Чарльз Диккенс - Том 2. Посмертные записки Пиквикского клуба (Главы I — XXX)

— Ужасные обманщики, сударыня, но вы не волнуйтесь, дорогая моя,— успокаивал Том Смарт.

— Как мне не волноваться! — вопила вдова.— Никогда не найду я человека, которого могла бы так сильно полюбить!

— О, конечно, найдете, душенька,— отвечал Том Смарт, проливая крупные слезы из жалости к злополучной вдове.

В порыве сострадания он обвил рукою стан вдовы, а вдова, вне себя от горя, сжала ему руку. Потом посмотрела ему в лицо и улыбнулась сквозь слезы. Том наклонился, заглянул ей в глаза и тоже улыбнулся сквозь слезы.

Так никогда и не удалось мне узнать, джентльмены, поцеловал Том вдову в этот знаменательный момент или не поцеловал. Дяде моему он всегда говорил, что не поцеловал, ну, а я все-таки сомневаюсь. Говоря между нами, джентльмены, я склонен думать, что он ее поцеловал.

Как бы там ни было, но полчаса спустя Том вытолкал за дверь очень рослого мужчину, а месяц спустя женился на вдове. Много лет подряд разъезжал он по округе на своей норовистой кобыле, запряженной в двуколку цвета глины, с красными колесами, а потом бросил свое дело и уехал с женой во Францию; старый дом был тогда снесен».

— Разрешите спросить вас,— осведомился любознательный старый джентльмен,— что сталось с креслом?

— Видите ли,— ответил одноглазый агент,— известно только то, что оно сильно трещало в день свадьбы, но Том Смарт так и не мог узнать, трещало оно от удовольствия или от телесной немощи. Впрочем, он склонен был. предположить последнее, так как с тех пор кресло не проронило ни слова.

— И этой истории все поверили? — спросил грязнолицый субъект, набивая трубку.

— Все, кроме врагов Тома,— ответил торговый агент.— Одни утверждали, что Том все выдумал; другие говорили, будто он был пьян, и это ему почудилось, и будто он по ошибке взял чужие штаны, но врагам его никто не верил.

— Том настаивал, что все это правда?

— Все до последнего слова.

— А ваш дядя?

— Верил всему.

— Должно быть, славные были ребята — они оба,— заметил грязнолицый.

— Да, что и говорить,— согласился торговый агент,— ребята были очень славные!

Мистер Пиквик начал уже испытывать некоторые угрызения совести, вследствие того что позабыл о своих друзьях, находившихся в «Павлине», и на третье утро после выборов он только-только собрался пойти и навестить их, но тут верный слуга подал ему визитную карточку, на которой было выгравировано:

— Там ждут,— лаконически доложил Сэм.

— Именно меня, Сэм? — осведомился мистер Пиквик.

— Ему нужны только вы, больше никто ему не нужен, как говорил личный секретарь дьявола, уволакивая доктора Фауста,— ответил мистер Уэллер.

— Ему ? Разве это джентльмен? — спросил мистер Пиквик.

— Если не джентльмен, то очень хорошая подделка под него,— ответил мистер Уэллер.

— Но эта визитная карточка принадлежит леди,— сказал мистер Пиквик.

— Во всяком случае, мне ее дал джентльмен,— возразил Сэм,— он ждет в гостиной, говорит, что готов ждать целый день, только бы вас увидеть.

Узнав о такой решимости, мистер Пиквик спустился в гостиную, где сидел степенный человек, который при его появлении вскочил и с глубоким почтением произнес:

— Если не ошибаюсь, мистер Пиквик?

— Он самый.

— Разрешите мне, сэр, удостоиться чести пожать вам руку. Вашу руку! — сказал посетитель. .

— Очень приятно! — ответил мистер Пиквик.

Незнакомец пожал протянутую руку и продолжал:

— Сэр, мы слышали о вашей славе. Шум, поднятый вокруг вашей археологической дискуссии, достиг слуха миссис Лио Хантер — моей жены, сэр. Я мистер Лио Хантер…

Незнакомец приостановился, словно ждал, что мистер Пиквик будет ошеломлен этим сообщением; но тот хранил полное спокойствие, и незнакомец снова заговорил:

— Моя жена, сэр, миссис Лио Хантер, почитает за честь поддерживать знакомство с теми, кто прославился своими трудами и талантами. Разрешите мне, сэр, поместить на почетном месте в этом списке имена мистера Пиквика и его собратьев — членов клуба, им основанного.

— Я буду чрезвычайно рад познакомиться с такой достойной леди, сэр,— отвечал мистер Пиквик.

— Сэр, вы с нею познакомитесь,— отвечал степенный человек.— Завтра, сэр, мы устраиваем торжественный завтрак — une fête champêtre [56] Загородное гуляние, пикник (франц.) — для большого числа лиц, прославившихся своими трудами и талантами. Сэр, доставьте миссис Лио Хантер удовольствие видеть вас в Логовище.

— Весьма охотно,— ответил мистер Пиквик.

— Миссис Лио Хантер часто устраивает такие завтраки, сэр,— продолжал новый знакомый,— «пиры ума», сэр,— «души веселье», как выразился весьма прочувственно и оригинально поэт, поднесший миссис Лио Хантер сонет, посвященный ее завтракам.

— Он тоже прославился своими трудами и талантами? — полюбопытствовал мистер Пиквик.

— Конечно, сэр! — ответил степенный человек.— Все знакомые миссис Лио Хантер — знаменитости. Других знакомых у нее нет — в этом проявляется ее честолюбие.

— Благородное честолюбие,— заметил мистер Пиквик.

— Когда я сообщу миссис Лио Хантер, что эти слова сорвались с ваших уст, сэр, она будет гордиться,— заявил степенный человек.— Кажется, сэр, вас сопровождает джентльмен, создавший несколько прекрасных стихотворений?

— Мой друг мистер Снодграсс питает большое пристрастие к поэзии,— ответил мистер Пиквик.

— Как и миссис Лио Хантер. Поэзию она любит до безумия, сэр, она обожает ее… Могу сказать, что мысли и душа ее проникнуты и насыщены поэзией. Она сама создала несколько восхитительных стихотворений, сэр. Быть может, вам, сэр, встречалась ее «Ода издыхающей лягушке»?

— Боюсь, что… не встречалась,— сказал мистер Пиквик.

— Это удивительно, сэр!—заявил мистер Лио Хантер.— Она произвела сенсацию. Она была подписана буквою «Л» и восемью звездочками и в первый раз напечатана в «Журнале для леди». Начинается она так:

— Превосходно!— сказал мистер Пиквик.

— Восхитительно! — подхватил мистер Лио Хантер.— Так просто!

— Очень просто,— сказал мистер Пиквик.

— Следующая строфа еще трогательнее. Прочесть?

— Пожалуйста,— сказал мистер Пиквик.

— Вот как она звучит,— продолжал степенный мистер Хантер еще более степенным тоном,—