Алексис Киви - Семеро братьев

С и м е о н и. Я б призвал бога на помощь.

Ю х а н и. Гм…

Т и м о. Я бы не позволил ей обнять себя и того меньше — поцеловать. «Не прикасайся ко мне, — сказал бы я, — держись подальше, нечистая сила, не то выхвачу корягу и так отдубашу, что завтра твоя спина будет пестрее крыла горихвостки». Вот как бы я сделал безо всякой жалости. И поделом ей.

Ю х а н и. Э, брат мой! Думаю, ты заговорил бы совсем иначе, если б повидал больше свет — побывал бы, например, в городе Турку. А я там был, когда гнал быков из имения Виэртола. И немало повидал там чудес. Насмотрелся, как щегольство да роскошь могут вскружить людям головы. О вы, падшие веси, о суета сует! Оттуда громыхают кареты, отсюда громыхают кареты, а в каретах восседают усатые шуты и девицы, точно фарфоровые куклы, и вокруг пахнет дорогими маслами и помадами. Но взгляните-ка туда! Боже спаси! Там семенит в золотом оперении настоящая мамзель или фрёкен, кто ее разберет {57} 57 …мамзель или фрёкен, кто ее разберет. — Автор иронизирует над Юхани: шведское «фрёкен» и означает «мадемуазель», «девушка». . Посмотрите-ка на ее шею! Белая, будто парное молоко; на щеках — румянец, а глаза горят, точно два костра, — и все потому, что навстречу ей спешит щеголь в шляпе, в блестящем черном фраке да щур… — эх, забери тебя нечистая сила! — щурит на нее левый глаз, а в него вставлено четырехугольное стеклышко. И теперь — вот потеха-то! — как они раскланиваются и приседают друг перед другом: самка даже губки подбирает, точно земляничкой лакомится, и щебечет, будто ласточка на солнечной крыше, а щеголь машет перед нею ручкой и своим хвостиком, потом еще шляпой, и до того шаркает ножкой, что даже искры высекает из мостовой. Вот была потеха! А я, мальчонка, стою на углу со связкой сырых кож на плече, ухмыляюсь про себя и думаю, глядя на этот тетеревиный ток: «Эх вы, сороки!»

Т у о м а с. Господа и впрямь шуты.

Т и м о. И ребячливы, точно младенцы. И едят они с тряпицей под подбородком, а пообедавши, пес их возьми, даже ложки не умеют облизать. Я собственными глазами видел это и страшно удивился.

С и м е о н и. Зато надувать и драть семь шкур с крестьянина — это они молодцы.

Ю х а н и. Да, в господском мире немало потешного, это я в Турку заметил. А все-таки попадись нам навстречу этакая расфуфыренная и надушенная красотка и поверти она юбками — небось затрепещет у парня сердце. Да, да, ребята! Велики мирские соблазны, это я еще в Турку приметил. И потому еще раз скажу: мне жаль ту девку на горе. Уж пора ей было спастись из ада и вместе с милым дружком причалить к мирной пристани, куда дай бог и нам попасть в свое время. А теперь, с этой надеждой в душе, давайте-ка попробуем уснуть. Правда, об этой горе есть еще одно необыкновенное предание, но оставим его до другого раза и ляжем спать. Симеони, сходи-ка, накрой угли золой, чтобы мне утром не маяться с огнивом и не размахивать пучком сена, а сразу же приняться за бревно и постукивать, точно дятел. Поди же.

Симеони вышел исполнить приказание Юхани, но тотчас же вернулся, волосы дыбом и глаза навыкат. Заикаясь, он бормотал о каком-то странном, горящем глазе возле телеги. Остальные тоже испугались и, доверивши господу свое тело и душу, вышли из землянки; они стояли в оцепенении, точно столбы, и вглядывались в темноту, туда, куда Симеони показывал пальцем. Они и в самом деле заметили за телегой странный блеск, то исчезавший, то вновь появлявшийся. Братья, пожалуй, приняли бы его за единственный глаз своей кобылки, но там ничего не белело — напротив, виднелось что-то черное, да и колокольчик не позвякивал. Братья терялись в догадках и не смели шевельнуться. Но вот Туомас сердито крикнул:

— Чего тебе надо?

