Дмитрий Галантэ - Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 2

Вот что значит настоящая и бескорыстная мужская дружба, ведь женщины вряд ли на такое способны! Они, если их переклинит, вечно будут строить каверзные козни и мстить до тех пор, пока не потешат свои индивидуальные особенности характера, которые, впрочем, натешить всласть не удаётся никогда. А потому у них постоянно должен быть любимый враг, которого надо периодически обязательно шпынять, ненавидеть, и мстить ему за всё, а иначе жизнь теряет всяческий смысл, краски, вкус, остроту и живость эмоций. Но также им страстно нужен и необходим милый и желанный друг, который зачастую меняется местами с врагом, а затем они меняются обратно. Вот это жизнь, кто понимает! Ну, разве не прелесть?

Летние ночи короткие. Утро наступило, как всегда, слишком рано. Забрезжил робко рассвет и лесные птицы приветствовали новый день услаждающей слух утренней песнью. Будто по команде невидимого дирижёра сначала одна, затем вторая, и вот уже птичий хор, совмещённый с оркестром, наполнил прозрачный лесной воздух руладами причудливых трелей и витиеватых пересвистов с чудными переливами.

Неминуемо приближалось время сборов в обратную дорогу и расставаний с нашими новыми друзьями, когда мысленно одной ногой ты уже в пути, а другой ногой ещё здесь, так называемое чемоданное настроение. Мы решили прихватить с собой, кроме Джорджиуса, ещё и Корнезара с вороном. Честно говоря, особенной необходимости в этом не было, но за последнее время мы к ним привыкли, и нам было жаль бросать их, беспомощных, на произвол судьбы, тем более теперь они должны стать лучше во всех отношениях, если верить специалистам из племени Лесных Людей, которые уверяли нас в этом. К тому же, со слов тех же специалистов, от того, кто окажется рядом с ними в первое время их вступления в новую жизнь, зависит многое в формировании их жизненных позиций и наклонностей. Нам казалось, что кто, как не Дормидорф, должен взять на себя это ответственное дело и он, скребя сердце, согласился, уповая на то, что в случае удачного результата они станут добрыми помощниками в его лесных делах, а может быть, и не только помощниками, там видно будет, он так и сказал:

– Если помощи от них будет ни на грош, то я быстренько скормлю их Агресу, пусть побалуется, хоть какую-то пользу этим принесут! Опять же, удобрение потом будет, птичий помёт штука неплохая… Шучу, конечно!

Дорокорн, дымящейся головешкой указывая на подпрыгивающий и дёргающийся рюкзак Дормидорфа, заметил:

– Обновленный ворон, по всему видно, уже очнулся. Кто из вас, счастливцев, жаждет первым познакомиться с ним и пожать его честную лапку? Становитесь скорее в очередь. А за мной не занимать, я буду последним, мне скромность и застенчивость быть первым не позволяют!

Юриник бросил быстрый взгляд в ту сторону, куда указывал Дорокорн, и в мановение ока оказался возле рюкзака, быстро извлёк из заточения взъерошенного, ничего не понимающего и подслеповато щурившегося на белый свет Коршана и распеленал его. Ворон, несколько раз проворно встряхнувшись и справив свои никак не терпящие отлагательств нужды, пошатываясь и озираясь проковылял, подпрыгивая, поближе к костру, брезгливо потряхивая по очереди то одной, то другой лапкой. Примостившись поудобнее, настороженно замер и прислушался. Он ещё не успел бросить ни одного бранного словца, никакого, даже самого завалящегося крепкого выраженьица, что было ему совершенно несвойственно, а ведь впустую прошло уже несколько минут с того момента, как он очнулся. Коршан только очумело вращал глазами и потерянно крутил головой, очень похожей на ту обгорелую клюку, которой по инерции всё ещё продолжал орудовать Дорокорн, старательно и сосредоточенно шурудя ею в углях, двигая полыхающие ветки и поднимая ввысь снопы искр. Он якобы поправлял костёр, а на самом деле внимательно наблюдал за вороном, впрочем, тем же занимались и мы.

Коршан сидел так возле костра довольно долго, взъерошенный и нахохлившийся, одинокий и всеми покинутый, недоумённо озираясь по сторонам, мне стало его даже немного жаль. Зато Юриник начал проявлять подозрительную активность, и сам вызвался отнести ворона на заключительную обработку, беспокоясь о том, что они ещё, чего доброго, могут на неё и опоздать, что крайне нежелательно. Дорокорн, мгновенно смекнув что к чему и сразу заподозрив неладное, предложил пройтись вместе с ними, составить, так сказать, компанию. Тогда Юриник бережно взял на руки глупо озирающегося по сторонам ворона, подошёл к Дорокорну и совершенно неожиданно всучил ему ничего не понимающего Коршана со словами:

– Иди сам, а я лучше возле костерка погреюсь, а то продрог что-то совсем, никак согреться не могу. А может, заболел. Без женского-то тепла, заботы и ласки немудрено. По твоей, между прочим, вине, женоненавистник!

Юриник ловко сбагрил ворона на друга и ни в какую не желал соглашаться составить Дорокорну компанию, да и один теперь почему-то идти не хотел. Спихнул и успокоился, будто того и добивался. Странно как-то всё это! Пришлось задумавшемуся Дорокорну пойти самому. Через несколько минут после его ухода Юриник принялся обеспокоенно вытягивать шею и крутить головой по сторонам, явно что-то высматривая. Вот теперь дело прояснялось! Неподалёку начала образовываться небольшая стайка девушек, щебетавших, как охрипшие после утреннего пения пташки. С каждой минутой эта стайка всё росла, росла и, наконец, выросла до самых неприличных размеров, а это, в свою очередь, здесь же начало привлекать повышенное внимание, и не только наше с Дормидорфом, но уже и всего лагеря. Во избежание вполне вероятных любовных конфузов надо было что-то срочно предпринимать. Но что? И Дорокорн, как назло, отсутствовал, умело отосланный с вороном изворотливым хитрюгой Юриником. Девушки оживлённо о чём-то разговаривали, то и дело украдкой поглядывая в нашу сторону, и их призывно-манящие взгляды делались всё более кокетливыми и откровенными. Того и гляди набросятся на Юриника и… даже не представляю, что они с ним сделают! Но интересно. Может быть, защекотят в назидание? Это обстоятельство, видимо, очень сильно беспокоило и Юриника, прямо-таки не давало ему, сердешному, покоя ни на минуту. Как же я его понимаю!

Наконец, не выдержав, он сказал, пружинисто вскочив на ноги:

– Пойду, пожалуй, пройдусь! Что-то жарковато мне стало, перегрелся, видно, надо срочно слегка охладиться.

– Правильно, дружище, пойдём вместе, мне тоже очень жарко. Какая же кругом духота! – это был спаситель Дорокорн, неизвестно откуда взявшийся так скоро и неожиданно. Ему было действительно очень жарко, ибо он весь запыхался и вспотел, пот ручьями катил по его разгорячённому лицу. Юриник как-то сник весь, сдулся и удручённо опустился на своё место со словами: