Дмитрий Галантэ - Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 2

– А вот и мои старые знакомые, смерчи! – воскликнул Агрес, круто забирая вправо.

Действительно, мы увидели слева несколько огромных воронок, где всё кружилось и мелькало, как во время вселенского хаоса. Сверху было очень похоже на водоворот воды в реке. Неумолимо со всех сторон в эти воронки затягивало облака, разрывая их в клочья, распыляя в тонюсенькие струи и перемешивая, словно в гигантском колдовском котле. Страх и ужас, и дикий восторг вызывало это захватывающее зрелище разбушевавшейся стихии, его можно было назвать грандиозным и завораживающим, но красив был только вид сверху, а дальше, вниз и до самой земли, тянулся жуткий, изгибающийся во все стороны вихревой столб, сужающийся к низу. То, что он поднимал в воздух и с бешеной скоростью щедро расшвыривал в разные стороны, и было самым опасным. Смерч повиновался ведомым лишь ему законам, ибо заранее никогда нельзя предугадать точно, где он возникнет и куда направится.

А мы наблюдали, как из центра воронки вылетали огромные вековые деревья, вырванные страшной силой с корнями из земли, ветки и куски дёрна вперемешку с травой и ещё непонятно кто и что. Всё это выбрасывалось вверх из воронки и, сделав дугу, с разной скоростью, в зависимости от веса, падало обратно вниз. Таких, швыряющихся чем попало воронок, мы насчитали девять штук.

Мы летели над грозой около часа, вот и получается, что туча в диаметре была больше ста километров! Но всё когда-нибудь заканчивается, закончилась и она. Спустившись на прежнюю высоту, мы имели возможность наблюдать последствия разгулявшейся стихии: вывороченные деревья, высосанные до последней капли пруды вместе с рыбами и лягушками, полосы содранного верхнего плодородного слоя почвы лугов, словно рваные раны, запустение и разруха. Но природа мудра и сильна, а главное, терпелива. Обычно она быстро восстанавливается, что значит для неё какие-нибудь десять-пятнадцать лет или тысячелетий?

Ещё час полёта, и Дормидорф радостно объявил, что мы, наконец, подлетаем. Вдалеке, где заканчивалось огромное поле, на опушке леса виднелось множество палаток и шатров, от которых в небо струились тонюсенькие полоски сизого дыма. Навстречу к нам летела целая флотилия птиц-перевозчиков и птеродактилей, а также страусов, некоторые из них летели, а другие не менее быстро скакали по земле. На их спинах сидели люди, радостно размахивающие руками, приветствуя нас. Мы тоже махали в ответ. Настроение мгновенно улучшилось, появилось ощущение радостных волнительных событий, которые ждали нас в скором будущем.

Посадка прошла как нельзя лучше. Стоило нам спуститься с Агреса на землю, помогая беспомощному Джорджу, нас тут же обступили люди. Они были отлично знакомы с моими друзьями, обнимались и оживлённо рассказывали о своих делах, делясь новостями и обмениваясь произошедшими в наше отсутствие событиями. Всё, что произошло за последнее время, было вывалено разом, а затем это сгребли в огромную кучу и принялись месить, смакуя животрепещущие подробности. Я с Корнезаром и вороном, сидевшим у него на плече, сиротливо стояли в сторонке и застенчиво улыбались, прямо, как бедные родственники, приехавшие из невиданного далёка. Было немного неловко, мы ощущали себя лишними на этом празднике жизни, но терпеливо ожидали, когда закончится сия милая и трогательная сцена обмена новостями и любезностями.

Добрый дедушка Дормидорф всё-таки вспомнил о нашем бренном существовании, и справедливость, наконец, была восстановлена. Мы тоже получили свою порцию приветствий, а заодно перезнакомились с присутствующими. Нас представили просто по именам, не вдаваясь в такие подробности, как кто мы, откуда и каким ветром нас сюда занесло, что не могло не радовать. Не знаю, как остальным, но мне лишние вопросы ни к чему. Однако у меня сложилось впечатление, что и без вопросов все всё прекрасно знали о нас. Оставив верного Агреса с птеродактилями восстанавливать силы, мы с сопровождающими отправились в лагерь к своей старой, видавшей виды палатке.

Палаточный городок, через который лежал наш путь, никак нельзя было назвать маленьким. Во многих палатках обитали люди, но в некоторых, судя по потушенным очагам и следам перед входом, а вернее, по их отсутствию, никто не жил уже давно. Может быть, ещё не вернулись с задания?

Не прошло и получаса, как мы добрались до нашего пристанища. Встречающие постепенно рассеялись, предоставляя нам возможность отдохнуть и привести себя в порядок после долгой изнурительной дороги. А то, что наша дорога была именно такой, было прекрасно заметно по нашей пыльной одежде, измученным утомлённым лицам и усталым взглядам.

Возле нашей палатки стояла огромная дубовая бочка, доверху наполненная чистой родниковой водой, а рядом с ней находилась поленница берёзовых дров. Всё остальное было делом десяти минут, особенно для таких опытных путешественников, к коим мы себя теперь причисляли.

Дормидорф оставил рюкзак в палатке и тут же убежал по важным неотложным делам, прихватив с собой бедолагу Джорджиуса, и сказав, что теперь мы вряд ли когда-нибудь увидим его. Никто от этой ужасной новости даже не заплакал. Ещё дед оставил скатерть и просил начинать обед без него, ни в чём себе не отказывая. И только после этого он ушёл с концами.

Действуя по привычке, мы умело развели костёр, ополоснулись, поливая друг другу из резного деревянного ковшика, и расселись в глубине шатра вокруг хлебосольной скатерти, заказывая себе всё, что только душа пожелает.

Разговор не клеился, все устали, и после еды мы сразу завалились отдохнуть на набитые душистой соломой высокие удобные матрасы.

Когда нас разбудил Дормидорф, день уже клонился к вечеру. Дед был весел и возбуждён, объявил, что мы молодцы, ибо успешно выполнили порученное задание, и потому можем быть свободны и отдыхать хоть несколько дней, пока не вернутся остальные группы, ушедшие одновременно с нами, но почему-то пока задерживающиеся. На что я не удержался и сказал, придавая лицу восхищённое выражение:

– Какая неслыханная щедрость: отдыхать хоть несколько дней! С ума можно сойти от такой нечаянной радости! Кто это у вас там такой редкой душевной доброты, я хочу посмотреть на этого человека?

Все усмехнулись, оценив шутку, а Дормидорф ответил:

– Всецело разделяю твоё искреннее восхищение и присоединяюсь к нему, но несколько дней намного лучше, чем вообще ничего, а ведь и такое бывало! Так что мы можем воспользоваться передышкой и завтра отправиться провожать тебя в твой чудный мир. Только надолго ли ты там задержишься, вот вопрос!

Дормидорф говорил, глядя на меня смеющимися глазами. Все переглянулись, а Дорокорн с Юриником наперебой принялись уговаривать меня погостить ещё немного, тем более что и домовой расстроится, когда узнает, и ворон, ведь его некому будет подкармливать. А главное, они все ко мне привыкли, я для них стал, как родной. Да и деду в будущем понадобится помощник в его лесной работе, а я так люблю лес, и ещё они много чего наговорили. Было даже приятно. Выходило, что мне не стоило покидать их и возвращаться в свой мир, к тому же ничего хорошего там, кроме семьи, увы, не было.