Дежё Костолани - Избранное

И почти позабыла о нем. Она не впервые решала кроссворды. Уже четыре-пять раз посылала решения в редакцию. Каково же было ее изумление, когда первого июля, размахивая только что полученным номером «Улыбки», на кухню влетел молодой барин с воплем:

— Илона, Илона, Илона!

Она как раз поджаривала на электрической жаровне ломтики хлеба к завтраку и никак не могла взять в толк, с чего поднялась суматоха: за спиной барчука топтались уже и хозяин Лаки с женой, все в один голос громко кричали невпопад, перебивая друг друга, и показывали на журнал:

— Поздравляю, Илона… Вот уж счастье, так счастье… Вы выиграли, выиграли… Не понимаете?.. Вам досталась премия за кроссворд. Опять не понимаете?..

Все закружилось перед Илоной. Она и вправду не понимала. Тогда ей объяснили, что «Улыбка», беря на себя все расходы, предоставляет ей возможность отдохнуть с первого августа по первое сентября, покупает ей билет второго класса в оба конца и, кроме того, дает пятьдесят пенгё карманных денег. Илона кивнула, мол, теперь поняла. Однако все еще не понимала.

Только видела в «Улыбке» имя и фамилию, напечатанные огромными наклонными буквами:

Илона Каша — это она. Илона села на скамеечку для квашни, чтобы немного прийти в себя.

После того как завтрак был подан и хозяева разбрелись по своим делам, кто в присутствие, кто на Дунай в купальни, она взяла «Улыбку» и медленно, по буквам, одолела статью, которая являла собой душераздирающий образец бескорыстного, высоконравственного и истинно духовного, клятвенно заверявшего подписчиков в восторженном перед ними преклонении «яркого» журналистского творения. Некоторые фразы она перечитала по нескольку раз:

«…Нам страстно хотелось, чтобы наши читатели в нынешние суровые времена, после года нелегких житейских забот, вновь воспрянули к жизни и, помолодев душою и телом, со стальными мускулами и радостью в сердце вернулись к осенним своим трудам… И потому, не останавливаясь ни перед какими жертвами, мы предоставляем возможность одной нашей читательнице провести летний отдых в Балатон-Н…, этом бурно развивающемся курорте венгерской Ривьеры, в оснащенной всеми удобствами гостинице «Сирена» — целиком и полностью на наши средства — в лучшем летнем месяце — августе, когда там еще в самом разгаре купальный сезон на европейски аристократическом уровне… где балы, прогулки на лодках, музыкальные вечера вносят в жизнь столько разнообразия… Ежедневное пятиразовое питание… Заслуженно знаменитая кухня «Сирены» предоставит бесплатно обильный и превосходный завтрак, второй завтрак в десять часов, обед, полдник, ужин… нашей читательнице обеспечивается также бесплатное пользование пляжными зонтиками, роялем, библиотекой, теннисным кортом «Сирены»… Мы особенно счастливы сообщить, что на сей раз по капризу случая все это выпало на долю скромной, простой, честной труженицы, домашней прислуги, которая своими натруженными руками… Весь могучий читательский лагерь «Улыбки», охватывающий как самые высшие классы общества, так и низшие его слои… Мы надеемся, что благодаря этому еще сердечнее, еще крепче и непосредственнее станут те узы, которые нас…»

На следующее же утро почтальон вручил Илоне пятьдесят пенгё. После полудня в заказном конверте были присланы также два железнодорожных билета в сопровождении сердечного, на машинке отпечатанного письма, в котором редакция и издательство «Улыбки» «желают своей читательнице приятного отдыха». Под вечер явился молодой человек, фотограф «Улыбки». Он подтолкнул Илону к плите, на которой стояла пустая кастрюля, сунул ей в руку деревянную ложку и, пыхнув каким-то сверкающим порошком, сфотографировал ее, дабы опубликовать сие в следующем номере «Улыбки», на благо и на радость до слез растроганных читателей.

— Так вы поедете, Илона? — спросила хозяйка, когда в доме наконец все утихло.

— Еще и не знаю, ваша милость. Подумать надобно.

— Ну-ну, думайте, Илона, думайте.

Илона никак не могла прийти к решению. И все думала. То хотела поехать, то нет. Жаль было места, но и сиднем сидеть было жаль, «коли выпало ей этакое счастье». Илона была незаметная девушка, тощая, с землистым цветом лица, уже и не молодая — ей перевалило за тридцать.

Пятнадцатого хозяйка опять потребовала ответа. И тут Илона сказала, что все же поедет. Болезненная, призрачная улыбка скользила по ее лицу.

В полном согласии они уговорились, что Лаки пока что наймут новую служанку, а осенью, пожалуй, опять возьмут ее, если девушка себя не оправдает. Илона прибрала квартиру, нажарила-наварила, купила самое необходимое для путешествия — туфли, купальный костюм, купальный халат, попросила выдать ей заработанное, отослала деньги вдовому отцу, безработному шахтеру, уложила вещи в ивовую корзину и маленький картонный чемоданчик и первого августа отбыла с утренним скорым.

С плетеной корзиной и картонным чемоданчиком в руках она долго тыкалась туда-сюда по вокзалу, пока наконец не нашла вагон второго класса. До сих пор ей не приходилось еще путешествовать во втором классе. Было первое число, так что людей набилось видимо-невидимо. Решительные курортники, явившиеся пораньше, с высокомерной самоуверенностью расположились на зеленых бархатных диванах; те, что припозднились, за каждую пядь свободного места чуть не дрались. Многие стояли в проходах. Тут же приткнулась в уголке и Илона. Корзину она поставила на пол и, когда поезд, свистя и лязгая, тронулся, села на нее.

На Илоне была шляпа и черное платье искусственного шелка. Нельзя сказать, чтобы она чувствовала себя плохо, разве что было чуть-чуть жарковато. Она то и дело вытирала со лба капли пота. Потом вдруг возник Балатон, яблочно-зеленый среди крохотных красных вилл, и дохнул на нее своим освежающим дыханием. По озеру медленно скользили разноцветные паруса. В половине одиннадцатого она была уже в Балатон-Н…, вышла из вагона и зашагала к «Сирене».

Искать ей почти не пришлось. «Сирена» была центром и душою курорта. Аккуратный трехэтажный особняк, в котором располагалась гостиница, высился прямо на главной площади. Рядом с ним, на открытой, заставленной цветами террасе, еще завтракали любящие поспать курортники. Несколько господ полулежало в шезлонгах. Женщины в юбках-панталонах зевали и курили сигареты.

Илона со своей кладью поднялась на террасу ресторана. Там ей объяснили, что сперва нужно явиться в контору курорта, получить комнату. Спотыкаясь, она пересекла какую-то лужайку, вошла во двор, где увидела столы и скамьи с ножками буквой «х», цыплят и гусей, ведра и лохани, и наконец попала в длинный, сложенный из кирпича коридор. В самом его конце находилась контора.