Алексис Киви - Семеро братьев

Проходят годы, а бледная, бескровная девушка все живет в горном заточении. По ночам, однако, можно увидеть, как она стоит на вершине горы и безмолвно молится. Кто же дал ей свободу? Всесильное небо? В бурю, в дождь, в трескучие морозы она простаивает ночи напролет на горной вершине и отмаливает свои грехи. Бескровная, белоснежная и неподвижная, как статуя, она стоит молча, с поникшей головой, сложив на груди руки. Но ни разу не осмелится несчастная поднять взор к небу. Туда, к церковной колокольне за дальними лесами, прикован ее взгляд, и какой-то таинственный голос неустанно нашептывает ей слова надежды, которая сияет, как далекая искра. Так коротает она свои ночи на горной вершине. Никогда с ее уст не сорвется жалоба, никогда не колыхнется от вздоха ее грудь. Проходит темная ночь, наступает рассвет, и безжалостный гном снова прячет ее в свои пещеры.

Не успело солнце сто раз осветить мир, как юноша, возлюбленный девы, радостный возвратился домой. Но не кинулась ему навстречу прелестная девушка, не приветствовала его. Он спросил, куда скрылась его красавица, но никто не мог дать ответ. Он разыскивал ее повсюду дни и ночи, не зная усталости, но напрасно: дева исчезла без следа, словно утренняя роса. Он потерял всякую надежду, для него в жизни не было больше радости, и он бродил как тень. Однажды, когда уже занимался багряный рассвет, смерть затуманила его взор.

Долгие-долгие годы провела в заточении Бледнолицая дева: днем в пещерах гнома начищала она без конца сокровища и раскладывала их перед глазами своего мучителя, а ночью на горной вершине бескровная, белоснежная и неподвижная, как статуя, она молча стоит с поникшей головой, скрестив на груди руки. Не смеет она поднять взор к небу; к церковной колокольне за далекими лесами прикован ее взгляд. Ни жалоб, ни вздохов не слышно из уст молящейся девушки.

Светлая летняя ночь. Дева снова стоит на горе, вспоминая годы, проведенные в мучительном заточении. Сто лет прошло с того дня, как она рассталась с другом сердца. И когда она представляет себе, какими долгими были эти минувшие десятилетия, ее охватывает ужас, мысли путаются, на мшистую скалу падают капли холодного пота. И вот она впервые осмелилась взглянуть на небо и заметила там дивный свет, точно падающая звезда приближалась к ней из бесконечной дали. И чем ближе был этот свет, тем больше он преображался. Нет, то была не падающая звезда, а лучезарный юноша со сверкающим мечом в руке. Его лицо светилось чем-то знакомым, и сильно забилось сердце девы. Она узнала своего суженого. Но почему в его руке меч? Она терялась в догадках и слабым голосом промолвила: «Не этот ли меч положит конец моим страданиям? Вот, моя грудь, юноша, вонзи в нее свою блестящую сталь и подари мне смерть, если можешь. Уже давно я жажду ее». Так сказала она. Но не смерть принес ей юноша, а вдохнул в нее жизнь, которая, как пленительное дуновение утреннего ветра, овеяла деву. И он с нежностью во взоре обнял ее, поцеловал, и она почувствовала, как в ней журчащим ручейком заструилась кровь; точно облако на утренней заре, запылали ее щеки, и радостью засветилось лицо. Она склонила голову на руки суженого и, взглянув на ясное небо, выдохнула из груди муки минувших десятилетий. И пальцы юноши нежно перебирали ее локоны, развевавшиеся на ветру. Дивен был этот миг искупления! В еловом бору на крутом склоне горы щебетали птицы, на востоке величественно всходило солнце. И это утро напомнило им другое утро, когда они на долгие годы простились друг с другом на зеленой лужайке.

Вдруг гном, ощетинившись от ярости, вскарабкался на гору, чтобы снова увести деву в подземелье. Но едва он протянул к ней свои когти, как меч юноши, быстрый, точно молния, пронзил его грудь, и наземь брызнула черная кровь. В ужасе отвернулась дева, крепко прижалась к груди милого, а гном, дико взревев, испустил дух и покатился вниз по склону. Так был спасен мир от этого страшного чудовища. А юноша и дева неслись уже в сверкающих серебром облаках, поднимаясь в неведомую высь. Невеста отдыхала на коленях своего суженого и, склонившись к нему головой, счастливо улыбалась. Они улетели в небесную даль, и в глубокой бездне остались леса, горы и извилистые долины. Потом все исчезло из виду, словно окуталось голубой дымкой.

Вот какое предание о Бледнолицей деве рассказал братьям Аапо в эту бессонную ночь, когда они лежали в крытой дерном хижине на поляне Импиваары.

Ю х а н и. Вот и Тимо проснулся, когда преданию конец.

Т и м о. Отчего вы не спите, ребята?

Ю х а н и. Мы тут побасенками забавляемся. Да, вот оно какое, предание.

С и м е о н и. Но говорят, этот злой гном и нынче жив. Охотники видели его. У него всего-навсего один глаз — ночью сверкает, точно горящий уголек.

Ю х а н и. А вы послушайте, что приключилось несколько лет тому назад со старым дедом Куоккалой {56} 56 …что приключилось… со старым дедом Куоккалой… — Рассказ о приключениях деда Куоккалы — распространенная в народе легенда. , с тем, что недавно отдал богу душу. Как-то весной он ходил на глухариные тока и вот на этой самой поляне коротал ночь у костра; и вдруг увидел там, у горы, блеск, и еще услышал голос, который беспрестанно вопрошал: «Швырнуть, что ли? Швырнуть, что ли?» Итак тысячи раз. А старик-то попался не из пугливых, еще старой закалки. Слушал, слушал, наконец обозлился и в сердцах ответил: «Швыряй, черт тебя побери!»

Т и м о. А тому больше ничего и не надо было.

Ю х а н и. Да, расскажи-ка, Тимо, чем все это кончилось.

Т и м о. Не прошло и минуты, у костра появился, оскалив зубы, страшный скелет — так внезапно, точно его десять молодцов сюда швырнули, — и мигом погасил костер, до самой последней искорки. Старик живо схватил ружье и быстренько засеменил от этой горы, хотя и был не из пугливых, как сказал Юхани.

С и м е о н и. Выходит, мы поселились во граде бесов и всякой нечисти?

А а п о. Так вот и поселились, и нам нечего бояться. Если этот гном и жив еще, силы у него уже никакой нет. По тому видать, как он обошелся со стариком Куоккалой. Ведь в гневе своем он только огонь сумел потушить, да и то лишь с позволения самого старика. Нет уж, его силу навеки сломил меч того святого юноши.

Ю х а н и. Но девицу в темной пещере, с тем волосатым дьяволом, мне все-таки жаль.

С и м е о н и. А зачем она поддалась искушению?

Ю х а н и. Э, брат, не говори! Что было бы с тобой, если б тебе повстречалась, к примеру, королевна, красивая, будто роза, вся в шелках и золотых одеждах, точно пава, и от нее так и несло бы помадой? И вдруг такая красотка подкатила бы к тебе и захотела бы тебя обнять и расцеловать — что бы тогда сталось с твоим бедным сердцем? Ответь мне, Симеони.