Чарльз Диккенс - Том 2. Посмертные записки Пиквикского клуба (Главы I — XXX)

Мистер Напкинс восседал в своем удобном кресле, величественно хмурясь и кипя яростью, когда доложили о леди, пришедшей по срочному, приватному и важному делу. Мистер Напкинс принял ледяной и грозный вид и приказал впустить леди, каковое приказание, подобно всем распоряжениям монархов, судей и прочих могущественных земных владык, было немедленно исполнено, и мисс Уитерфилд, взволнованная и кокетливая, была введена.

— Мазль! — сказал судья.

Мазль был низкорослый слуга с длинным туловищем и короткими ногами.

— Мазль!

— Слушаю, ваша честь.

— Подайте кресло и удалитесь.

— Слушаю, ваша честь.

— Итак, сударыня, потрудитесь изложить ваше дело,— сказал судья.

— Это очень тягостное дело, сэр,— проговорила мисс Уитерфилд.

— Очень возможно, сударыня,— отозвался судья.— Успокойтесь, сударыня! — Мистер Напкинс принял милостивый вид.— И расскажите, по какому делу, подлежащему вниманию закона, вы сюда явились, сударыня.

Тут судья восторжествовал над человеком, и мистер Напкинс снова принял суровый вид.

— Мне очень неприятно, сэр, являться к вам с таким сообщением,— сказала мисс Уитерфилд,— но я боюсь, что здесь состоится дуэль.

— У нас, сударыня?! — воскликнул судья.— Где, сударыня?

— В Ипсуиче.

— В Ипсуиче, сударыня?.. Дуэль в Ипсуиче?! — снова вскричал судья, пришедший в ужас при этом сообщении.— Невероятно, сударыня! Я уверен, что в нашем городе этого быть не может. Боже мой, сударыня, известна ли вам энергия наших местных властей? Может быть, вам случалось слышать, сударыня, как четвертого мая я ворвался на ринг в сопровождении только шестидесяти констеблей, с риском пасть жертвой разъяренной толпы. Я прекратил кулачное состязание между мидлсекским Дамплингом и саффокским Бентамом. Дуэль в Ипсуиче, сударыня! Я не верю… не верю,— продолжал судья, рассуждая сам с собой,— чтобы двое людей взяли на себя смелость замыслить такое нарушение мира в этом городе.

— К несчастью, то, что я сообщила, слишком верно,— сказала леди средних лет.— Я была свидетельницей ссоры.

— Это дело в высшей степени необычайное,— сказал пораженный судья.— Мазль!

— Слушаю, ваша честь.

— Пошлите сюда мистера Джинкса! Немедленно!

— Слушаю, ваша честь.

Мазль исчез, и бледный, остроносый, полуголодный, оборванный клерк средних лет вошел в комнату.

— Мистер Джинкс! — обратился к нему судья.— Мистер Джинкс!

— Сэр? — отозвался мистер Джинкс.

— Эта леди, мистер Джинкс, явилась сюда с сообщением о замышляемой у нас в городе дуэли.

Мистер Джинкс, не зная в точности, как ему поступить, раболепно улыбнулся.

— Над чем вы смеетесь, мистер Джинкс? — спросил судья.

Мистер Джинкс мгновенно принял серьезный вид.

— Мистер Джинкс,— сказал судья,— вы — болван!

Мистер Джинкс смиренно взглянул на великого мужа и закусил кончик пера.

— Вы можете, сэр, видеть в этом сообщении нечто смешное, но я должен сказать, мистер Джинкс, что смеяться тут нечего,— сказал судья.

Полуголодный Джинкс вздохнул, словно действительно удостоверился, что поводов для смеха у него было очень мало, и, получив приказание записать сообщение леди, потащился к столу и начал записывать.

— Этот Пиквик, как я понял,— дуэлянт? — спросил судья, когда заявление было записано.

— Вот именно,— сказала леди средних лет.

— А другой скандалист… Как его имя, мистер Джинкс?

— Тапмен, сэр.

— Тапмен — секундант?

— Да.

— Второй дуэлянт, вы сказали, сударыня, скрылся?

