Льюис Уоллес - Вечный странник, или Падение Константинополя

Вечером Сергий перекусил в пекарне неподалеку, засидевшись за едой до сумерек, а потом — начинать еще было рано — побродил все по той же улице, стараясь не привлекать к себе внимания.

Еще позднее он уселся в глубине дверного проема нежилого здания неподалеку от дома, за которым наблюдал.

Из описания этих действий читателю должно стать понятно, какой именно план приводили в исполнение послушник и Нило; более того — оно же поможет ему понять еще одну крайне важную часть этого плана. Говоря коротко, настало время сказать, что оба искателя — один в дверном проеме, другой в запертом паланкине — дожидались Демида. Появится ли? И когда?

Забегая вперед, отметим: если он все-таки появится и войдет в цистерну, Нило должен открыть дверь на улицу и впустить Сергия, тому предстояло руководить дальнейшим.

Незадолго до захода солнца хранитель запер входную дверь. Сергий слышал, как лег на место железный засов. Он полагал, что Демид так и не видел Лаэль с самого дня похищения и постарается не видеть до тех пор, пока волнение в городе не уляжется и поиски не прекратятся. Однако город успокоился — и теперь, если Лаэль действительно находится в цистерне, он придет, тем более что ночь ему на руку. Более того, даже если он только приблизится к дому хранителя, само это событие станет веским подтверждением теории послушника: а если он не удовольствуется только этим, если еще и войдет в цистерну, тогда конец всем сомнениям, и Нило удержит его там, пока Сергий приведет на место представителей власти. Таков был его план; вглядевшись в него внимательнее, всякий поймет, что он не включал в себя никакого насилия, кроме самого необходимого. Надо сказать, что в этой связи Сергий, сочтя значимым упоминание индийского князя о том, что Нило когда-то был дикарем, с особым тщанием растолковал тому все инструкции.

Первое событие произошло на глазах у африканского вождя.

Дожидаться в засаде было для него делом не новым. Нетерпение не входило в число его недостатков. Да, ему было бы уютнее с ломтем хлеба и чашкой воды, однако он заранее приготовился к подобным лишениям и, пока оставалась надежда на благоприятное завершение предприятия, готов был сносить их до бесконечности. Основной его задачей было выследить Демида. Того, что он не признает грека, Нило не боялся. Не он ли в яром восторге держал его над стеной, готовый бросить вниз на верную смерть?

Нило испытывал азарт, но не нетерпение. Осязание его обострилось до предела — он сумел развить его до такой степени, что ощущал малейшие вибрации, и это с лихвой заменяло слух. Хранитель захлопнул входную дверь — Нило почувствовал это, хотя и не услышал, и понял, что день завершился.

Некоторое время спустя мостовая опять задрожала, напомнив ему те времена, когда, сидя в Каш-Куше в засаде на львов, он чувствовал, как земля содрогается от топота спасающихся бегством жирафов.

Он слегка раздвинул занавеску, и тут во двор из дома шагнул человек. В руке у него была зажженная лампа, и то был не Демид.

Хранитель цистерны — а это оказался именно он — медленно подошел к выгородке (первые порывы ветра грозили загасить его лампу) и ловко спустился через отверстие на первую площадку.

Сидя в засаде, царь никогда не позволял себе ничего похожего на любопытство. Но тут он почувствовал, что мостовая опять задрожала. Из дома никто не вышел. Новое содрогание, более отчетливое, — и тогда король выскользнул из паланкина и, босиком прокравшись в выгородке, заглянул в зияющее отверстие.

В свете лампы на площадке он разглядел лодку, которую подтянули к нижней ступеньке, разглядел, что в нее заходит некий незнакомец. Потом лампа переместилась на нос лодки, кто-то взял в руки весла, оттолкнулся от ступени — и суденышко почти сразу исчезло.

Поскольку мы уже осведомлены о том, как и что было устроено в цистерне, мы знаем, каким незамысловатым образом хранитель заполучил лодку — ему только и нужно было, что потянуть нужную веревку в нужном направлении, — однако Нило остолбенел от изумления. Пробравшись обратно в свое убежище, он затворил дверь и сделал попытку осмыслить увиденное.

Туман постепенно рассеялся, и один факт предстал ему даже отчетливее, чем собственная могучая рука на колене. Цистерна обитаема — там находится некий человек, с которым нужно сообщаться. Как же ему, королю, поступить далее?

Задача была не из легких. В итоге он порешил оставаться на месте. Возможно, незнакомец кого-то привезет с собой — может, пропавшее дитя, так он называл Лаэль в своих мыслях.

Позднее — счет времени был Нило незнаком — он почувствовал резкий удар по мостовой и увидел, что незнакомец поднимается по ступеням с фонарем в руке. В следующий миг он выбрался из выгородки и вошел в дом. Король не отрывал глаз от выгородки, но за незнакомцем никто не последовал, тайна древнего резервуара оставалась тайной.

Нило снова принялся гадать, не позвать ли Сергия, и снова решил оставаться на месте.

А тем временем туча, которую индийский князь заприметил с крыши своего жилища, примчалась на крыльях бури. Вскоре Сергий уже дрожал в своем дверном проеме. Чтобы отвлечься, он начал перебирать четки и успел вознести молитвы чуть ли не всем имеющимся в календаре святым. Если была в его молитвах какая сила, то ангелы наверняка донесли их в цистерну, до Лаэль.

Улицы опустели. Всякая живая душа, имевшая хоть какое-то убежище, забилась в него; буря ярилась, ветер выл и распевал погребальные песни; отплясывая по камням, он поднимал в воздух множество неприкаянных мелочей; все, что крепилось петлями к фасадам домов, скрипело и хлопало. Лишь влюбленный способен был добровольно оставаться снаружи в такую ночь — влюбленный или необычайно дерзновенный злодей.

Ближе к полуночи, по подсчетам Сергия, скрывшие небо тучи окрасились в тусклый красноватый цвет; стремительно разгораясь, вскоре он уже отбрасывал вниз мощные отблески. Поначалу свет обрадовал Сергия, но вскоре он различил шум, отличавшийся от воя ветра; шум не стихал и не смолкал, и в нем все отчетливее и отчетливее звучали человеческие голоса. А когда мимо его укрытия начали пробегать люди, кричавшие: «Пожар!» — он понял, что происходит. Свет крепчал. Казалось, опасность грозит всему городу. Ей подвергаются и женщины, и дети, а он сидит здесь, из одной лишь слабой надежды, — тогда как там может принести пользу. Нужно спешить на помощь.

Пока Сергий колебался, со стороны Ипподрома показался человек — он двигался стремительно, несмотря на порывы ветра. Он был с ног до головы укутан в плащ, напоминавший тогу, лицо было скрыто складками, при этом видом и повадкой он несколько напоминал Демида. Сергий тут же отбросил все сомнения и, начисто позабыв о пожаре и опасности, грозившей городу, попятился еще дальше в дверной проем.