Петр Радченко - На заре

Выполняя это решение, 4-й Кубанский полк двинулся в горы, чтобы выйти на Широкий Покос. Вперед был выслан эскадрон разведки.

В первой половине дня разведчики достигли Широкого Покоса и увидели там неравный бой. Небольшая группа красноармейцев отстреливалась с вершины горы, на которую лезли белогвардейцы карательного Карачаевского конного полка под командованием полковника Крым-Шамхалова. У оборонявшихся был станковый пулемет, и его гулкий стук разносился по всему ущелью.

Разведчики срочно донесли об этом командиру кубанцев, но, когда полк прибыл на место боя, вершина горы была уже в руках белогвардейцев, и только с маленькой площадки голого пика еще продолжал строчить пулемет, сдерживая натиск белых.

Полк спешился, атаковал гору и после непродолжительного, но довольно упорного боя овладел вершиной. Командир с несколькими красноармейцами поднялся на площадку к пулемету и был поражен, увидев у «максима» не мужчину, а женщину. Она лежала ничком и плакала навзрыд. Бойцы хотели поднять ее, но командир остановил их, тихо сказал:

— Пусть поплачет.

К нему подбежал Мечев, торопливо доложил:

— Товарищ комполка! Нас окружают. — И указал в ущелье, где двумя цепями двигались белогвардейцы в английском обмундировании.

Пулеметчица подняла голову, вытерла слезы. Взгляд ее вдруг остановился на Мечеве, стоявшем к ней спиной и он, словно почувствовав на себе ее взгляд, обернулся к ней, вскрикнул, ошалев от радости:

— Аня!

— Дорогой! — Аминет с трудом встала.

Они обнялись, расцеловали друг друга.

В иное время командир ни за что бы не потревожил их, но сейчас, в боевой обстановке, он вынужден был это сделать.

— Вот что, товарищ Мечев, — сказал он, — любой ценой надо прорваться к Юдину. Пусть немедленно идет к нам на подмогу.

— Есть, товарищ комполка! — отдав честь, Мечев прощально помахал рукой Аминет и побежал к своим разведчикам.

Было приказано занять круговую оборону.

Аминет снова припала к пулемету.

А вражеские цепи приближались то короткими перебежками, то ползком поднимались все выше по склонам горы.

В тишину ворвался громкий голос командира:

— Огонь!

Затрещали винтовочные и пулеметные выстрелы, но белые не останавливались. Теряя убитых и раненых, они упорно карабкались к вершине горы.

Командир полка поднял бойцов в атаку, первым ринулся вперед с револьвером в руке.

— Ур-а-а! — понеслось над горой.

Конная сотня красных вылетела из кустарников и врезалась во вражеские ряды.

Аминет пулеметным огнем прикрывала цепи контратакующих. И вот противники сцепились в рукопашной. Мелькали штыки, приклады.

Аминет оторвалась от гашетки [742] Гашетка — устройство для приведения в действие спускового механизма огнестрельного оружия (обычно автоматического), курок. — прим. Гриня , стрельнула воспаленными глазами из-за щитка. К ней подбежали два бойца, подхватили пулемет и устремились вниз. Аминет с пулеметными лентами на плечах обогнала их, очутилась среди красноармейцев, пробивших широкую брешь в цепи врага.

Вскоре обстановка изменилась. Теперь белые оказались перед угрозой окружения. Они сидели на горе, а внизу, на скалах, залегли красные.

Тем временем Мечев благополучно добрался до Белых скал, где находился отряд Юдина. Тот сейчас же выступил на помощь 4-му Кубанскому полку.

Белогвардейцы сопротивлялись отчаянно, пытались вырваться из огненного кольца, но так и не смогли. К вечеру они были разгромлены.

Утром хвостиковцы и улагаевцы соединились с бригадой Султан-Клыч-Гирея и Карачаевским полком Крым-Шамхалова, собрали свои силы на реке Кудепсте.

Из Галицыно [743] Село Галицыно расположено на высокой террасе правого берега реки Мзымты, на старой дороге из Адлера на Красную Поляну. — прим. Гриня в Молдавку [744] Село Молдовка (современное название, встречаются — Молдованка, Молдавка, Молодовка) расположено на правом берегу реки Мзымта, в нескольких километрах от берега Чёрного моря. Основано в 1880 переселенцами из Бессарабии. В 1941 на части земель села построен аэродром аэропорта «Сочи». — прим. Гриня впереди сотни джигитов ехал Исмаил. Здесь же находилась и Демьяшкевич. Узкая дорога тянулась по холмам и впадинам в отдалении от Мзымты, затем круто поворачивала к сталактитовой пещере, расположенной на берегу реки. Исмаил сидел на гнедом поджаром коне со звездочкой на лбу, картинно перебиравшем тонкими ногами в белых чулках. Слегка поднимаясь и опускаясь на поднятых стременах, княжич мчался по звонкой дороге, козырял белогвардейцам, попадавшимся на пути. Те, в свою очередь, отдавали ему честь, провожали любопытными взглядами. Эти почести льстили самолюбию Исмаила, и он никак не мог понять, почему отец не пускал его вместе с аскерчи в бой.

«Наверное, думает, что я еще маленький, струшу, растеряюсь и не сумею воевать так храбро, как все остальные», — досадовал он. И, стегнув коня плетью, пустился так, что полы его серой черкески затрепыхались, как крылья. Демьяшкевич всадила каблуки сапог в бока своего кабардинца, понеслась за ним. Исмаил оглянулся, закричал:

— Все равно не догонишь!

Но Демьяшкевич в несколько минут опередила княжича, громко захохотала:

— А что, не догнала?

— Это я поддался, — бросил с усмешкой Исмаил. — У нас не принято обижать девочек.

Из-за горы долетела дробь копыт, и спустя минуту два вооруженных верховых казака осадили разгоряченных коней перед Исмаилом. Один из них приложил руку к кубанке, сказал:

— Вас ждут в Вардане-Верино [745] Село Вардане-Верино находится в междуречье рек Старики и Малой Хероты. — прим. Гриня .

Исмаил свернул на тропу, обогнул гору и прибыл в селение.

Отец и мать сидели под ширококронным орехом за столом, пили чай. Увидев сына, Крым-Шамхалов вышел ему навстречу. Исмаил слез с коня, вытянулся в струнку:

— Разрешите доложить, ата?

— Докладывай, докладывай, адъютант, — улыбнулся Крым-Шамхалов.

— Поручение твое выполнил! — воскликнул Исмаил, достал из внутреннего кармана пакет, передал отцу. — Вот от генерала Хвостикова.

Крым-Шамхалов прочел письмо, похлопал сына по плечу:

— Молодец, теперь я верю, что ты настоящий джигит.

— Что пишет генерал? — спросила Анна Петровна.

— Через час будет здесь, — ответил Крым-Шамхалов и, взглянув на Демьяшкевич, спросил сына: — А это что у тебя за Лесовичка?

— Не видишь? — дернул плечом Исмаил. — Девушка… служит у генерала Хвостикова. — И, помолчав немного, протянул просительно: — Ата, ты теперь отпустишь меня на передовую?

— Спросись у матери, — ответил отец.

Исмаил обратил молящий взгляд на мать:

— Ну пусти, мама!