажет.

– А его в известность не поставят.

– Дознается.

– И ничего не станет предпринимать. Не тот уровень.

Всё лето команда (и я сам) совершенствовалась в слаломе. Я использовал решительно все известные мне ловушки земных трасс и сверх того изобрёл ещё несколько – специально для драконов. Мы отточили систему кодовых слов для моего объяснения со спортсменами, потому что только капитану позволительно осмотреть трассу перед началом этапа. План включал в себя также очень небольшую тренировку перед самой олимпиадой. А главное – в течение учебного года ребятам предстояло тренироваться на умения универсалов.

Сотник не захотел вести разговор по дороге. И начал говорить лишь по прибытии в свою пещеру.

– Гррод, ты сам в школьные годы участвовал в олимпиадах пятиклассников?

– Нет, а ты?

– Тоже нет. Потому и спросил. То есть выходит, ты ничего не знаешь о состязаниях по телемагии…

– Могу лишь пересказать мнение жены. Она там отметилась. Варра считает, что наш младший сын – он ведь универсал – превосходно подготовил учебные дорожки для этого состязания, используя свои умения в магии земли, а также составил продуманный план упражнений для команды, который и реализует.

– Шансы на победу в этом виде?

– Об этом тоже спросил. Она сама не знает. Никто, и Стурр в том числе, понятия не имеет о степени подготовленности соперников.

– То есть гадать бессмысленно. Тогда что скажешь о командовании?

– Кое-чему я Стурра научил. До остального он дошёл сам. Уже сейчас мой сын – сложившийся десятник. Превосходно знает сильные и слабые стороны подчинённых. Умеет командовать. Умеет и слушать. Ещё умеет и может обучать. И очень хорошие знания во всех видах магии.

Отец имел в виду стихийную магию, конечно.

– Я закончу за тебя. У этого десятка могут быть перспективы. Я лично в этом уверен. Но говорить с начальством пока рано. Вот возьмёт первое место на олимпиаде – тогда да.

– Именно на это и рассчитываю, Рруг.

Гость улетел, а хозяин всё ещё думал. Идея десятка с особыми возможностями и особого назначения давно витала в воздухе. Пока что только витала.

Для себя сотник решил, что обязательно должен присутствовать на этих состязаниях. Это был тот самый случай, когда личное впечатление ничем заменить нельзя.

Учебный год начался. И я всеми силами старался сделать так, чтобы команда шла с опережением. Одноклассники трудились над делением трёхзначных чисел – мои ребята свободно орудовали с четырёхзначными, вдобавок они усвоили все признаки делимости. Весь класс свободно работал над двадцатью вариантами заклинаний (по своим видам, конечно). У моих в запасе было не меньше сорока. Попутно мы на наших тактических занятиях разрабатывали варианты с применением одного стихийного вида магии, но всем десятком. Аналогов у здешних драконов не было.

Гораздо хуже было с полётами.

С самого начала учебного года мы получили жёсткое предупреждение от наставника:

– В этом цикле мы начнём упражняться в полётах. Однако! Никто из вас не смеет летать без моего присмотра. И так будет вплоть до получения разрешения на самостоятельные полёты. А я такое разрешение дам, лишь будучи в твёрдой уверенности, что ученик может летать. Для не достаточно сообразительных поясняю: «может летать» означает наличие не только соответствующих умений, но и со ответствующей дисциплины. Харрф, тебя в особенности касается!

Теперь-то была полностью объяснима особенная гордость старшей сестрицы по случаю обретения допуска. Одновременно стало понятно ещё кое-что. К моменту олимпиады не все ученики получат это самое разрешение. Вот почему соревнования по полётам в программе не предусмотрены. Но есть и проблема…

– Наставник, можно вопрос?

– Спрашивай.

– В случае получения разрешения на самостоятельные полёты какие ограничения накладываются?

– Хороший вопрос. Ты угадал верно, Стурр, ограничения существуют. Вплоть до начала следующего учебного года не разрешаются полёты длительностью свыше часа, ночные полёты, полёты над морем, полёты в горных ущельях, полёты в тесной группе (это когда расстояние между драконами меньше десятикратной их длины). Также запрещены произвольное изменение высоты полёта, кроме случаев, когда это продиктовано взлётом или посадкой, перевороты в воздухе, а также произвольные виражи.

То есть о фигурах пилотажа забыть на годик. Никаких тебе боевых разворотов и горок, да что там, даже о пикировании забыть. Ладно, учтём. Планы обучения моих ребят в полётной части придётся отложить.

– Наставник, можно ещё вопрос?

На этот раз гребень Змея выразил некоторое неудовольствие.

– Спрашивай.

– Кто помимо вас имеет право сопровождать ученика в полёте?

Ответ прозвучал предельно жёстко:

– Родители, а больше никто. С ними я ещё поговорю.

Класс начал переглядываться. Все всё поняли.

Начались занятия по полётам. К этому моменту я принял твёрдое решение: не проявлять ни малейшего выпендрёжа. Разрешение на самостоятельные полёты надо получить как можно скорее, но такое возможно лишь при условии жесточайшей дисциплинированности. Посему на занятиях я делал ровно то, что требовал наставник: не больше и не меньше. В результате числился отличником.