Александр Колупаев - Когда отцветет папоротник

Сегодня нам было не до падающих звезд, да и желание у нас было одно: найти цветок, а уж он-то точно нам клад укажет! Сама судьба была благосклонна к нам в эту ночь!

У Васьки мать ушла в пекарню печь хлеб в ночную смену, а мы вшестером смирно лежали в саду на расстеленной по случаю многолюдности палатке. В половине одиннадцатого дружно откликнулись на пожелание «Спокойной ночи!» от проверившего нас отца и, убедившись, что окна дома не светятся, направились на поиски заветного цветка.

Подготовились мы к поиску клада основательно! Четыре лопаты, один лом, два мешка для переноски сокровищ. Вовка зачем-то припер даже кирку, валялась в сарае за ненадобностью. Осталась от деда, тот вволю помахал ею, дробя камни на золотых приисках. Все это снаряжение придало нашей экспедиции солидности и добавило уверенности, что клад точно достанется нам.

Экспедиция началась с того, что двинулись мы на поиски заветного цветка вверх по неглубокой, но шустрой речушке, протекающей в конце огородов. В этом был свой резон. Папоротник в наших краях рос только в одном месте.

В начале тридцатых годов соорудили селяне плотину. Разлившаяся вода дала жизнь березовой роще. В густой поросли черемухи да по зеленым полянкам росла эта ярко-зелёная трава.

А во-вторых, такая компания мальчишек с лопатами наперевес да в полночный час вызвала бы законное внимание со стороны взрослого населения. Поход за колдовским цветком мог закончиться, толком не начавшись.

Так или иначе, до плотины мы добрались без приключений. Вскарабкавшись на земляную насыпь, решили обогнуть зеркало воды слева. По какой-то неписаной традиции там, на левой стороне, купались девчонки. Так и называлась эта сторона – «девчоночья». Полная луна к тому времени выскользнула из-за тучки и волшебным цветом серебрила воду пруда. Красила низко склонившиеся ивы в темно-зеленый цвет, а каменистую дорожку под нашими ногами заливала пенным цветом, словно пух тополей устилал её, все ещё напоминая о начале лета. Тропинка довела почти до середины пруда, тут мы остановились как вкопанные. Звонкие колокольчики женского смеха зазвучали над водой.

Русалки! А кто ещё мог быть? Самое русалочье время…. Пропали, совсем пропали! Быстренько попятились за ближайший раскидистый куст ивы. Короткое, но бурное совещание разбило кладоискателей на две группы: первая настаивала на обходе водохранилища по другому берегу, что неминуемо привело бы к потере времени, а вторая предлагала обойти коварных существ, уйдя левее, за горочку. Тут отличился Васька. Начитавшись книг о путешествиях Одиссея, предложил он пройти мимо русалок, используя тот трюк, что проделал храбрый предводитель Итаки. Идея была до скромности проста. Мы затыкаем себе уши и проносим его, связанного по рукам и ногам, мимо коварных бестий. Тут выяснилось, что уши затыкать было нечем, и веревок при поисках клада мы не предусмотрели. Все решили быстро и просто. Уши заткнули влажной и липкой глиной, а Ваську связали лентами, которые быстренько нарезали из мешка. Представьте состояние взрослых девушек, беспечно купающихся в теплую июльскую ночь….

Из-за кустов появляется непонятная группа людей: четверо несут кого-то, держа его за руки и за ноги. Спереди и сзади с лопатами наперевес идут ещё двое. Представили?

С громким визгом бросились наши «русалки» в воду, поднимая тучи брызг. Визг эхом прокатился над зеркалом воды и, отразившись от тополей, долетел даже до наших заклеенных глиной ушей. Задыхаясь в быстром беге, потащили мы Ваську дальше и, когда полностью выдохлись, брякнули на землю. Только мы выковыряли глину из ушей, тот изрек: «И никакие это не русалки! Это рыжая Зинка – продавщица с подружками купается, я узнал её по голосу!»

Мешка было жалко: сокровищ меньше с собой унесем.

Это ничего, в другое место перепрячем! Время поджимало….

Надо сказать, что Вовка стащил у отца карманные часы и, подсвечивая фонариком, мы могли следить за наступлением часа «икс».

В роще было заметно прохладней, сумрачней и под ногами захлюпала разлившаяся вода. Вперед, вперед к заветному месту, где растет папоротник! Вышли точно ближе к полуночи. Растянувшись жиденькой цепочкой, медленно побрели по поляне.

«Вот он!!!» – возглас Витьки, первым заметившим цветок, прозвучал, словно выстрел в ночной тиши. Мгновенно мы были возле него. Впереди, чуть ниже ажурных листьев папоротника, на фоне слабо чернеющего пня, мерцал слабенький голубоватый огонёк…

Вот он, какой волшебный цветок папоротника! Благоговейным шепотом, посовещавшись, решили мы, что колдовской цветок сорву я. Спрятал зачем-то левую руку в карман, помня наставления бабушки: «А рвать его, цветок тот, нужно правой рукой! В ей больше праведности…», – потянулся я к пеньку.

Аккуратно раздвинув тоненькие стебельки папоротника, поднес руку к огоньку. Тот мигнул и, задев мои пальцы нежной струйкой воздуха, взлетел вверх.

«Всё, следите, куда полетел», – сорвался я с места. Задрав головы, спотыкаясь о кочки и траву, поспешили мы за огоньком. Тот и не думал вести нас к дальним кладам. Описав дугу, приземлился на противоположном краю поляны у кривой березы. Есть! Вот он, клад, где зарыт!

Почему никто из нас даже не подумал, что зарывать что-то в мокром месте никто и не станет? Так или иначе, дружная работа наших лопат привела к печальному результату: ямки мгновенно заполнялись водой, копать глубже было бессмысленно. Вот тут-то и выручила наблюдательность Вовки, указал он нам на довольно внушительную кучу камней, слева от березы. Всемером мы быстро раскидали камни.

Ни – че – го!

Впрочем, нет, вот он клад – заскорузлый сапог, самодельный, из старой растрескавшейся кожи. Подошва спереди отстала, ржавые остатки гвоздей напоминали зубы щуки.

Есть, есть! В голенище сапога прощупывался довольно объемный сверток. Стукаясь лбами, сгрудились мы в луче фонарика. Я осторожно вытащил его.

Ещё кожа, пропитанная дегтем. Этот запах был нам знаком, им смазывали оси телег, чтобы они не скрипели, и сапоги, так они не пропускали воду.

Перочинный ножик легко разрезал бечевку, которой был увязан сверток, и нашему нетерпению явился кисет из плотной материи. Там, на дне, угадывались кругляшки монет. Разрезали веревочку, стягивающую горловину кисета.

В тугой рулончик были свиты деньги…. Деньги!!! Деньги были большие, больше наших трешек и рублей, а больших купюр мы и не видели.

Деньги были красные, и на них был рисунок двуглавого орла. Царские деньги …

Домой мы вернулись, слава богу, незамеченными. Полоска зари уже окрашивала восток горизонта, когда мы легли спать. Да что там, легли: просто попадали. И едва натянули на себя лоскутные одеяла, как провалились на дно самого глубокого сна.