Андрей Посняков - Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)

– Ничего, – улыбнулась та. – Сейчас пообедаем. Крикну только девкам, чтоб принесли с погреба квасу…

Сытно пообедав тем, что осталось от завтрака, Мечислав с Любомирой испили холодненького кваску и… и сами не заметили, как постепенно очертания предметов вокруг стали расплывчатыми, зыбкими, как смежились веки, а головы стали тяжелыми, словно колокола в храмах распятого бога. Так и уснули – не заметили как. Квас-то из подвала носила Любима. И к речке она не зря ходила – отыскала-таки сон-траву.

Выйдя во двор, Любима незаметно кивнула подруге. Та, взяв у нее крынку, сделала вид, что пьет. Булькала громко, так, что сидевшие тут же, на улице у березок, хозяйские девки недоуменно воззрились на нее:

– Ишь, хозяйский квасок хлещет! А кто бы это ей разрешил?

– Тетушка разрешила. – Ладислава оторвалась от крынки. – Сказала, угости, мол, всех.

– Так ты и угощай, не хлещи в одну-то харю! – поднялась на ноги Лобзя. – А ну, дай сюда крынку!

Вырвав у Ладиславы горшок, она присосалась к нему с жадностью жителя пустыни, никогда не пившего вдоволь. Выхлестав полгоршка, довольно вытерла рукавом губы:

– На, испей, Онфиска!

Онфиска допила оставшийся квас одним могучим глотком, после чего злобно швырнула опустевшую крынку в Ладиславу:

– Одна хотела все выжрать? У, змея!

Если б девушка не пригнулась, крынка бы точно попала ей в голову. Надо признать, метала Онфиска метко.

Потянувшись, обе девицы прилегли на траве под березками. Подозвали Любиму:

– Пой песню. Ту, грустную. Только негромко. – Затем обернулись к Ладиславе. – А ты у амбара постой. Как покажется тетушка, крикнешь.

Солнышко так ясно светило, по голубому небу бежали облака, такие белые, пушистые, мягкие, точно сено.

– Ой, Лобзя, хорошо-то как! – Заложив под голову руки, широко зевнула Онфиска. Лобзя ничего не ответила ей – уже давно спала, как убитая. Вскоре уснула и Онфиска. Храп раздавался – аж листья на березах дрожали!

На пастбище лениво лаял Орай.

– Как бы он за нами не увязался, – опасливо оглянулась Любима.

Ладислава положила руку на плечо подруги:

– Не должен. Орай – пес умный, сказано ему стадо охранять, он и охраняет. Вот только во время погони, как очухаются…

Девушка неожиданно замолчала, поскольку в голову ей пришла одна не очень хорошая идея. Впрочем, для них-то она была бы хорошей, а вот что касается вот этих, спящих… Убить их всех – и дело с концом! И не надо думать ни о какой погоне! Спокойно, не торопясь, дойти до Киева… Но для этого надо убить. Спящих. Женщину, мужчину и двух туповатых, но незлобивых девок, по сути, не сделавших беглянкам ничего плохого. Убить… Обязательно надо? Да и как это сделать? Задушить? Заколоть вилами? А хватит ли сил? Хватило, если б нужно было бы лицом к лицу защищать свою жизнь, а чтоб вот так, спящих…

Ладислава отогнала нехорошие мысли. В конце концов, Киев близко. Пускай попробуют, догонят. К тому же они не будут знать, по какой дороге идти…

– Лучше всего – по реке, – авторитетно заявил выпущенный из овина Ярил. Вместо сожженной рубахи Ладислава дала ему свою – ярко-синюю, с желтой вышивкой, когда-то принадлежавшую отроку Порубору, которого где-то носят сейчас боги? Сама девушка осталась в коротком посконном платье, рабочем, что дала ей – и всем беглянкам – хозяйка. Удобное для работы платье было коротким, оставляя открытыми ноги аж до самых колен. Несколько отошедший от пыток – видно, и в самом деле, маслице помогло – он нет-нет, да и косил глазом на стройные ножки Любимы. Да и у Ладиславы ноги были ничуть не хуже. Впрочем, Любима Ярилу понравилась сразу, он вообще любил темненьких.

