Алеко Константинов - Избранное

Федеральный совет германского государства, поздравив тебя в самых пылких выражениях, почел за счастье заявить, что следует и будет следовать по начертанному тобой пути. Наше же правительство, хотя и признает спасительным созданный мной режим и готово следовать по моему пути, однако вместо восхвалений и славословия не пропускает дня, чтобы не нанести мне какой-нибудь тяжкой обиды, словно я причинил своему отечеству огромное зло… Я и зло! Ну и ну! Впрочем, смиримся, бай Бисмарк, — такова участь всех праведников!

Боже милосердный! На три дня, всего на три дня дай мне в руки власть, и не будь я Стамболов, если не переверну всю Болгарию вверх дном.

Прими, дорогой Бисмарк, сердечные поздравления от твоего почитателя и восторженного поклонника.

Стамболов.

Бай Стефан!

Письмо твое получил. Учтивейше благодарю за дружеские благопожелания. Передай привет Свирчо {88} 88 Свирчо — Димитр Петков, видный деятель стамболовской партии. Прозвище «Свирчо» — от названия редактировавшейся им газеты «Свирка» («Свисток»). . Как Панайот? {89} 89 Панайот — Панайот Славков, министр торговли в кабинете Стамболова. Не согнулся еще в дугу? Я уже ни на что не гожусь.

Твой Бисмарк.

Перевод К. Бучинской и Ч. Найдова-Железова.

В газете «Мир», номере 155 от 30 сентября, читаем следующую заметку:

«Мы с удовольствием узнали, что директор-режиссер народного театра «Слеза и смех» имел беседу с военным министром по вопросу, касающемуся запрещения военным лицам посещать «Беседу» {90} 90 «Беседа» — «Славянская беседа», общественно-культурная организация, в помещении которой читались лекции, устраивались концерты, театральные представления и т. п. , и что вопрос почти урегулирован. Военные и теперь смогут с удовольствием присутствовать т о л ь к о на спектаклях труппы «Слеза и смех». Г-н военный министр, принимая во внимание ту духовную пользу, которую драматический театр приносит нашему обществу, и сознавая, что запрет для военных посещать представления данной труппы может плохо отразиться на моральных и материальных интересах нашего едва лить зарождающегося народного театра, обещал, что сделает исключение т о л ь к о для народного театра «Слеза и смех», который не имеет еще своего специального помещения. Мы с особым удовольствием откликаемся на это радостное известие. Г-н военный министр и в данном случае проявил патриотизм, пообещав сделать все от него зависящее, чтобы поддержать это возрождающееся у нас дело. Мы глубоко убеждены, что любители народного театра, который н е п р и ч а с т е н к этому инциденту, члены труппы, а также сами военные поблагодарят г-на военного министра за это его решение. Мы к ним горячо присоединяемся».

Читаешь эту заметку и просто не знаешь — то ли удивляться ее безмерной глупости, то ли возмущаться теми рабскими чувствами, которыми она насыщена! Как? Столичному обществу и господам военным предлагается с радостью и ликованием благодарить г-на военного министра — за что?! За то, что он соблаговолил разрешить военным посещать т о л ь к о спектакли труппы «Слеза и смех», принимая во внимание ту духовную пользу, которую драматический театр приносит нашему обществу. Он, видите ли, разрешил! А спрашивается, кто дал право военному министру распоряжаться частной жизнью военных и предписывать им или запрещать посещение того или иного общественного или частного заведения? Офицеры — это не малолетние дети г-на министра, чтоб он следил за каждым их шагом. А что, если завтра ему взбредет в голову запретить военным покупать сахар и рис в магазине Георгия Паницы или запретить посещать сад «Глубокий погребок» только потому, что фамилия его владельца К. Панов?.. {91} 91 Георгий Паница и К. Панов — однофамильцы политических деятелей, в разное время выступавших против Фердинанда и режима Стамболова. Бывший военный министр г-н Савов тоже попытался оградить офицеров от влияния общества, запретив им ходить в кафе и рестораны, но очень скоро осознал всю безмерную глупость и преступную дерзость своего распоряжения и поспешил его отменить. Разрешает, видите ли, военным посещать только «Слезу и смех», значит, запрещает бывать в опере? Где же он тогда прикажет военным удовлетворять свою потребность в музыке, развивать слух, облагораживать чувства? В шантанах? Глядя на танец живота?

