Петр Радченко - На заре

Хвостиков окликнул Дауда, распорядился:

— Отведи ее в штаб.

Генералы вернулись к прерванному обеду, но тут в зал влетел начальник разведки и доложил, что красные заняли Рудник и движутся к Красной Поляне.

— Надо немедленно уходить! — сказал Улагай.

— Как быть с пленными? — спросил начальник разведки.

— В расход! — ответил Хвостиков.

Колонну пленных погнали к морю. Все чоновцы попарно, рука за руку, были связаны телефонными проводами. Вокруг них, держа шашки наголо, шагала усиленная охрана. Впереди шел Лука. Аншамаха находился в середине колонны.

На шестой версте, миновав Греческий мост, колонна потянулась вдоль края семисаженного обрыва, нависшего над бушующим потоком. Как только она поравнялась с водопадом «Девичьи слезы» [736] Водопад «Девичьи слезы» находится на старой (заброшенной) дороге Адлер–Красная Поляна к западу от микрорайона «5-й км». — прим. Гриня , Лука подал сигнал, и конвойные начали рубить пленных. Аншамаха рванулся в сторону, потянув за собой привязанного к нему чоновца, закричал:

— Товарищи, за мной!

И прыгнул с обрыва. Ударившись о камни и не чувствуя боли, он вскочил на ноги.

Чоновец, видимо, оторвался на лету, потому что рядом его не оказалось. Хвостиковцы открыли огонь с обрыва. Аншамаха бросился в реку и, лавируя меж огромных валунов, защищавших его от пуль, перебрался на противоположный берег Мзымты, скрылся в лесу

Чоновцы, следуя его примеру, тоже начали прыгать с обрыва, но мало кому удалось спастись.

Угасало солнце. По скалистым склонам гор, по макушкам вековых сосен и дубов, крадучись глубокими ущельями и ериками, на землю спустилась, дохнула прохладой тревожная ночь. Над рекой заклубились белые вороха тумана.

На передовой заставе красных, под голой скалой, вспыхнул костер. Испуганно заметались, затрепетали на кустах и деревьях ночные тени. Неподалеку сердито шумела Мзымта, неспокойно качал своими мохнатыми шапками лес. Зябко ежась, Шмель сел у костра, с тоскою уставился на огонь.

В кустах, облитых светом костра, затрещал валежник. Бойцы схватились за оружие. Но из темноты донесся знакомый голос:

— Отставить!

На освещенное место вышел Аншамаха — оборванный, промокший до нитки.

— Ой! — невольно вскрикнул Шмель. — Дядя Тереша! — И, бросившись вперед, спросил с надеждой: — А где же Марьянка?

— Как, разве она, это самое… не с вами? — помрачнел Аншамаха.

На ресницах Шмеля блеснули слезы:

— Нет ее… Говорил же ей, беги…

— Куда же она могла деться? — задумался Аншамаха. — Среди пленных ее не было.

Он сел к огню, чтобы просушить одежду.

— Как же это вам посчастливилось вырваться? — обратился к нему пожилой боец.

— Сам не пойму! — Аншамаха медленно обвел взглядом знакомые лица бойцов. — Просто не верится, что опять с вами. Какие же части тут поблизости?

— Под горою — отряд Ропота, — ответил кто-то хриплым басом.

— А кавбригада Демуса где?

— На горе Ахцу, — сообщил Шмель. — У Троического монастыря [737] Свято-Троицкий мужской монастырь в селе Монастырка (сейчас — село Монастырь Адлерского района города Сочи) у входа в ущелье Ахцу. Монастырь содержал санаторий. В годы советской власти был ликвидирован и полностью разрушен. — прим. Гриня оборону занимает.

Аншамаха, поднимая поочередно руки, продолжал сушить над огнем рубашку. Волосы свисали на лоб прядями. Шмель свернул цигарку, подал ему:

— Закуривайте, дядя Тереша!

Аншамаха взял горящую чурку, прикурил. От табачного дыма на душе вроде стало легче. Шмель вынул из шапки иголку с ниткой, сказал:

— Дайте я зашью вашу рубашку.

Аншамаха подставил плечо. Шмель склонился над ним и, зашивая разорванные места, заметил:

— А на спине целый шмат выхватили песиголовцы.

Аншамаха взглянул на него, спросил:

— А ты, это самое… знаешь, что такое песиголовцы?

Шмель пожал плечами:

— От мамани чул слово такое.

— Песиголовцы — это получудовища, — пояснил Аншамаха. — Голова у них песья, с одним большим глазом на лбу, а туловище людское. Когда-то жили в Кавказских горах.

— И что они делали тут? — поинтересовался кто-то.

— Разбоем занимались, — ответил Аншамаха, — Сказ про них у горцев есть. Говорят, были те песиголовцы людоедами. Ну, вроде хвостиковцев.

— Это правда? — спросил Шмель с присущим ему любопытством и наивностью.

— Сказка это, понимаешь? — пояснил Аншамаха, помолчал минутку и заключил: — Хвостиковцы куда больше песиголовцев лютуют. Кровь людская рекою льется. Видел я, что они учинили за Красной Поляной. Такое вовек не прощается.

Под нажимом вороновской кавбригиды и отряда Юдина белые спозаранку покинули Красную Поляну и двинулись на Адлер. У водопада «Девичьи слезы» наткнулись на заградительный огонь заставы Шмеля.

Пятеро храбрецов долго сдерживали неприятельские силы. Со скалы, где находились Шмель и его боевые друзья, далеко просматривалась дорога, тянувшаяся по правому высокому берегу Мзымты. Белым некуда было деваться в узком ущелье. Справа — горы, слева — река и горы. Оставалось одно: прорываться сквозь губительный огонь заставы. Группа белогвардейских всадников попыталась было наметом пойти вперед, но, попав под пули и потеряв несколько человек убитыми, вынуждена была вернуться.

Когда на заставе кончились патроны, Шмель начал отходить к горе Ахцу, где заняла боевые позиции бригада Демуса.

На реке Кепше стояла вторая застава Ропота. Чоновцы, поджидая врага, залегли за камнями и в расщелинах скал. Ропот сидел на каменном барьере невдалеке от туннеля, дымил цигаркой и неотрывно глядел на дорогу идущую из Красной Поляны. Над его головой тихо шелестела листва вековой липы, росшей у самого края обрыва. Внизу бурлила пенистая река. Место для засады было выбрано удачно, и все же Ропот опасался, что он не сможет долго продержаться здесь, если враг пойдет в обход. Правда, он никому не высказывал своих соображений, наоборот, подбадривал бойцов.

Из-за горы вынырнули два вражеских всадника. Ропот понял, что это разведчики, припал к липе, дал знак приготовиться к бою. Разведчики ехали медленно, сторожко оглядываясь по сторонам. Ропот выстрелил. Пуля сшибла переднего всадника, второй, развернувшись, скрылся за горой.

Вскоре показался головной конный отряд. Не доезжая до туннеля саженей двести, кавалеристы спешились и, завязав перестрелку, начали обходить заставу. Малочисленному отряду Ропота обороняться становилось все труднее. Пули градом стучали о камни, разили красных воинов. Кольцо вокруг заставы смыкалось. Ропот дал команду отходить к туннелю: другого пути не было.

Белые прекратили стрельбу. Вперед на вороном коне выехал Лука.