Фрэнсис Фицджеральд - Отпущение грехов

Она услышала, как часы пробили четыре, и ощутила огромную усталость. Перед мысленным взором Майры вдруг стал медленно падать занавес, и, поудобнее повернувшись, она провалилась в сон.

Утром, прогуливаясь с Ноултоном под сияющими от измороси кустами в одном из облетевших уже садов, она вдруг развеселилась: откуда взялось угнетенное состояние, изводившее ее ночью? Наверное, любая семья покажется странной, когда приедешь погостить по такому интимному поводу. Правда, ее решение, что они с Ноултоном должны жить где угодно, но отнюдь не с белыми пуделями или с дерганым человечком, вовсе не изменилось. А если общество соседей из округа Вестчестер ограничивается этой чопорной компанией, которая вчера явилась на танцы…

— Да уж, — сказал Ноултон, — наша семья и вправду может показаться необычной. И воспитывали меня в странной атмосфере, надо полагать, хотя мать на самом-то деле вполне нормальная, вот только обожает пуделей в неограниченных количествах. А отец, несмотря на всю свою эксцентричность, занимает, по-видимому, очень прочное положение на Уолл-стрит.

— Ноултон, — неожиданно спросила она, — а кто живет в комнате рядом с моей?

Он вроде бы чуть вздрогнул и немного покраснел. Или ей показалось?

— Дело в том, — продолжала она с нажимом, — что я почти уверена: ночью я слышала, как кто-то плачет. Какой-то малыш, Ноултон…

— Никого там нет, — решительно заявил он. — Либо у тебя разыгралось воображение, либо ты что-то не то съела… Ну, может, горничная приболела.

И так, вроде бы легко отмахнувшись от этого вопроса, он переменил тему разговора.

День прошел быстро. Во время ланча мистер Уитни, похоже, совершенно забыл про свою вчерашнюю выходку; вновь его переполнял лихорадочный восторг; и пока Майра наблюдала за ним, у нее опять возникло ощущение, что она его уже где-то видела. Они с Ноултоном вновь нанесли визит миссис Уитни — и опять пудели переполошились и принялись лаять напропалую, пока их всех не осадил все тот же резкий, хриплый голос. Разговор вышел у них короткий и довольно натужный. Завершили его, как и в прошлый раз, сомкнутые сном веки хозяйки дома и победная кантата прощавшихся с ними собак.

Вечером, как она обнаружила, мистер Уитни настоял на том, чтобы соседи спонтанно, собственными силами разыграли водевиль. В бальной комнате соорудили сцену, и Майра сидела рядом с Ноултоном в переднем ряду, с любопытством наблюдая за происходящим. Две худые и надменные дамы пели, один джентльмен показал всем давно известные карточные фокусы, некая девица исполняла пародии, а потом, к изумлению Майры, на сцену вышел сам мистер Уитни и вполне мастерски исполнил чечетку. Было что-то невыразимо нелепое в движениях этого известного финансиста, который с торжественным видом носился на своих ножонках. Но танцевал он хорошо, словно не прилагая усилий, с неожиданной грацией и гибкостью, и его наградили громовыми аплодисментами.

В полутьме к ней неожиданно обратилась дама, сидевшая слева:

— Мистер Уитни просил передать вам, что он желает видеть вас за кулисами.

Майра в недоумении встала с места и взошла по боковой лесенке, которая вела на помост. Хозяин дома с нетерпением ожидал ее.

— Так-так, — захихикал он, — прекрасно!

Он подал ей руку, и она, недоумевая, протянула ему свою. И прежде чем успела сообразить, что он задумал, мистер Уитни не то вывел, не то вытащил ее за собою на сцену. Их тут же ослепило сияние ламп подсветки, и журчание разговоров, растекавшихся по залу, мигом прекратилось. Лица во мраке казались Майре бледными пятнами, и в ожидании того, что же скажет мистер Уитни, она вдруг почувствовала, как у нее горят уши.

— Дамы и господа, — начал он, — многим из вас знакома мисс Майра Харпер. Вы имели честь встретиться с нею вчера вечером. Это, смею вас заверить, восхитительнейшая девушка. Я абсолютно в этом убежден. Потому что она намеревается стать женой моего сына.

Он сделал паузу, кивнул и принялся хлопать в ладоши. Зрители тут же подхватили аплодисменты, и Майра застыла на сцене в полном ужасе, чувствуя невероятное смущение, как никогда раньше.

Он же продолжал своим писклявым голоском:

— Мисс Харпер не только прекрасна, она еще и талантлива. Вчера вечером она поведала мне, что любит петь. Я спросил ее, предпочитает она арии из опер, баллады или популярные песни, и она призналась, что более всего склонна к последним. Мисс Харпер сейчас доставит нам всем удовольствие, исполнив какую-нибудь популярную песенку.

И вот Майра совсем одна на сцене, оцепеневшая от стыда. Ей казалось, что на лицах присутствующих написаны критическое ожидание, скука, ироничная насмешка. Разумеется, это был верх непорядочности: вдруг взять да поставить гостью в этакое премиленькое положение.

Когда все затихли, она хотела было что-то сказать, мол, мистер Уитни неправильно понял ее слова… однако гнев придал ей смелости. Она тряхнула головой, и зрители в первом ряду увидели, что она резко закусила губу.

Подойдя к краю помоста, она лишь спросила у дирижера оркестра:

— У вас есть «Волшебной палочкой взмахни»?

— Дайте-ка взглянуть. Да-да, имеется.

— Хорошо. Тогда начнем.

Она спешно перечитала текст: слова этой песни она выучила совершенно случайно, еще прошлым летом, на очередной скучнейшей загородной вечеринке. Вообще-то, она не выбрала бы эту песню для первого выступления на людях, однако выхода не было. Ослепительно улыбнувшись, кивнула дирижеру и затянула первую строчку своим звонким, чистым альтом.

Постепенно Майрой овладел задор и желание покуражиться, порадовать почтенную публику как следует… И это ей удалось. В каждое жаргонное словечко она привносила типичную воркотню жителей нью-йоркского Ист-Энда; тут она поддала переливов регтайма; тут затрепетала всем телом, будто танцевала шимми, и еще изобразила «щекотные пальчики» — те па, которым как-то научилась на репетициях любительского музыкального театра; и, наконец, в порыве вдохновения завершила свое выступление в знаменитой позе Эла Джолсона — то есть на коленях, протягивая руки к публике, все в синкопированном ритме.

Завершив выступление, она встала, поклонилась и ушла со сцены.

На мгновение воцарилась тишина — гробовая тишина холодной могилы; потом человек шесть едва слышно, небрежно поаплодировали ей, но в следующую секунду и эти аплодисменты стихли.

«Господи, — подумала Майра, — неужели все было так уж плохо? Или это я их вконец шокировала?»

Мистер Уитни тем не менее был в полном восторге. Он поджидал за кулисами и принялся с энтузиазмом трясти ее руку.

— Исключительно чудесно! — хихикал он. — Ты совершенно восхитительная актрисулька и будешь ценным приобретением для наших маленьких пьес. Хочешь на бис спеть?