«Господин военный министр и в данном случае проявил патриотизм…» В чем же здесь патриотизм, рабская душа? В том, что военный министр своим сумасбродным распоряжением хочет помешать военным проявлять свои естественные склонности и вкусы, заставляя их силком посещать «Слезу и смех» и не сметь слушать оперу. Будто нам так часто доводится наслаждаться хорошей музыкой и пением, что мы можем упустить возможность послушать оперную труппу и предпочесть ей «Зеленый листок»… И это называется патриотизм! Благодарствуем. Или, может быть, патриотизм заключается в том, что посещение театра офицерами добавит несколько левов к гонорару актеров? По этому поводу мы должны ликовать и благодарить г-на военного министра? Мерзкое раболепие!.. Но виноват здесь не военный министр, а те рабские натуры, которые лижут его сапоги.

Народный театр достигнет подъема не угодничеством перед сильными мира сего, а благодаря трудолюбию и талантам своих актеров. Никакие предписания не могут внушить любовь к драматическому театру. Если болгары пожертвовали столичному театру из своих скудных средств 50 000 левов, то и закон и мораль обязывают актеров своим трудом и усердием оправдать эту жертву, а не бить баклуши целых шесть месяцев под предлогом того, что они разучивают драму Франсуа Копе «Для короны». К тому же лишь спустя три месяца они спохватились, что для пьесы нужны костюмы. Но об этом довольно…

Вот вам и другой образец:

В газете «Прогресс», номер 3 от 30-го сентября, читаем в подвале, озаглавленном «Мирное торжество» {92} 92 «Мирное торжество» — статья Г. Бонева, опубликованная в связи с празднованием 45-летия крупнейшего болгарского писателя Ивана Вазова (1850—1921). , следующий пассаж:

«Началось чтение рескрипта Его Царского Высочества, в котором Он выражает Свою высокую благодарность поэту за его труд. В самых лестных и горячих словах он поздравил его с праздником и наградил звездой и крестом второй степени за гражданские заслуги… Какой прекрасный и дорогой подарок поэту… Мог ли Вазов мечтать о столь щедрой и высокой милости и таком знаке отличия! Нет, он не смел об этом и мечтать… Радуйся, поэт, радуйся и ты, благородная мать, родившая для Болгарии такое чадо…»

Что это? Ради бога скажите, что это! Я снова спрашиваю: безграничная глупость или мерзкое раболепие несчастной рабской души? Грубая издевка над орденами или кровное оскорбление поэта Вазова? «Мог ли Вазов мечтать о столь щедрой и высокой милости и таком знаке отличия! Нет, он не смел об этом и мечтать… Радуйся, поэт, радуйся и ты, благородная мать…» Читая эти строки, можно подумать, что собрался всемирный конгресс поэтов и писателей и провозгласил г-на Вазова величайшим поэтом всех времен. Да даже такое величайшее счастье не могло бы оправдать рабский дух этого телячьего восторга, ибо великий поэт не только смеет мечтать о признании, он должен ясно сознавать свое значение. «Какой прекрасный и дорогой подарок поэту…» О чем говоришь ты, жалкий писака? О звезде второй степени? Это — дорогой подарок поэту? Не стыдно ли, не грешно ли, господа, писать подобные гнусности в газете, носящей прекрасное имя «Прогресс»? Вазов — сам звезда, звезда нашей литературы, и никакие звезды с настоящими или фальшивыми бриллиантами не могут вознаградить его за заслуги, если к тому же принять во внимание, что некий Георгий Живков, имея все ордена первой степени, носит и орден первой степени «За храбрость»…