Жерар Нерваль - Дочери огня

История! Археология! Философия! Значит, вы все-таки на что-то годны!

Городок Монтепиллуа расположен на лесистом взгорье, и туда пришлось взбираться пешком. Мои добрые стражи из Крепи передали меня санлисским жандармам и не забыли сказать при этом:

— В карете остался его двухдневный паек хлеба.

— Хотите позавтракать? — с полным доброжелательством спросили у меня.

— Прошу прощения, но в этом я похож на англичан: ем очень мало хлеба.

— Ну, это вопрос привычки.

Новые мои стражи были, пожалуй, менее любезны, чем прежние.

— А теперь придется выполнить маленькую формальность, — сказал один из них.

Он надел на меня наручники, точь-в-точь как на героя мелодрамы, что идет в театре «Амбигю», и на каждый навесил по замку.

— Интересно, почему это только здесь надумали надевать на меня наручники? — спросил я.

— Потому что те жандармы везли вас в карете, а мы провожаем верхами.

В Санлисе я предстал перед товарищем прокурора и, будучи довольно известной личностью в городе, немедленно обрел свободу.

— Будете тепер-р-рь знать, — сказал один из жандармов, — как р-р-разгуливать по чужому депар-р-ртаменту без паспор-р-рта!

Напутствие читателям. Я был неправ… Товарищ прокурора обошелся со мной весьма учтиво, как и все остальные. Излишними, по моему мнению, были только тюремная камера и наручники. Но я отнюдь не занимаюсь критикой нынешнего порядка вещей. Так было всегда. Я поведал об этом происшествии с единственной целью — напомнить, что и в этом вопросе, как во многих других, следовало бы сделать хоть шаг вперед. Когда бы я не объехал полсвета, не жил с арабами, греками, персами в караван-сараях и шатрах, мне, быть может, привиделись бы кошмары еще страшнее и пробуждение оказалось бы еще тягостнее, чем оно было во время этого незамысловатого эпизода, отметившего мою поездку из города Mo в город Крейль.

Нечего и говорить, что в охоте на выдру я участия не принял. Мой приятель, владелец питейного заведения, успел уже и поохотиться, и уехать в Клермон на похороны. Его жена показала мне чучело выдры, пополнившее коллекцию птиц и животных провинции Валуа, которую он рассчитывает сбыть какому-нибудь англичанину.

Вот правдивая история трех октябрьских ночей, вылечивших меня от излишеств слишком уж прямолинейного реализма — во всяком случае, я на это надеюсь.

Опубликована в альманахе «Le Diable à Paris» в 1845 г.

Мы говорим здесь не о домашней и даже не о дикой утке — эти пернатые интересуют разве что господ Бюффона и Гримо де Лариньера [339] ◦ Бюффон Жорж Луи Леклерк (1707–1788) — естествоиспытатель и литератор. ◦ Гримо де Лариньер (1750–1799) — ученый, врач и естествоиспытатель. . Нашему веку известны такие утки, которых не едят, ну а если и пожирают, то лишь глазами или ушами, и однако они все равно составляют ежедневное меню множества добропорядочных людей.

— Утка — это новость, подчас не выдуманная, всегда преувеличенная, чаще всего лживая. Подробности какого-нибудь чудовищного убийства, иллюстрированные незатейливыми гравюрками на дереве; стихийное бедствие, чудо природы, небывалое происшествие: плата за все про все пять сантимов, но и это чистый грабеж. Блажен тот, чей не слишком далекий ум принимает оную новость на веру!

Утка появилась на свет в незапамятные времена. В ней — ключ к иероглифическим письменам, разгадка их головоломного смысла. История всех народов начинается с утки.

Утка — основа любой религии.

Великолепных уток завещали нам древние; мы, в свою очередь, отпишем нашим потомкам тоже совсем неплохих. Замечательными мастерами по этой части были Геродот и Плиний [340] Геродот и Плиний — См. примеч. 254. : один изобрел безголовых людей, другой видел людей хвостатых. Согласно Фурье, совершенный человек будет наделен хоботом.

Оставим в покое мифологию; иксионом и грифоном мы обязаны священному писанию.

Вольтер никак не мог взять в толк, каков он все-таки на вид, этот самый иксион, чье мясо было под запретом у иудеев. Но современные геологи подтвердили правоту библии… Аноплотерий, мамонт, динотерий, все ящеры, по мнению Кювье [316] Кювье Жорж (1769–1832) — палеонтолог и систематик, сравнительный анатом и биолог, выдвинувший в противовес теории изменяемости видов теорию катастроф, член Французской Академии. , населявшие до потопа даже долину, где сейчас раскинулся Париж, вполне стоят тех приятных существ, сотворенных, по утверждению Вольтера, отнюдь не всевышним.

Эта ископаемая утка пользуется покровительством науки, и ее, надо полагать, ожидает блестящее будущее. Тут наши ученые перещеголяли своих давних предшественников, завещавших нам знаменитый homo diluvii testis [341] Череп допотопного человека (лат.). и гигантский костяк короля Тевтобока. Но поистине несравненна история о рыбе-епископе, которая была выловлена в Балтийском море и, когда ее преподнесли папе, заговорила с ним на чистой латыни!

До наступления XVI века мореплаватели успели одарить нас целой стаей уток — сверх, разумеется, Эльдорадо, рыбы кракен, которую принимали сперва за плавучий остров, летучего голландца, дракона с острова Родос и морского змея — его воочию видел г-н Жак Араго.

Да послужит нам эта поистине королевская утка связующим звеном с нынешними временами!

Была пора, когда о газетах и слыхом не слыхивали, хотя люди уже изобрели и порох, и книгопечатание. Тогда в роли газетных листов выступали утки. Политика еще не слишком интересовала жителей городов и деревень: их неразвитые умы, равнодушные к Гидре анархии, Буре народного гнева, Кормилу власти, жаждали выдумок не столь академических. Волк-оборотень, монах-призрак, геводанский зверь — вот какие темы старались в первую голову увековечить граверы, авторы баллад, сочинители заунывных песнопений.

Так оно было и при Людовике XV; но вот достопочтенный г-н Ренодо [342] Ренодо Теофраст (1584–1663) — журналист, основатель первой французской газеты (1631). основал «Газет де Франс», а достопочтенный г-н Визе [343] Донно де Визе Жан (1636–1700) — бойкий журналист, писал также комедии, преимущественно памфлетного характера. Известен своими нападками на Мольера. Основанный им журнал «Меркюр» начал выходить в 1672 г. — «Меркюр галан», утка обрела постоянное гнездо… на свет явилась журналистика!

Самая первая утка, выпущенная газетами, несла в клюве золотой зуб. Этим зубом был оснащен некий новорожденный младенец — факт подтвержденный, доказанный, изученный многими академиями; появилось немало статей за и против зуба. В дальнейшем ученые мужи пришли к выводу, что зуб все же был вставной, однако публика осталась при своем мнении.