Петр Радченко - На заре

— Не смей даже думать об этом! — решительно возразила Анна Петровна.

Исмаил покраснел, буркнул обиженно:

— Не смей, не смей… Вот возьму и убегу к солдатам.

Анна Петровна гневно взглянула на мужа:

— Мурзакула, ты слышишь, что он говорит?

— Как видишь, я ничего не могу сделать, — сказал отец сыну. — Материнское слово для тебя закон.

Исмаил готов был сквозь землю провалиться, увидав на губах Демьяшкевич насмешливую улыбку.

1-й Афипский полк занимал позиции в Широком Покосе, неподалеку от Белых скал, и правым флангом соприкасался с 4-м Кубанским полком.

Аншамаха привез на бедарке два мешка яблок, высыпал их в кучу на открытом месте. Отведя Метеора в укрытие, он лег в тени скалы невдалеке от яблок, закурил.

Со всех сторон к яблокам сбегались красноармейцы.

— Товарищ командир, разрешите отведать? — обратился один из них к Аншамахе.

— А чего спрашиваешь? — отозвался Терентий. — На то и привез.

Внезапно в воздухе взвыл снаряд и угодил в яблоки. Раздался оглушительный взрыв, в небо поднялся столб дыма.

Когда Виктор Левицкий примчался с Вьюном на место происшествия, у скалы в ряд лежали трое: два красноармейца и Аншамаха. Медсестра перевязывала раненых бойцов.

— Вот трое убитых… и раненые, — доложил пожилой старшина Виктору. — Из-за проклятых яблок. На свою погибель привез командир.

Вьюн испуганно глядел на Аншамаху и, не сдержав слез, пробормотал:

— Эх, дядя Тереша! Как же это вас…

Виктор снял шапку. Сердце его зашлось от боли. Не хотелось верить, что Аншамаха — его славный боевой друг, тот, который всегда был первым в самых страшных атаках, — и вдруг погиб такой нелепой смертью.

Но на войне бывает всякое.

Тут же, за скалой, на небольшой поляне, вырыли шашками могилу…

А полчаса спустя был получен приказ о наступлении. 1-й Афипский полк пошел в атаку на Карачаевский и вынудил его отступить. На соседних участках 12-я кавдивизия Демуса, 4-й Кубанский и 273-й полки также значительно потеснили противника.

Аншамаха очнулся в кромешной тьме. Что-то сильно давило ему грудь, и он испытывал такое чувство, будто находится в горячо натопленной бане, в пару. Подумал, что это его засыпало землей во время взрыва снаряда. Правая рука совсем не двигалась. Земля душила его, сыпалась в рот, нос, уши.

Аншамаха напряг все силы, начал выбираться наружу и, наконец почуяв струю свежего воздуха, несколько минут пролежал на левом боку, затем снова принялся разгребать землю. С большим трудом ему удалось высунуть голову на поверхность. Только теперь он понял, что не просто засыпан, а похоронен, что его, видимо, посчитали убитым. Вначале Аншамахе показалось, что он ослеп, но затем увидел в черном небе Большую Медведицу. Он вскочил на ноги и тут же упал, полез на четвереньках к каким-то движущимся силуэтам, похожим на людей. Остановился, присмотрелся внимательно. Убедившись, что это были подсолнухи, пополз дальше. Страшно мучила жажда. К счастью, по пути попался баштан. Аншамаха съел арбуз и через некоторое время выбрался к реке. Обмыл лицо от сухой пыли. Здесь же, в лозняке, случайно наткнулся на грабли и на кучу новых кожаных подошв. Грабли он взял в качестве костыля и сунул за пазуху несколько подошв.

Постепенно начал разгораться восток. Сквозь дымчатые хлопья утреннего тумана все явственнее проступали горы, одетые в осенние желто-багряные леса.

Аншамаха медленно ковылял по дороге, опираясь на грабли. Он не заметил, как за его спиной появились два всадника. Один из них преградил дорогу, прокричал:

— Кто такой? Куда идешь?

Аншамаха ничего не слышал и только сейчас понял, что оглох. Всадник угрожающе схватился за саблю. Аншамаха увидел на гриве коня красную ленточку, с трудом проговорил:

— Товарищи, я из 1-го Афипского полка…

Всадники спешились, помогли ему сесть на лошадь и повезли в свою часть.

Дорога шла круто вниз, где стоял большой обоз Солнце припекало. И Аншамаха чувствовал, как от зноя опять начинает мутиться сознание. Словно в тумане, он увидел бойцов, сидевших в тени под вязами. Затем свет померк в его глазах.

Пришел он в себя на линейке, которая катилась по каменной дороге вдоль горного потока.

Вьюн с красноармейцами играл в «деркача». Протрещав трещоткой, он взглянул на проезжавшую мимо линейку и остолбенел. Боец с завязанными глазами ударил его мешком, набитым сеном, но Вьюн вдруг рванулся к линейке, вспрыгнул на подножку и, вглядываясь в лицо Аншамахи, замахал руками:

— Сюда, сюда, хлопцы! Это же дядя Тереша… воскрес! Ей-богу, он!

3-я Отдельная казачья кавбригада, 14-я кавалерийская дивизия и чоновский отряд Юдина продвигались со стороны Лесного и Галицыно, теснили врага к морю. 273-й полк с партизанскими отрядами преследовал хвостиковцев по Хостинскому ущелью.

Белые уже не могли оказывать организованного сопротивления и второго октября бежали в меньшевистскую Грузию. Красные в тот же день вышли к грузинской границе, выставили заставы.

В море появились корабли смешанной англо-французской военной эскадры. Они подошли к Адлеру, остановились на рейде, но боевых действий не предпринимали. Командование IX Красной армии приняло все необходимые меры для встречи вражеского десанта. Однако корабли развернулись и ушли в Пиленково [746] Цандрыпш — посёлок городского типа в Абхазии. Историческое название поселения — Саучи (Саурчи), основано в 1867 году. В 1871 рядом было основано русское поселение Пиленково , впоследствии слившееся с Саучи. В 1944–1993 годы — поселок Гантиади. — прим. Гриня , находившееся в четырнадцати верстах к востоку от Адлера. Там они начали принимать на борт остатки хвостиковской армии и кавбригады Улагая.

Левандовский и Жебрак стояли в кругу командиров и комиссаров на вершине горы в районе Молдовки, откуда в бинокль хорошо были видны вражеские корабли и паническая эвакуация белогвардейцев.

Пониже, на склоне горы, в тени каштанов сидели Виктор Левицкий с отцом, Вьюн, Мечев и сотни других бойцов 1-го Афипского полка, отдыхавшие после боя. Взоры всех были обращены в сторону Пиленково.

— Ну что ж, Николай Николаевич, — сказал Левандовский, обращаясь к Жебраку. — Можно считать, что с Хвостиковым покончено?

— Да, армия его разгромлена, — ответил Жебрак. — Но в горах осталось еще много хвостиковцев.

К Демусу подбежал Зуев, козырнул и четко доложил:

— Товарищ комбриг, ваше приказание выполнено. Привел. — И он указал на Аминет, стоявшую рядом с Мечевым.

Демус подошел к ней, взял под руку.

— Ну, пошли, дивчина!

— Куда? — недоуменно спросила Аминет.

— Раз командир приказывает, значит, иди, — шутливо бросил Демус, подвел ее к Левандовскому и доложил: — Товарищ командующий, это та самая пулеметчица, про которую я говорил вам.