Узкая тропка вывела беглецов на густо заросший камышом берег. К воде спускались серые досчатые мостки, рядом с ними, привязанная к колу, покачивалась легкая лодочка-берестянка.

– Поистине, боги благоволят к нам! – увидев лодку, радостно воскликнул Ярил. – Чего стоите? Садитесь.

Он сам и полез первым. А вот у девчонок утлое плавающее средство особого доверия не вызвало.

– Может, лучше пешком, по бережку? – испуганно пролепетала Речка. – А то на этом-то челнище быстро утопнем. Або русалки утянут.

– Пешком по бережку нас быстро догонят, – терпеливо пояснил парень. – У них к тому же и пес. А что лодка не очень – так нам бы чуть-чуть продержаться, а там, ниже по реке, рыбаков встретим. Уж с ними-то я договорюсь. А у этих-то, похоже, больше и нет лодок. – Он кивнул в сторону скрытой лесом усадьбы. – Любима, пошарь-ка в траве, нету весел?

– Есть. – Девушка протянула Ярилу длинное весло.

– Везет, – улыбнулся тот, покривившись от боли в спине. – Так бы и дальше.

Они выплыли на быстрину, и лодка, покачиваясь на волне, ходко пошла вниз по течению. Мимо проплывали ракитовые кусты, заросли камыша и редкие сосны.

– Хорошо идем! – любуясь судорожно ухватившимися за борта лодки девушками, крикнул Ярил. – Этак к ночи будем в Киеве.

– К ночи? – обернулась Речка, в глазах ее застыл настоящий ужас. – Мы что, и ночью плыть будем?

– Если понадобится – и ночью, – серьезно посмотрев на нее, ответил Ярил. – Да вы поспите пока…

– Ага, поспите! Я и так уже вся мокрющая! – Ладислава со смехом показала на подол платья.

– Ой! Да тут, кажется, дырка, – снова заволновалась Речка, и Ладислава с Любимой принялись ее успокаивать. Дескать, плавает она хорошо, сами видели, так что беспокоиться не о чем, потонет лодка, так выплывем.

– Да-а, выплывем… – канючила Речка, вот-вот готовая разреветься. – А если водяной утащит? Или русалки?

– Русалки? Да мы их прогоним, я много русалочьих отговорок знаю, – захохотал Ярил и попросил девчонок рассказать, как те очутились у Любомиры.

– Дело долгое. – Ладислава переглянулась с Любимой. – Давай я не с самого начала начну?

– Да хоть с конца, – засмеялся парень и подмигнул Любиме. Та вдруг зарделась, и Ярилу подумалось, что, может, и не зря сцапал его Мечислав-людин, не зря бросал ему на спину горящие угли? Без этого, наверное, не встретил бы он эту девушку с пушистыми ресницами и мягкими бархатными глазами… Любиму.

Свою историю девчонки рассказывали интересно. Начала Ладислава, затем что-то забыла – подхватила Любима, потом снова продолжила Ладислава, да и рыжая Речка, позабыв про свой страх, то и дело вставляла свои замечания, к месту и не к месту.

Изо всего услышанного Ярил уловил только, что девок и до этого уже кто-то похитил… Уловил, да вдруг так и замер с поднятым веслом. Ну, он и дурень! А не про этих ли девок выспрашивал варяжский ярл? Выходит, про них. А он-то…

– Эй, кормщик! – Любима оглянулась, сверкнула очами. – Ты что, переката не видишь? Ведь прямо туда идем.

Ярил сильно загреб вправо. Все равно стукнулись бортом о камень. И – задери леший это течение – сели-таки на камень. Вокруг бурлила вода, а они так и сидели, пока Ярил не спрыгнул в воду – неожиданно здесь оказалось глубоко, почти по самую шею – да не протолкнул лодку вперед, едва успев перевалиться через борт.