Алеко Константинов - Избранное

На днях в правительственном органе «Мир» появилась очень сильная и умная статья, под заглавием: «Смерть оппозиции»; эту статью вероятно, написал господин Централов, бесспорно самый талантливый журналист на Балканском Полуострове. Такой статьи не мог написать даже наш князь Мещерский. В ней с поразительной ясностью автор доказывал, что ныне благополучно управляющая Народная Партия своими дипломатическими успехами достигла идеалы всех партий страны и этим, конечно, отняла оружие из рук оппозиции. Читал я эту статью раз, читал два раза и не мог достаточно насладиться неотразимостью логических ея аргументов. Читал я, и все яснее, яснее белого дня, становилась передо мною неминуемая гибель несчастной оппозиции. Смерть — да и только!..

И, представь себе — через два дня произошли выборы в депутаты…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Впрочем, расскажу тебе все по порядку: Клуб Народной Партии выставил кандидатуру г. Анастазьева. (Ты о нем слыхала что-нибудь, Машенька? Нет? И я тоже ничего не слыхал, но по всей вероятности он должно быть ученый юрист, потому что был когда-то главным нотариусом болгарской столицы.) Кто мог допустить, что и оппозиция, разбитая вдребезги, осмелится выставить своего кандидата. Однако же в прошлую субботу по всем улицам Софии были расклеены тысячи «воззваний к избирателям», которыми рекомендовался в депутаты Драган Цанков {108} 108 Драган Цанков — см. прим. 61. , считавшийся политически умершим лицом. Кроме воззваний были расставлены повсюду разноцветные ленты с именем и портретом старика. Читал я эти «воззвания» (это противное слово, немножко бунтом пахнет, неправда ли, милочка?) и посмеивался, знай, потихоньку. Куда ему, Цанкову — думаю себе — с Анастазьевым тягаться! И это после окончательной гибели разбитой оппозиции!..

И вот, наступает воскресенье, день выборов. Правительственные агитаторы… (Знаешь что такое «агитатор», Машенька? — Это нечто среднее между бунтовщиком и проповедником. У нас в России это не полагается)… Так вот эти люди понавозили целыми поездами деревенских мужиков и раздали им, конечно, казенные бюллетени с именем Анастазьева… Тут дело не обошлось без курьеза. Агитаторы приказали мужикам кричать на всякие их речи «верно!» И вот перед толпой является некий Дроньгасов, ярый консерватор, и начинает свою речь следующими словами: «Меня, господа, обвиняют в том, что я воровал лошадей…» А мужики как закричат: «Верно!» В публике хохот — бери шапку да и вон. Как бы то ни было, выборы прошли спокойно, без скандала. И что же ты думаешь? — В конце выбора, при проверке оказалось, что выбран… Драган Цанков!

Благодарю — не ожидал! Вот неблагодарный народ!.. И это бы еще ничего, а вот вечером как грянула музыка, да собрались все жители Софии и всей массой отправились поздравить своего избранника и давай кричать: «Да живет дед Цанков», «да здравствуют либералы», «долой консерваторов» (это о правительственных) и «ура» кричали и чего там еще не было… Удивительный народ! Затем отправились с музыкой к Каравелову и вот опять «да живет Каравелов, либералы, ура» и прочая. Тут о финансах что-то говорили, затем пошли к Радославову, затем еще к каким-то либералам, пока полиция их не разогнала.

Сам черт не разберет, что здесь творится и, действительно, или я дурак, или все болгары чудаки… Сербы, вероятно, умнее. Вот я к ним поеду.

Кстати, скажу тебе два слова о родословной Его Царского Высочества {109} 109 …скажу тебе два слова о родословной Его Царского Высочества… — В одной из корреспонденции из Софии петербургский журналист В. В. Комаров утверждал, что Фердинанд (немецкий принц Сакс-Кобург-Готтский) — славянин по происхождению. принца Фердинанда. Тебе показалось странным его славяноболгарское происхождение. Ничего странного тут нет. Читай: не подлежит сомнению, что Ольга, жена Игоря, настоящая болгарка; от Ольги родился Святослав Игорьевич, от Святослава Игорьевича родился Владимир, от Владимира — Ярослав Мудрый; дочь Ярослава Мудрого — Анна Ярославлевна, вышла замуж за Генриха I Французского; потомок Генриха I — Людовик IX Святой; а кому не известно, что принцесса Климентина, мать принца Фердинанда, происходит от Людовика Святого? Вот тебе и доказательство, что князь Фердинанд болгарского происхождения. Но это только с одной стороны. Со стороны же отца по каким-то геологическим исследованиям оказалось, что Саксонские Герцоги славянского происхождения. Яснее этого ничего быть не может и надеюсь, что ты теперь вполне убеждена.

Не соскучилась ли ты по мне, Машурочка моя? Целую тебя тысячу раз. До скорого свиданья с твоим В а н ь к о й.

P. S. Цыпочка моя, до сведенья моего дошло, что какой-то полуграмотный дурень, подделываясь к почерку моему, повадился к тебе писать, называя тебя «дорогой Машенькой» и подписываясь «Ванькой». Одно из этих писем попало на страницы н е з а в и с и м о й газеты «Прогресс». Надеюсь, что по варварскому языку этих писем ты догадалась, что они не мною написаны, вероятно какой-нибудь российский армянин их пишет. Остерегайся подделок, голубенок мой {110} 110 Постскриптум относится к фельетону на русском языке, опубликованному в газете «Прогресс» и направленному против Петко Каравелова. .

С подлинным верно: Башибозук.

Сердечко мое дорогое,

Если память мне не изменяет, я еще в первом письме намекнул, что могу похвастаться полным знанием положения дел в Болгарии. В этом же письме я сообщу тебе кое-какие сведения для ознакомления с этой интересной страной. В фельетоне «Петербургского Листка», перепечатанном и в «Новороссийском Телеграфе» я нашел поразительно верные заметки об умственной и художественной жизни Болгарии, но в нем все-таки есть некоторые неточности, исправление которых считаю своим долгом. Например, говоря о литераторах, фельетонист почему-то воздержался упомянуть о самом популярном из них, печальная судьба которого заслуживает внимания русского общества. Это господин Семков {111} 111 Семков — автор бездарно написанной книги «Ничтожная фамилия и воздушная природа» (1885 г.). , автор известного трактата по популярной астрономии «Воздушна Природа», написанном невыразимо-увлекательным языком. По своим ученым трудам (о других его сочинениях я пока очень мало знаю), он напоминает Камиля Фламариона; по судьбе же его можно поставить на ряду с Гюи-де Мопассаном, или вот с нашим Гаршиным — все трое закончили умопомешательством. Впрочем, такова была судьба многих великих умов. Благодаря Богу, нам с тобою, Маничка, не угрожает подобный конец, — ну ее к черту эту гениальность!..