Дмитрий Милютин - Дневник. 1873–1882. Том 1 [litres]

3 января. Четверг.Сегодня в заключение обычного моего доклада государю я прочел целиком записку о финансовом положении Военного министерства на 1874 год. Сущность записки заключается в том, что при установленном с нынешнего года нормальном бюджете и при тех цифрах расходов, которые доселе уже выяснились, нет никакой возможности приступить к исполнению новых предположений об усилении наших вооруженных сил и обороны. Единственная мера, которую необходимо принять неотлагательно, есть преобразование местного военного управления в губерниях и уездах; мера эта вызывается введением нового закона о воинской повинности.

Государь выслушал доклад со вниманием; не только не было заметно неудовольствия или удивления, но, напротив, он отозвался одобрительно, подтвердив, что следует действовать осторожно и не предпринимать что-либо новое, пока не выяснится в течение года действительное положение финансовых средств Военного министерства.

Опять перемена в форме обмундирования: возвращение генералам прежних неуклюжих шарфов с кистями, и аксельбанты особого вида полковым адъютантам. [Какими соображениями можно оправдать подобную новую прихоть!]

Встреча на вокзале железной дороги принца и принцессы Валлийских [21] Альберта-Эдуарда и его жены Александры. – Прим. ред. и принца Артура.

Сегодня в газетах напечатаны манифест, указ и часть положения о воинской повинности, а также рескрипт на имя великого князя Константина Николаевича.

4 января. Пятница.Совет министров по поводу предложения великого князя Константина Николаевича оставить при Государственном совете Особое присутствие по делу о воинской повинности – для рассмотрения дальнейших работ по этому предмету и согласования действий разных министерств по введению в действие нового закона. Предложение это было уже заранее одобрено государем и, стало быть, в Совете не о чем было и говорить. Тем не менее заседание продолжалось около часа; переливали из пустого в порожнее; но, слава богу, на сей раз кончилось всё благополучно, без всякой неожиданной засады.

5 января. Суббота.По окончании доклада подал я государю записку, в которой объяснены все неудобства передачи Медико-хирургической академии из военного ведомства в какое-либо другое. Государь оставил записку у себя, не сказав ни слова.

Обедал у Константина Карловича Грота, в приятельском кружке.

6 января. Воскресенье.Сегодня утром скончался фельдмаршал граф Берг после кратковременной болезни, продолжавшейся всего 4 дня. Старик до конца года всё еще был необыкновенно бодр, сохранял обычную свою живость и в самый день Нового года был утром в церкви во дворце. Но вечером того же дня почувствовал себя нехорошо. Я видел его 3-го числа; застал его хотя в халате, но сидящим в кресле за чашкой чая; говорил он со мной о делах совершенно так, как обыкновенно, только заметил я в его руке несколько усиленную температуру. Он жаловался, что доктора имеют привычку преувеличивать болезнь пациентов и за Боткиным послали без надобности. После этого я уже не видел его. Слышал, что болезнь приняла серьезный оборот, а сегодня утром он уже был в бессознательном состоянии. Государь приехал к нему (в гостиницу Демута, с Канавы [22] Очень быстро утвердившееся в народе название Обводного канала. – Прим. ред. ) и присутствовал при его агонии.

Неожиданная эта смерть не помешала совершению обычным порядком всей крещенской церемонии. Нынешний выход, хотя и без дам, получил особенный колорит из-за присутствия английских принцев и свиты. Погода была теплая, градуса 2 выше нуля. После церемонии государь позвал меня в кабинет и заговорил о кончине фельдмаршала. «У него были свои недостатки, – сказал он, – много мы смеялись над его слабостями, но тем не менее мне жаль его, я огорчен его смертью».

Затем государь сказал, что желал посоветоваться со мной насчет замещения открывшегося важного поста. Такое внимание меня удивило, потому что я уже давно отвык от него. Однако же оказалось, что государь желал не столько узнать мое мнение, сколько объявить готовое уже решение: выбор пал на генерал-адъютанта Хрущова, о котором государь выразился с большими похвалами. Мнения этого я не оспаривал, согласился вполне, что Хрущов пользуется общим уважением в армии; но не мог не прибавить, что при всех его достоинствах он едва ли подготовлен к управлению Царством Польским по части гражданской и политической; притом это человек простой, без того образования, которое требуется на предназначаемом ему посту в Варшаве, где он будет поставлен лицом к лицу перед Европой. [Притом он едва ли обладает достаточными способностями для гражданской администрации. Впрочем, прибавил я, если государю неугодно назначить в Варшаву кого-либо из особ императорской фамилии, то едва ли найдется генерал, который мог бы вполне удовлетворить всем условиям как по гражданской, так и по военной части.]

На это государь сказал, что [он решительно не хочет назначить кого-нибудь из великих князей, что] желает низвести пост в Варшаве до уровня обыкновенного генерал-губернатора, что полагает присвоить Хрущову просто титул генерал-губернатора Привислянского края и командующего войсками Варшавского округа, так чтобы самые наименования Царства Польского и наместника теперь же упразднить. [Всему этому я вполне сочувствую, и потому разговор наш был непродолжителен.] Получив от государя еще некоторые приказания, я поспешил домой, чтобы сделать необходимые распоряжения.

Тотчас после обеда я должен был покинуть своих воскресных гостей, чтобы ехать на панихиду покойного графа Берга. К удивлению моему, служба совершалась по православному обряду, русским духовенством. Мне сказали, что так желали родственники и приближенные покойника. Не заметно, чтобы кто-нибудь печалился о смерти графа Берга. Напротив, все говорят о покойном фельдмаршале с какой-то усмешкой и припоминают смешные стороны его. Действительно, странная была личность: нельзя отказать ему в уме, способностях, необыкновенной энергичности; но все эти хорошие качества принимали отрицательное значение при его [23] привычке ко лжи. гибкости характера, изворотливости, неправдивости и необыкновенной живости в движениях. Эту живость и неутомимость сохранил он до конца жизни, хотя ему было уже 85 лет.

Возвратившись с панихиды домой, я застал у себя многочисленное общество. Много говорено было о покойном фельдмаршале, сообщались разные слухи о замещении его, толковали о новых затеях и интригах шуваловской шайки и т. д.

7 января. Понедельник.Большой парадный обед во дворце для английских принцев.