— Да,— ответила мисс Уитерфилд, покашливая.

— Прекрасно! — заявил судья.— Эти два лондонских головореза, явившись сюда для истребления подданных его величества, воображают, что на таком расстоянии от столицы рука правосудия слаба и парализована. Они получат урок! Приготовьте ордера на арест, мистер Джинкс. Мазль!

— Слушаю, ваша честь.

— Граммер внизу?

— Да, ваша честь.

— Пошлите его сюда.

Раболепный Мазль исчез и скоро вернулся в сопровождении пожилого джентльмена в сапогах с отворотами, главными приметами которого были: распухший нос, хриплый голос, сюртук табачного цвета и блуждающий взор.

— Граммер! — обратился к нему судья.

— Ваш-шесть?

— В городе спокойно?

— Благополучно, ваш-шесть,— ответил Граммер.— Народное волнение немного улеглось — мальчишки ушли играть в крикет.

— В такие времена, Граммер, нужны энергические меры,— решительно сказал судья.— Если ни во что не ставят авторитет королевских чиновников, надо прочесть во всеуслышание закон о мятеже [88]. Если гражданские власти не в состоянии защитить эти окна, Граммер, войска могут защитить и гражданскую власть и окна. Мне кажется, это — основное положение конституции, мистер Джинкс?

— Разумеется, сэр,— сказал Джинкс.

— Прекрасно,— продолжал судья, подписывая ордеpa.— Граммер, вы приведете этих людей ко мне сегодня же. Вы найдете их в «Большом Белом Коне». Вы помните историю с мидлсекским Дамплингом и саффокским Бентамом, Граммер?

Мистер Граммер покивал головой, давая понять, что никогда он этого не забудет. Впрочем, он и не мог забыть, поскольку об этом упоминалось ежедневно.

— А это еще более противоконституционный поступок,— продолжал судья,— еще большее нарушение мира и спокойствия и грубое нарушение прерогатив его величества. Дуэль — одна из самых бесспорных прерогатив его величества, если я не ошибаюсь, не правда ли, мистер Джинкс?

— Особо оговоренная в Великой хартии [89], сэр,— ответил мистер Джинкс.

— Один из самых блестящих перлов британской короны, отторгнутый у его величества баронами, если я не ошибаюсь, не так ли, мистер Джинкс? — сказал судья.

— Совершенно верно, сэр,— ответил мистер Джинкс.

— Прекрасно! — сказал судья, горделиво приосанившись.— Прерогатива не должна быть попрана в этой части владений короля. Граммер, возьмите подкрепление и приведите эти приказы в исполнение как можно скорей. Мазль!

— Слушаю, ваша честь.

— Проводите леди.

Мисс Уитерфилд ушла, глубоко потрясенная учеными справками судьи; мистер Напкинс ушел завтракать; мистер Джинкс ушел в самого себя, ибо это было единственное место, куда он мог уйти, за исключением дивана, служившего ему постелью в маленькой общей комнате, которая днем была занята семьей его квартирной хозяйки; мистер Граммер ушел, дабы исполнением нового поручения смыть оскорбление, нанесенное ему и другому представителю его величества, бидлу, утром этого дня.

В то время как подготовлялись эти твердые и решительные меры к охранению «королевского мира», мистер Пиквик со своими друзьями, ничего не подозревая о надвигающихся великих событиях, мирно уселись за обед; все были разговорчивы и общительны. Мистер Пиквик только что начал рассказывать о своих ночных приключениях, к великому удовольствию учеников, а в особенности мистера Тапмена, как вдруг дверь открылась и какая-то противная физиономия просунулась в комнату. Глаза этой противной физиономии в течение нескольких секунд внимательно осматривали мистера Пиквика и, по всем признакам, остались вполне удовлетворены своим исследованием, ибо фигура, коей принадлежала противная физиономия, медленно втиснулась в комнату и предстала в образе пожилого субъекта в сапогах с отворотами. Чтобы не держать читателя и далее в неизвестности, скажем коротко: это были блуждающие глаза мистера Граммера, а фигура была фигурой этого же джентльмена.