Чарльз Диккенс - Том 3. Посмертные записки Пиквикского клуба (Главы XXXI — LVII)

Так как пятнистый джентльмен говорил с большой энергией и решимостью и так как мнения по этому вопросу, казалось, разделились, то грозили возникнуть новые препирательства, но тут весьма кстати появились мистер Уэллер и мистер Пелл.

— Все в порядке, Сэмми! — сказал мистер Уэллер.

— Исполнитель придет сюда в четыре часа,— добавил мистер Пелл.— Полагаю, вы за это время не убежите, а? Ха-ха!

— Может быть, мой жестокий папаша к тому времени смягчится,— улыбаясь во весь рот, сказал Сэм.

— Э, нет! — возразил мистер Уэллер-старший.

— Прошу вас! — настаивал Сэм.

— Ни за что на свете! — заявил неумолимый кредитор.

— Я дам расписки на эту сумму, по шести пенсов в месяц,— оказал Сэм.

— Я их не возьму,— ответил мистер Уэллер.

— Ха-ха-ха! Прекрасно, прекрасно! — одобрил мистер Соломон Пелл, выписывая свой счетец.— Очень забавный случай! Бенджемин, перепишите.

И мистер Пелл, улыбаясь, показал итог мистеру Уэллеру.

— Благодарю вас,— продолжал джентльмен юрист, принимая засаленные банковые билеты, извлеченные мистером Уэллером из бумажника.— Три фунта десять шиллингов и один фунт десять шиллингов — итого пять фунтов. Очень вам признателен, мистер Уэллер. Ваш сын — достойный молодой человек, весьма достойный, сэр. Это очень приятная черта в характере молодого человека, весьма приятная,— добавил мистер Пелл, озираясь с любезной улыбкой и пряча деньги.

— Вот так потеха! — усмехнувшись, сказал старший мистер Уэллер.— Регулярно, блудящий сын!

— Блудный, блудный сын, сэр,— мягко подсказал мистер Пелл.

— Не беспокойтесь, сэр,— с достоинством возразил мистер Уэллер.— Я знаю, который час, сэр. Когда не буду знать, спрошу вас, сэр.

К приходу исполнителя Сэм завоевал такую популярность, что присутствующие джентльмены решили проводить его всей компанией в тюрьму. Они тронулись в путь в таком порядке: истец и ответчик шли рука об руку; исполнитель впереди, а восемь дюжих кучеров замыкали шествие. У кофейни Сарджентс-Инна все остановились, чтобы освежиться, и когда было покончено с юридическими формальностями, процессия двинулась дальше.

Затея восьми джентльменов, продолжавших идти по четыре человека в ряд, вызвала на Флит-стрит легкое смятение; затем пришлось покинуть пятнистого джентльмена, вступившего в драку с носильщиком. Было условлено, что его друзья зайдут за ним на обратном пути. Кроме этих маленьких инцидентов, ничего не случилось в пути. Дойдя до ворот Флита, компания по знаку истца трижды прокричала оглушительно «ура» в честь ответчика и, обменявшись рукопожатиями, рассталась с ним.

Когда Сэм был официально доставлен в дежурную комнату,— к крайнему изумлению Рокера и явному недоумению самого флегматического Недди,— и тотчас же отведен в тюрьму, он направился прямо к камере своего хозяина и постучался к нему в дверь.

— Войдите,— отозвался мистер Пиквик.

Сэм вошел, снял шляпу и улыбнулся.

— А, это вы, милый Сэм! — воскликнул мистер Пиквик, явно обрадовавшись при виде своего скромного друга.— Вчера я отнюдь не хотел оскорбить ваши чувства, мой верный друг. Положите шляпу, Сэм, и я вам подробно растолкую, что я имел в виду.

— Нельзя ли немного позже, сэр?— спросил Сэм.

— Конечно,— сказал мистер Пиквик,— но почему не сейчас?

— Лучше бы потом, сэр,— отвечал Сэм.

— Почему? — осведомился мистер Пиквик.

— Потому что…— запинаясь, начал Сэм.

— Потому что…— повторил мистер Пиквик, встревоженный поведением своего слуги.

— Потому что,— продолжал Сэм,— есть у меня одно дельце, с которым я бы хотел покончить.

— Какое дело? — полюбопытствовал мистер Пиквик, удивленный смущенным видом Сэма.

— Так, ничего особенного, сэр,— отвечал Сэм.

— Ну, если ничего особенного, то сначала вы можете поговорить со мной,— улыбаясь, сказал мистер Пиквик.

— Пожалуй, следовало бы мне позаботиться об этом сейчас же,— отозвался Сэм, все еще колеблясь.

Мистер Пиквик был удивлен, но ничего не сказал.

— Дело в том…— начал Сэм и запнулся.

— Ну,— воскликнул мистер Пиквик,— говорите, Сэм!

— Дело в том,— сказал Сэм, выжимая из себя слова,— что, пожалуй, следовало бы мне прежде всего позаботиться о своей постели.

— О постели? — с изумлением воскликнул мистер Пиквик.

— Да, о моей постели, сэр,— отвечал Сэм.— Я арестант. Сегодня после полудня меня арестовали за долги.

— Вы арестованы за долги? — вскричал мистер Пиквик, откидываясь на спинку кресла.

— Да, за долги, сэр,— подтвердил Сэм.— А человек, который меня засадил, ни за что меня отсюда не выпустит, пока вы сами не выйдете.

— Боже мой! — воскликнул мистер Пиквик.— Что вы хотите этим сказать?

— То, что я говорю, сэр,— ответил Сэм.— Я буду сидеть хоть сорок лет, и очень этому рад, и будь это Ньюгет, было бы то же самое. Ну, черт возьми, секрет раскрыт, и конец делу!

С этими словами, которые он повторил очень энергически и выразительно, Сэм Уэллер, находясь в необычайно возбужденном состоянии, швырнул шляпу на пол, а затем, скрестив руки, посмотрел решительно и твердо в лицо своему хозяину.

Мистер Пиквик был так глубоко растроган горячей привязанностью Сэма, что не проявил никаких признаков гнева или неудовольствия по поводу той стремительности, с какой Сэм добровольно попал в долговую тюрьму на неопределенный срок. Единственным пунктом, по которому он упорно требовал объяснения, была фамилия кредитора, но ее мистер Уэллер не менее упорно скрывал.

— От нее никакого толку не будет, сэр,— снова и снова повторял Сэм.— Это существо злобное, недоброжелательное, неуступчивое, коварное и мстительное, с жестоким сердцем, которого ничем не смягчить, как заметил добродетельный священник об одном старом джентльмене, страдавшем водянкой, когда тот сказал, что, поразмыслив, он предпочитает оставить деньги своей жене, а не на сооружение церкви.

— Но подумайте, Сэм,— убеждал мистер Пиквик,— сумма так невелика, что ее легко можно уплатить; а теперь, когда я решил оставить вас у себя, не забывайте, что вы гораздо больше принесете пользы, имея возможность выходить из тюрьмы.

— Очень вам признателен, сэр,— серьезно ответил мистер Уэллер,— но мне бы не хотелось.

— Чего не хотелось бы, Сэм?

— Не хотелось бы унижаться и просить милости у такого бессовестного врага.

— Но вы никакой милости не просите, отдавая ему его деньги, Сэм,— доказывал мистер Пиквик.

— Прошу прощенья, сэр,— возразил Сэм,— но это была бы очень большая милость — заплатить ему деньги, а он ее не заслуживает. Вот в чем тут дело, сэр.