Андрей Посняков - Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)

Вжжик!!!

Словно молния, в воздухе просвистела стрела и, пронзив кольцо, впилась в мостки между ногами деда.

В страхе Хевроний закрыл глаза… а когда открыл, воина уже не было. Искать его охотников не нашлось. Помнили, как метко стреляет его сообщник…

Ближе к ночи в корчме Мечислава-людина случился шумный скандал. Вернее, скандалил и шумел сам Мечислав – длиннорукий толстоносый тип, весь заросший рыжеватыми волосами. Схватив попавшийся под руку корец, запустил им в очаг. Пнул ногой котел, растоптал ногами оловянный кубок, привезенный с далекой аглицкой земли. Буйствовал. И причины на то были!

За сегодняшний день неизвестные злодеи, хорошо вооруженные, в кольчугах и шлемах, ограбили почти всех его людей: артель чаровника Хеврония, двух конокрадов, менялу Людоту и даже старика Исфагила – хазарина, невесть когда прижившегося в Киеве и промышлявшего мелкими кражами на Подоле.

Убыток оказался значительным, но не в этом было дело, в другом: хорошо, если неизвестные наглецы – приезжие и, схватив куш, угомонятся. А если нет? Это что же – постоянно с ними делиться? Нет, надо что-то немедленно предпринять.

– И что ты сейчас сделаешь? – охладил пыл Мечислава зашедший в корчму Ильман Карась. – Подожди-ко лучше до завтра. Может, и – ничего.

– Как же, ничего! Да их тут артель целая, лиходеев этих. Кто в серебряных кольчугах, кто – в черненых, кто – вовсе без кольчуги, да без шлема, только рожа одна плащом до бровей замотана. Может, князю пожаловаться?

– Погоди князю… – Ильман Карась отмахнулся. Жаловаться князьям – Хаскульду, или тому же Дирмунду – было, по его мнению, бесполезно. Сильно подозревал Ильман, что грабежами балуется кто-то из старшей дружины – судя по рассказам, вооружены налетчики были не хило. Мечи, шлемы, кольчуги. Нет, это не голь перекатная! Гриди… А то и повыше. Вовсе не за этим пришел к Мечиславу Ильман Карась. За другим… Посидел немного у очага, ноги вытянув, потер на щеке бородавицу. Спросил:

– Чегой-то не вижу парня твоего, Ярила?

– А, про Зевоту спрашиваешь. – Выпустив злость и оттого несколько успокоившись, Мечислав-людин присел на лавку рядом. – К себе на Почайну отпросился на день Зевота. Завтра с утра объявится, куда ему деться?

– Завтра, так завтра, – покладисто согласился Карась. – Я-то уйду раненько, а ты парню своему, Яриле этому, вели с кем-нибудь из твоих отправиться, вроде как для присмотру или охранщиком. Лишь бы весь день на виду был.

– С Хевронием-чаровником и отправлю. – Нахмурившись, Мечислав исподлобья посмотрел на гостя: – Ярил Зевота?

– Кто знает? – усмехнулся Ильман Карась. – Но проверить надо!

Полдня Ярил Зевота слонялся по рынку вместе с парой молодцов – охраняли чаровника Хеврония, ловко крутившего свои чарки меж пристанью и торгом. Место жулики выбрали удачно, народ – купцы с помощниками, корабельщики, мелкие торговцы, смерды – во множестве шастал туда-сюда, то с пристани к торгу, то наоборот, с торга на пристань. Собственно, никто не мог бы сказать точно, где начинался рынок и кончалась пристань. Разве что у самых мостков никто не торговал… ну, это на первый взгляд так казалось. Вон, уже прибежали туда вездесущие мальчишки-квасники с большими плетеными флягами за спиною:

– А вот квасок! Холодненький, забористый. А уж вкусен! Налетай, гость, покуда не скис.

Тут же и лепешечники:

– Лепешки горячие, аржаные, овсяные! Съешь одну – на день сыт будешь!

Вроде бы без дела толкавшийся у пристани Хельги-ярл съел пару лепешек – и вправду еще теплых – запил забористым квасом и, утерев усы и бородку подолом рубахи квасника, повернул к длинным рядам торговцев.

– Жемчужина речная, редкая, угадаешь – твоя будет! Не стой, паря, дубом, лови свое счастие!

Увидев Хеврония с чарками, Хельги усмехнулся и, пройдя мимо, остановился у горшечного ряда. Внимательно осмотрел кувшины, скривился недовольно – чтоб все, кому надо, видели. Выспросил громко, на весь торг, где самые лучшие горшечники живут? Кивнул, да и не таясь, зашагал к коновязи.

Ярил Зевота, в посконной рубахе с вышивкой, давно уже заприметил ярла, но подойти боялся, хоть и имел, что сказать. С утра еще проговорился Мечислав-людин о том, что собирается большой караван в древлянскую землю, и собирает его Харинтий Гусь. Услыхав то, Ярил про себя хмыкнул – ясно, что за караван, коли Харинтий Гусь за хозяина. Невольничий! Только, вот, почему к древлянам? Было бы ясно, ежели б к ромеям, иль в степь. А зачем древлянам невольники? Чем они их кормить-то будут, посконники занюханные, коли самим частенько жрать нечего? Нет, не продаст там Гусь никого… Впрочем, Харинтий выжига известный и вряд ли решился бы на заведомо разорительное предприятие. Но – почему к древлянам? Было бы куда как ясней, если б – к радимичам. Что ж, выходит, и в древлянской земле что-то у кого-то затевается? Дела интересные, надо бы сообщить варягу. А тот, глядишь, и совсем отпустит… Эх, вот бы забрать у него состриженные волосы, тогда можно было б, и не спрашиваясь, улепетнуть куда подальше… Ярил вздохнул и тут же посмеялся своим мыслям.

Улепетнуть… А куда? На Почайне в родовом селение спину горбить? Больно надо, давно отвык он от этого. В другой город податься? В Чернигов, Смоленск или еще дальше, в Ладогу? Так он там чужаком будет, не заработает ничего, разве только артельщиком на разгрузке, так ведь и не возьмут в артельщики чужого. Нет, из Киева дорога заказана. Тут следует жить, негде больше. Только надо затаиться на время, затихнуть, как карась в тине. Переждать… Опять же – где? К купцам, что ли, наняться, что в Царьград ходят? Так ведь не сезон… Следующей весной можно будет, но до того времени что еще случится, известно лишь одним богам. Похоже, один путь – служить верно варягу. И лишнюю куну подзаработать можно, и – в случае чего – какая-никакая защита. Варяг – воин знатный. Как там его? Олег? Нет, это по-киевски, Олег, а на их говоре – Хельги. Хельги-ярл. Вон он, у горшечников трется…

Ярил подозвал квасника, выпил – ух и кислый же квас, аж скулы свело. Вместо оплаты наградил квасника пинком и пообещал набить морду, ежели еще раз этакой кисленью торговать вздумает, пес нехороший! «Нехороший пес» квасник – мелкий прыщеватый пацан лет одиннадцати – с плачем убежал прочь, верно, жаловаться. Было кому – сам по себе здесь никто не торговал, все под чьей-то защитой. И правда – Ярил и в носу поковырять не успел, как рядом с ним возникли два бугая, за которыми, невдалеке, маячила прыщавая рожа обиженного квасника.

– Отойдем-ка, паря! – крепко взяв Ярила под руку, шепнул один из бугаев.

– Лапы убери, – так же тихо отозвался Ярил. – Малец ваш, подлюка, чуть меня не отравил своим пойлом. А что не так – Мечислава-людина знаете?