Мирослав Крлежа - Избранное

Между тем монсеньёр Карл Гробачевич, наставник посвященного Алоиза и пресвитер церкви Блаженной Девы Марии, доктор философии и теологии Анджелко Гринтавец предавались немеркнущим воспоминаниям о своем пребывании в вечном, светлом и солнечном городе — Риме.

Высокочтимый доктор Анджелко рассказывал о тех незабываемых днях, когда он, будучи священником, расхаживал по Риму в красной реверенде, а римская детвора бегала за ним и кричала: «Piccoli cardinali! Piccoli cardinali!» [12] Маленький кардинал! Маленький кардинал! (итал.)

— Ах, куда ушло оно, то дивное, благословенное время? Как было прекрасно попасть в число пятисот избранных счастливцев, которым выпала честь нести в пасхальное воскресенье свечи перед святым отцом.

Будто в полусне, слушает молодой священник Алоиз речи высокочтимого господина доктора, и перед ним возникают картины Вечного города: храмы, колокольни, утро Святого Воскресения, Ватикан! Бесконечные ряды покоев, ватиканские аркады. Сверкающий пурпур и золото, тяжелые ковры и венецианское стекло, кардиналы и швейцарская стража в парадной форме. И это не сказка! Где-то там, в далеком Риме, все это существует на самом деле, чему живой свидетель господин доктор. Вот этот человек, что сидит перед ним за столом, имел счастье нести свечи перед самим святым отцом!

— Ах, об этом можно только мечтать! Быть кардиналом в Риме, жить в ренессансном мраморном дворце с коваными бронзовыми дверьми! И чтобы ливрейные лакеи освещали твой путь семисвечниками! И чтобы Мицика была с ним! Она бы стала знатной дамой, и никто не возражал бы против того, чтобы она была подругой кардинала! Все были бы счастливы, и старая мать довольна!

Вспомнил Славко свою несчастную Мицику, вспомнил и то, что все уже кончено, пути к отступлению отрезаны! Свершилось! И на него нахлынула черная волна безысходного, гнетущего отчаяния, его охватило бешеное желание сдернуть скатерть, рвануть ее изо всех сил и грохнуть об пол чаши и блюда, цветы и торты — пусть катятся к черту проклятые угощения, а заодно и вся хмельная компания! Славко хотелось остаться одному, совсем одному со своим неизбывным горем и вволю наплакаться.

— Что это вы, мой милый, так печально вздыхаете, словно все корабли потонули? — обратился доктор Анджелко к молодому священнослужителю. — Ничего не потеряно, все идет отлично! А ну-ка! Вот вам! Опрокиньте стопочку! Ваше здоровье… — и он благосклонно потрепал Алоиза по плечу своими влажными, мягкими, словно набитыми рыхлым несвежим мясом, руками и чокнулся с младенцем Христовым.

— Это великий день для вас! Неповторимый! Пройдет эдак десяток-другой годков, и только тогда вы сможете оценить по достоинству значение того, что сейчас происходит. Ваше здоровье! Помните слова Овидия: Forsan et haec olim meminisse iuvabit [13] Может быть, когда-нибудь приятно вспомнить и это (лат.) . .

Да! Не всякий наделен даром столь мудро и лукаво воспринимать жизнь, как это умеет пресвитер церкви Блаженной Девы Марии, обладающий искусством цитировать Овидия и Святого Фому с беззастенчивостью присосавшегося полипа. Посмотрите внимательно на этих людей, что подвизаются охотнее всего на военном, чиновничьем и духовном поприще. Разве не напоминают они вам кошку или улитку? Попробуйте сбросить их с любой высоты — они не разобьются, благополучно упадут на лапы, а, если нет лап, своевременно спрячутся в раковину. Нет такой щели, сквозь которую не пролезли бы эти двуногие твари в теплое местечко, в укромный уголок, а там уж они свернутся клубочком и, мурлыча, начнут прясть пряжу безбедного существования по возможности на высоко взбитых мягких перинах.

