Сергей Пятенко - Россия: уроки кризиса. Как жить дальше?

Кризис в развивающихся странах.На этом фоне ситуация в развивающемся мире выглядит очень благоприятной. Здесь отмечаются и сохранение экономического роста, и низкая инфляция. Но средний показатель скрывает большие различия между странами и регионами, обусловленные разными моделями развития, а также разной реакцией правительств на кризис. Среди государств БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай) последние «две буквы» сохраняют рост. Так, ВВП Китая в 2009 году увеличится на 6–7%, а Индии – на 5–6%. Сохранение роста стало возможным благодаря масштабным вливаниям госсредств, направленных на стимулирование внутреннего спроса и инфраструктурных проектов, призванных компенсировать потери на экспортных рынках. Китайский пакет стимулирующих мер оценивается в $586 млрд (или 14% ВВП), индийский – $44 млрд (3,5%).

Во многом благодаря Китаю и Индии большинство азиатских стран сохранят рост, и даже те, которые оказались в рецессии, как Южная Корея, Тайвань или Таиланд, выйдут из кризиса быстрее и с меньшими потерями. Две страны БРИК – Бразилия и Россия – по итогам 2009 года в минусе, прежде всего из-за плохой конъюнктуры на сырьевые товары, составляющие основу их экспорта. В России сокращение ВВП произошло почти на 9%, в Бразилии – около 2%. Отрицательная динамика и в других развивающихся государствах, зависящих от сырьевого импорта. Падение ВВП в Латинской Америке в среднем составило в 2009 году около 5%, в ЮАР – 2,2%, в Саудовской Аравии – 1,5%.

Особо пострадавшие.Развивающиеся экономики в теории должны расти более высокими темпами, чем развитые, поскольку они начинают с более низкой базы. Но в 2009 году из правила были исключения – страны на востоке Европы имели самые плохие результаты среди развивающихся рынков. Более того, во многих из них падение ВВП было больше, чем в странах Западной Европы. Причина – высокая зависимость от экспорта и от иностранного капитала, который привлекается для финансирования роста.

Изменение направления потока капитала выявило хрупкость банковского сектора в странах Восточной Европы. Кредит стал практически недоступен. Впрочем, и на востоке Европы долгосрочные модели развития сильно различаются. Например, Польша, Словакия и Чехия, которые сделали ставку на привлечение иностранных инвестиций в промышленность, переживают относительно неглубокую рецессию. Так, падение ВВП Польши в 2009 году около 1,0%, Чехии – 3%, Словакии – 5%. Это значительно меньше, чем в соседних странах, которые привлекали иностранные инвестиции прежде всего в финансовый сектор и рынок недвижимости и демонстрировали бурный рост в последние годы. Так, в Венгрии падение ВВП в 2009 году на уровне около 7%, в Украине – около 13%, а в странах Балтии – от 15 до 17%.

Ряд государств, включая Латвию, Украину, Венгрию, Болгарию, были вынуждены обратиться за срочной финансовой помощью в МВФ. Но одним из условий кредитования стало сокращение государственных расходов, которое ведет к дальнейшему снижению ВВП. Аналитики до сих пор не уверены, смогут ли восточноевропейские государства избежать дефолтов. А дефолт, даже в одной стране, может привести к дальнейшему ухудшению ситуации во всем регионе.

С момента, когда на мировую экономику обрушился удар острой фазы, возможно, самого глубокого кризиса с 1970-х годов, официальные лица и экспертное сообщество около двух лет искали множество образов поведения экономики. Так, для характеристики траектории вхождения в кризис и выхода из него использовались буквы латинского алфавита. Шло «соревнование букв»: оптимисты за «V» – быстрый вход и быстрый выход, реалисты за «U» – долгое пребывание на дне с последующим успешным выходом, пессимисты за «L» – глубокий спад без видимых перспектив выхода, садопессимисты за «W» – быстрый вход, ложный выход, вторая волна и лишь затем – перспектива настоящего выхода. Вообще-то в латинском алфавите 26 букв и такого рода аналитику можно продолжать долго. Использовался и вариант «О» – постоянное кружение по кризисной траектории. А для России некоторые даже обосновывали использование русской буквы «Ж»…

При всех различиях эти схемы похожи: их объединяет представление о кризисе как об отклонении от нормы, выход из кризиса означает возврат в прежнее состояние, на нормальную траекторию развития. На самом деле это не совсем так. Каждый кризис требует определенных изменений. И чем сильнее кризис, тем большего шага в эволюции он требует.

В конце 2008 года пошел процесс модернизации правил мировой финансовой жизни. Новые правила вырабатываются постепенно и эволюционно. Состоявшаяся в ноябре 2008 года встреча «двадцати» стала началом пути. Следующая прошла в апреле 2009 года. Отметим: участники встречи представляли примерно 80% мирового ВВП и около двух третей населения планеты. Главный итог в 2008—2010 годах: запущен механизм нового формата обсуждения общемировых проблем – встречи «двадцатки». Вероятно, будет множество других встреч, включая совещания на уровне экспертов, и в течение нескольких лет удастся выйти на какие-то взаимосогласованные решения.

Конечно, новый порядок будет иметь очень много характерных черт прежней системы. Естественно, что в процессе выработки новых правил главную роль сыграют те, у кого «контрольный пакет» в мировом ВВП. В прошлый раз при наступлении валютно-финансового кризиса (начавшегося в 1967—1968 годах и вступившего в острую фазу в 1971 году) на выработку решений и подписание ряда новых соглашений ушло несколько лет [30] Для интересующихся рекомендуем книгу: Аникин А. В. Валютный кризис на Западе. М, 1975. В ней четко рассмотрен финансовый кризис 1970-х годов, в ряде аспектов весьма похожий на нынешнее развитие событий. Вообще А. В. Аникин был большим ученым и замечательным человеком, во многом опережавшим свое время. (этот процесс завершился к середине 1970-х годов). Кстати, именно в те времена была заложена традиция встреч «Большой семерки», которая в 1990-х годах, с включением в нее России, превратилась в «восьмерку». В 2009 году было решено, что основным форумом для обсуждения экономических проблем станут встречи «двадцатки».

Хотя последние международные встречи глав государств, на которых обсуждаются проблемы мирового экономического кризиса, оставляют двойственное впечатление. С одной стороны, принимаются вполне разумные решения, с другой – состояние мировой экономики по-прежнему внушает серьезные опасения, да и решения реализуются не полностью. Но может ли быть иначе? Практически пока нереально, чтобы десятки государственных аппаратов, работающих в условиях большой неопределенности и переплетения интересов тысяч влиятельных групп, действовали с точностью солдат, перестраивающихся на плацу. Но в целом удалось сделать многое для совместной борьбы с мировым экономическим кризисом.