Ю х а н и. Ради бога, не дерзи ему. Это он! Что же нам делать теперь, братцы? Это он! Что ему сказать?

А а п о. Хоть убей, не знаю.

Т и м о. Сейчас бы в самый раз спеть стих из псалма.

Ю х а н и. Неужто никто из нас не помнит ни одной молитвы? Помолитесь, дорогие братья, выложите с богом все, что только помните, что только в голову взбредет, и меньше всего думайте, к месту это или не к месту. Прочтите хоть ту молитву, какую читают при срочном крещении {58} 58 …молитву, какую читают при срочном крещении. — Если ребенок рождался хилым, то, чтобы он не умер без крещения, любой присутствующий мужчина мог его окрестить, прочтя определенную молитву. .

Т и м о. Я что-то знал из духовного песенника, но теперь мне ничего не выудить из своей памяти, словно на нее замок повесили.

С и м е о н и. Это привидение не позволит говорить ни тебе, ни мне.

Т и м о. Не иначе.

Ю х а н и. Ужас!

А а п о. Ужас!

Т и м о. Воистину ужас!

Ю х а н и. Что делать?

Т у о м а с. Всего лучше, по-моему, не робеть. Давайте спросим у него, кто он и что ему надо.

Ю х а н и. А ну-ка, я спрошу. Кто ты? Кто ты такой? Кто ты и чего ты хочешь от нас? Ни звука в ответ.

Л а у р и. Возьмем-ка в руки головни.

Ю х а н и. Мы возьмем головни и сделаем из тебя жаркое, если не скажешь своего имени, роду-племени и зачем к нам пожаловал.

Л а у р и. Да не то! Я говорю, что надо швырнуть в него головней.

Ю х а н и. Кабы осмелиться…

Т у о м а с. Э, двум смертям не бывать!

Ю х а н и. Да, да, и одной не миновать! Хватайте головни, ребята!

И они выстроились в ряд с пылающими головнями в руках. Впереди стоял Юхани с круглыми, как у филина, глазами, которые он не сводил с огненной точки за телегой, а точка взирала на него. Так стояли братья на ночной поляне с искрометным оружием в руках; а на горных елях кричал филин, внизу шумел темный лес, и небосвод был затянут тучами.

Ю х а н и. Как только я скомандую: «Давай, ребята!» — сразу швыряйте головни в этого дьявола!

С и м е о н и. Испробуем-ка еще заклинания.

Ю х а н и. Верно! Сперва заклинания. Но что же ему сказать? Шепни-ка мне, Симеони, на ухо, а то сам я сейчас немного отупел. Ты мне подскажешь слова, а я их так выпалю, что лес загудит.

С и м е о н и. Так слушай: Мы стоим тут…

Ю х а н и. Мы стоим тут!

С и м е о н и. Как мученики за веру, с огненными мечами в руках…

Ю х а н и. Как мученики за веру, с огненными мечами в руках!

С и м е о н и. Убирайся восвояси.

Ю х а н и. Убирайся в свой ад!

С и м е о н и. Мы крещеные христиане, божьи воины…

Ю х а н и. Мы крещеные христиане, божьи воины, Христовы солдаты!

С и м е о н и. И хоть мы и читать не умеем…

Ю х а н и. И хоть мы и читать не умеем!

С и м е о н и. Но в бога все-таки веруем…

Ю х а н и. Но в бога все-таки веруем и твердо на него уповаем!

С и м е о н и. А теперь уходи…

Ю х а н и. А теперь уходи!

С и м е о н и. Скоро петух запоет…

Ю х а н и. Скоро петух запоет!

С и м е о н и. И возвестит новый божий день…

Ю х а н и. И возвестит день бога Саваофа!

С и м е о н и. А он и в ус не дует.