Пресвитер церкви Блаженной Девы Марии доктор Анджелко Гринтавец лезет все выше и выше по ступенькам карьеры, будто скачет по столбовой дороге на перекладных от станции к станции; и никто не знает, где закончится его путь и каких высот он достигнет. Доктор обладает талантом безошибочно определять, с какой стороны дует ветер. Он никогда не связывался с легкомысленными и пустыми старчевичанскими [14] Старчевич, Анте (1823—1896) — мелкобуржуазный хорватский политический деятель, организатор «Партии права», боровшейся за национальную независимость Хорватии. обществами, зато с успехом окончил будапештскую Академию «Сзент Имре» и там, в Пеште, будучи еще юным священником, написал культурно-историческое изыскание о связях эстергонского епископата с деятелями Хорватии, затронув в нем и некоторые дипломатические вопросы. Его труд провозгласили (надо сознаться, причины этого остались неизвестными) знаменем мадьяронских [15] Мадьяронской прозвали Хорватско-венгерскую партию, возникшую в 1841 г. церковных кругов, а сам доктор Анджелко был послан в Рим.

Таким-то образом в свои сорок четыре года господин доктор стал кавалером железной короны, обладателем двух высоких иностранных наград и пресвитером церкви Блаженной Девы Марии. И более того, стоит только коснуться вопроса о преемнике великого владыки епископа Джаковица, нашего благодетеля, как весь город, да и Каптол сходятся во мнении, что жребий, несомненно, выпадет высокообразованному и блистательному доктору Анджелко. Ходят упорные слухи, что доктор Гринтавец готовит новый фундаментальный перевод Библии. А недавно были опубликованы любопытнейшие работы доктора о неосхоластике в свете учения Канта и дарвинизма, где он со всей страстью обрушился на пресловутый материализм, скомпрометированный, однако, новейшими открытиями, после чего в баварской неокатолической газете появился обзор, автор которого утверждал, что статью доктора следует высечь золотыми буквами на мраморных скрижалях, как заповедь католицизма.

Спору нет, доктор Анджелко — мыслящий и чрезвычайно серьезный ученый, но самое замечательное состоит в том, что его преподобие ухитряется еще и пожить в свое удовольствие, как истый эпикуреец. Доктор, например, обожает цветную капусту и спаржу, и даже зимой в его оранжерее вызревают эти овощи. Из алкогольных напитков доктор предпочитает виноградные вина и тонкие ликеры; из компота он вылавливает одни ягоды; а пять лет тому назад так называемое «высшее общество» без конца судачило о пикантном приключении доктора с некой баронессой. Шептались, будто бы эта самая баронесса отравила своего мужа, и одно время казалось, что не сносить доктору Анджелко своей многоуважаемой и представительной головы. Однажды ночью в особняк его преподобия бросили бомбу, но взрыв причинил самый незначительный ущерб жилищу доктора: сорвало лишь массивную дверь да полопались стекла. Все остальное осталось целехонько. Никто не знал, чья это работа: то ли действовала рука оппозиции, которая ненавидела доктора за то, что он, будучи действительным членом са́бора, стоял на промадьярских позициях и ратовал за присоединение Междумурья [16] Междумурье — область, расположенная на северо-западе Югославии, между реками Мурой и Дравой. к Мадьярскому епископату, что шло вразрез с интересами народа; то ли это были проделки либералов, которых ядовитый доктор Анджелко громил в своих проповедях. Поговаривали, что покушение подстроено самим духовенством Каптола, ибо оно не в силах было сносить непристойное поведение баронессы, которая открыто жила в особняке его преподобия и разъезжала в экипаже, предназначенном исключительно для духовных лиц. Одно остается непреложным фактом: после сенсационного скандала баронесса исчезла. Однако волны от взрыва этой злосчастной бомбы, казалось, грозили разрушить блистательную карьеру Анджелко. Дела его здорово пошатнулись, но случай и тут помог счастливцу: неожиданно он был послан в Аргентину с поручением обследовать находящиеся там хорватские католические колонии. Вернувшись назад, доктор имел аудиенцию у толедского кардинала, в результате чего грудь его украсилась испанским и австрийским орденами и акции доктора стремительно поднялись.