Андре Моруа - История Англии

1. Духовная жизнь Англии во времена «святых» представляет собой одно из самых удивительных явлений в истории. Целый западный народ сделал тогда своим единственным чтением, своим основным законом и своей верой восточные сказания и стихи возрастом в несколько тысяч лет. В глазах этого законопослушного народа букву закона всегда следовало соблюдать, а поскольку Законом Божьим была Библия, то и жить надлежало буквально по Библии. Раз израильтяне истребили амаликитян, то и Кромвель не поколебался истреблять ирландцев. Поскольку израильтяне побивали камнями некоторых преступников, в палате общин неоднократно слышались крики: «Побьем его камнями!» Поскольку псалмы — это воинственные песнопения, пуритане всегда были готовы сражать оружием врагов Иеговы. А поскольку Библия превозносила народ Израиля выше всех прочих народов, английский народ, убежденный в том, что он — новый Израиль, чувствовал, как в нем растет гордость, порожденная Столетней войной. Мильтон всерьез полагал, что, когда Богу требовалось исполнить на земле какую-нибудь сложную задачу, Он обращался к англичанам. Это чувство мы вновь обнаружим в XIX в. у Керзона и Сесила Родса.

Заседание общества квакеров. Гравюра. 1690-е

2. Кроме Библии, пуританин охотнее всего читает Послания апостола Павла и книги Кальвина. Его Бог — это не умерший ради людей Бог Евангелия. Это ужасный и ревнивый Бог Ветхого Завета, спасающий лишь своих избранных. Пуританин, с тревогой следивший за внутренними движениями своей души, пытаясь распознать там знамения благодати, мог испытывать к удовольствиям лишь враждебность. «Как жить в радости, как наслаждаться весельем весны, как терпеть театры и зрелища, если чувствуешь на себе коготь дьявола, если тебя уже настигает адское пламя?» Кромвель всю свою жизнь борется с лукавым. Он повергается в прах. Куда бы ни свернула его жизнь, он ждет божественного вдохновения. Про него говорили, что он «пьян Богом». Но это омрачавшее жизнь вероучение делает тех, кто его исповедует, необычайно сильными. Добровольное жертвование всего того, что человек Возрождения называл наслаждением и счастьем, выковывает людей серьезных и мужественных. Испытывая столь большой страх перед грехом, они проявляют себя дисциплинированными солдатами, честными коммерсантами, трудолюбивыми рабочими. Требовательные к другому, они таковы же и по отношению к самим себе. Когда позже ветераны Кромвеля были уволены из армии, «ни один из них не пополнил ряды бродяг или бандитов». Даже роялисты признавали, что «во всех честных промыслах они процветали больше прочих людей и никого из них никогда не обвиняли ни в воровстве, ни в разбое, и если какой-нибудь пекарь, каменщик или ломовой извозчик обращал на себя внимание своим воздержанием или трудолюбием, то он наверняка был из бывших солдат Оливера Кромвеля».

3. Некоторые секты заходили в толковании Библии даже дальше, чем Кромвель и его люди. Секта людей «Пятой монархии» верила, что Христос скоро вернется и что Тысячелетнее царство уже близко. Их Евангелием была седьмая глава Книги пророка Даниила, апокалипсическая глава, потому что один из ее стихов возвещал царствие святых , и они хотели, чтобы Англией правил некий Синедрион. Анабаптисты заново крестили мужчин и женщин в сумерках, в текучих водах. В те времена Джордж Фокс основал Общество друзей, которые вскоре получили прозвище квакеров (трясунов; Quakers ), потому что их вера на некоторых собраниях физически проявлялась в виде сильной дрожи. В глазах квакеров религия должна быть только внутренним духовным опытом. Они считали бессмысленным рукополагать священников или строить церкви. В противоположность пуританам, Друзья думали, что каждый человек может одержать в жизни полную победу над грехом. Они проявляли больше доброты и больше спокойствия, нежели большинство прочих сект. Но их отказ от проповеди, от участия в войне, даже справедливой, а также отказ от признания авторитета церковных священнослужителей делали из них невольных бунтарей.

4. За время правления пуритан жизнь, в той мере, в какой они могли руководить ею, была довольно унылой. Они запрещали излюбленные развлечения англичан: театр, скачки, петушиные бои. С игорными и публичными домами было покончено. По воскресеньям улицы обходили патрули, приказывая закрыть питейные заведения. Каждый должен был проводить этот день в кругу своей семьи, читая Писание и распевая псалмы. По воскресеньям в Лондоне слышались «только звуки молитв или песнопений, доносившиеся из церквей». В 1644 г. парламент запретил в субботний день торговлю, путешествия, перевозку грузов, колокольный звон, стрельбу, работу рынков, питейных заведений, танцы и игры. Ослушникам грозил штраф в пять шиллингов с каждого человека старше четырнадцати лет. За детей, повинных в нарушении этих запретов, платили родители или опекуны. Религиозные службы были лишены всего, что могло напомнить торжественность и красоту католических или даже англиканских церемоний. Эвелин рассказывает в своем дневнике, что в 1657 г. он был арестован на Рождество в некоей часовне за то, что «соблюдал суеверное время Рождества Христова». Верующие так боялись показаться папистами, что теряли всякую умеренность и всякую благопристойность. «Они читают и молятся совершенно бестолково, — пишет дальше Эвелин, — без всякого почтения и благоговения. Я видел, как целая конгрегация сидела в шляпах во время чтения псалмов. В некоторых храмах вообще не читают Писание, но произносят пресные молитвы, за которыми следует необычайно длинная проповедь, не понятная ни тем, кто ее слушает, ни тому, кто ее произносит… Многие церкви теперь заставлены закрытыми скамьями, где верующие сидят изолированными группами по 3–4 человека». Эта закрытая скамья станет одним из знаков пуританского индивидуализма и предметом споров между Высокой и Низкой церквями.

5. Несмотря на свое презрение к красоте, пуританство породило двух выдающихся писателей, которые, впрочем, написали свои произведения уже после падения Commonwealth . Первый из них — это Мильтон (1608–1674), превосходный в юности и непосредственный наследник великих елизаветинцев. Он отказывается от языческой поэзии во времена политических конфликтов и, бросившись в «ледяную стихию прозы», становится «секретарем Государственного совета для латинской корреспонденции» и одним из верных приверженцев Кромвеля. Потом, уже ослепнув, диктует после Реставрации две большие эпические поэмы «Потерянный рай» и «Возвращенный рай» и еще драму «Самсон-борец» — духовную автобиографию, где побежденный герой, подобно самому ослепшему Мильтону, стенает среди торжествующих филистимлян. Уже в классическую эпоху Мильтон является последним выжившим представителем Возрождения. В нем одном перемешаны языческая грация и возвышенная торжественность пуританства. Второй — это Беньян (1628–1688), автор книги «Путь паломника», опубликованной в 1678 г. и столь же знаменитой среди англичан, как «Илиада» у греков. Это символический рассказ, который от сухости изложения спасает простодушие. Беньяну, бродячему жестянщику, терзаемому то адскими, то небесными видениями, пришла в голову простая, но гениальная мысль: превратить абстракцию движения христианской души по пути к спасению в описание реального путешествия. Христианин , центральный персонаж книги (разумеется, не кто иной, как сам Беньян), ищет путь в Вечный град. И достигает его наконец, несмотря на происки своих врагов. Непосредственность самого рассказа, диалогов, преобразование духовных событий в конкретные драмы позволяют простым и искренним читателям лучше понять, нежели в других благочестивых книгах, природу религиозной жизни.