Василий Сахаров - Большой погром

Врагов положили много, трюмы нефов ломились от добычи, а пищали были опробованы в реальном бою. Когда дружинники отходили от Монтбура, местный барон попытался атаковать их в чистом поле, и пушкари дали дружный залп. Били картечью, и двумя выстрелами, ударив в гущу вражеских воинов, убили и покалечили два десятка франков. А если бы калибр орудий был больше? А если бы стреляли не две пищали, а десять? При таком раскладе вражеские воины даже не смогли бы приблизиться к нашему арьергарду на бросок копья.

В любом случае развитие артиллерии следовало поощрять, а значит, нужно увеличить финансирование литейщиков, кузнецов и алхимиков. А помимо того требовались кадры, хорошо подготовленная толковая молодёжь, которую можно взять в школах Рарога или среди варогов, которые не подходили для ведения боевых действий по физическим критериям. Понятное дело, что Славута Мох, Торарин и другие инструкторы отбирали для обучения только здоровых телом подростков. Однако в процессе некоторые получали травмы и выбывали, вот их-то и можно передавать под начало мастеров.

В общем, всё складывалось неплохо. Ещё как минимум месяц мы собирались продолжать рейдирование, а если понадобится, то и дольше. Однако произошло то, чего я не смог предугадать. Неожиданно вернулся флот Саморода, и я узнал, что венеды и союзники смогли взять город Ванн, а теперь возвращаются домой.

В чём причина и почему флот уходит раньше намеченного срока? Всё объяснялось очень просто. Шведы, ушкуйники, пруссы и норги взяли слишком много добычи. После чего, сговорившись, решили, что больше в этом году воевать не хотят. Надо дотащить хабар в родные города, замки и сёла – это в приоритете. А сами венеды не могли захватить остальные города, в которых находились верфи. На это не хватало сил. Тем более что франки усилили гарнизоны городов, и взять их с наскока не получалось.

Конечно, Доброта и Самород пытались убедить союзников, что необходимо остаться. Но жадность пересилила все клятвы и обещания, а давить на тех, кто в следующем году вновь понадобится Венедскому союзу, вожди не решились. Поэтому флот вновь вышел в Ла-Манш и взял курс на север, а раз такое дело, то и мне домой пора. Ну а вблизи вражеских берегов осталась сводная эскадра из тех, кто ещё не навоевался, полтора десятка кораблей под командованием Идара Векомировича, который собирался пощипать англичан.

Что сказать? В очередной раз я испытал разочарование в людях. Вожди союзников давали клятвы и были полны решимости биться до последнего, дабы уничтожить все корабли Генриха Плантагенета. А в итоге треть вражеского флота уцелела, и это нам аукнется. Своя рубаха, как говорится, ближе к телу. Единства и сплочённости среди язычников севера как не было, так и нет. А клятвы для большинства вождей просто пустой звук. Пока выгодно, они держат слово, а потом поступают не по чести, а по выгоде. Печально это, и по большому счёту, кроме веры, мы мало чем отличаемся от наших врагов. Ведь люди всегда остаются людьми, со всеми своими проблемами, недостатками, тайными пороками, желаниями и стремлениями.

Впрочем, поход был удачным. Я вернулся домой раньше срока и узнал, что вновь стал отцом. Нерейд родила сына, которого назвали Твердислав. Однако роды были тяжёлыми, моя жена едва выжила. Только благодаря своим ученицам-знахаркам, которые воспитывались в Рароге, она смогла выкарабкаться и сохранить здоровье, но иметь детей Нерейд больше не сможет.

Я провёл с семьёй десять дней. Отдыхал и приводил себя в порядок. А потом вышел на тропу Трояна и навестил царя Изяслава, который с момента нашей последней встречи кардинально пересмотрел некоторые свои планы.

В прошлый раз у нас шёл разговор о том, что нужно бить ромеев и первый совместный удар русичей и степняков лучше всего нанести уже в этом году. Как вариант можно сходить в покорённую ромеями Болгарию, взять пару городов, Плиску и Силистрию (Доростол), а затем поднять восстание среди местного населения. При этом попутно предлагалось совершить несколько морских набегов, в которых примут участие не только киевляне, но и небольшие отряды венедов. Всё это должно было показать ромеям, что русский царь не слабак и шутить не любит. Поэтому с ним нужно разговаривать на равных, и константинопольскому патриарху следует отменить свою анафему в отношении Изяслава и митрополита Климента.

Однако ромеи решили поступить хитрее. Потеряв большинство своих агентов на Руси и утратив влияние на Галич, они не стали ждать новых ударов и прислали в Киев солидное посольство. Император предлагал царю забыть о «разногласиях» и называл его своим братом. Изяславу это понравилось, и походы против ромеев были отменены. Царь решил договариваться с Константинополем, и напрасно я убеждал его, что это уловка. Ромеи просто тянут время. Они ждут начала нового Крестового похода против славян, чтобы ударить по Руси в тот момент, когда католики будут штурмовать венедские крепости. Для меня это очевидно. Но Изяслав Мстиславич упёрся; и единственное, чего я смог добиться, – подтверждение наших прежних договорённостей. На Руси не гоняют язычников, и если католики атакуют Венедский союз, русский царь ударит по Польше и не даст ляхам принять участие в Крестовом походе. Пока это всё, и я мог понять царя. Он не только воин, но и политик. Для него мир важнее войны, и торговля с Константинополем всегда приносила Киеву хорошие барыши. А тут ещё Мануил Комнин намекнул, что возможен династический брак между его родом и семьёй Изяслава, с последующим официальным признанием русского царя. Для русского государя это открывало огромные перспективы, и сладкие речи ромейских дипломатов пришлись ему по душе.

Покинув Киев, я отправился в степь и здесь получил свежую порцию новостей. Как раз с Кавказа вернулись некоторые половецкие вожди, которые служили грузинскому царю, и они сообщили, что дела Грузинского царства плохи. Поддержанные ромеями сельджуки, «в силах тяжких», вторглись на Кавказ, в двух больших битвах наголову разбили войска грузин и половцев, полностью заняли Кларджети, Гурию и Арагвети. Они идут вдоль моря, с явным намерением прорваться в Дикое поле и выйти на оперативный простор. А царь Деметрэ Первый не может их остановить. На него уже было совершено три покушения, и он ранен. Собирает армию в Кахетии, но дела идут плохо. Часть феодалов, во главе с царевичем Давидом, выступает за мир с сельджуками, а половцы, не получая обещанного жалованья, грабят грузин и с боем уходят в степи. А некоторые вожди вступают в переговоры с захватчиками, берут у них деньги и отдают стратегические опорные пункты.

«Вот и ещё один гвоздь в крышку гроба для славян», – подумал я, выслушав беглецов, и задумался.