Эрнст Гофман - Рождественские сказки Гофмана. Щелкунчик и другие волшебные истории

– Веди меня к ней, к ней! – воскликнул Эразм. – Где она?

– Прежде, чем вы увидите Джульетту, – сказал Дапертутто, – и совершенно отдадитесь ей по восстановлении вашего отражения, нужно сделать еще одну маленькую вещицу. Вы не можете вполне располагать вашей достойной особой, так как вы еще связаны известными узами, которые должны быть разорваны. Ваша любезная жена и подающий надежды сынок…

– Что такое? – прервал Эразм.

– Полный разрыв этих уз, – продолжал Дапертутто, – может быть очень легко достигнут одним простым, обычным для людей средством. Вы знаете еще с Флоренции, что я умею приготовлять чудесные лекарства, и главные средства у меня под рукой. Достаточно дать две капли тем, кто стоит поперек дороги у вас и у милой Джульетты, и они упадут без всякого звука, не сделав ни одного болезненного движения. Это называется умереть, и смерть, должно быть, горька. Но разве вкус горького миндаля неприятен? Ведь только такую горечь и имеет смерть, причиняемая этим пузырьком. Сейчас же после такого веселого падения от вашего достойного семейства распространится приятный запах горького миндаля. Вот, возьмите, почтеннейший.

И он протянул Эразму небольшой пузырек.

– Странный человек! – воскликнул тот. – Я должен отравить мою жену и дитя?..

– Кто говорит об отраве? – перебил его доктор. – В этом пузырьке просто вкусное домашнее снадобье. Я располагаю и другими средствами, чтобы освободить вас, но это действует так естественно, так гуманно, что мне оно особенно по сердцу. Возьмите же его и будьте спокойны, милейший!

Эразм не помнил, как в руках у него очутился пузырек. Вез всякой мысли побежал он домой в свою комнату. Всю ночь жена его мучилась страхом и горем, она все время уверяла, что возвратившийся человек не муж ей, что он – адский дух, принявший вид ее мужа. Как только Спнкхер вошел в дом, все со страхом от него бежали, только маленький Расмус решился к нему подойти и по-детски спросить его, отчего он не взял с собой свое отражение, ведь мама на это так сердилась, что чуть не умерла. Отец дико посмотрел на малютку. Эразм держал в руке пузырек Дапертутто. У мальчика на руке была его любимая голубка, она протянула клюв к пузырьку и начала клевать пробку и сейчас же опустила головку: она была мертва. Эразм в ужасе отскочил от нее.

– Предатель! – воскликнул он. – Ты не соблазнишь меня на это адское дело!

Он швырнул пузырек в открытое окно так, что он ударился о камни мощеного двора и разлетелся на тысячу кусков. Сейчас же распространился приятный запах миндаля и пошел по всей комнате. Маленький Расмус испугался и убежал.

Тысячи мук терзали Спикхера весь этот день до самой полуночи. Тут в душе его все яснее и яснее стал восставать образ Джульетты. Он вспомнил, как однажды в его присутствии у нее лопнули на шее бусы, состоящие из тех красных ягод, которые женщины носят как жемчуг. Взяв ягоды, он быстро спрятал одну из них, так как она прикасалась к шее Джульетты, и сохранил ее у себя. Он достал теперь эту ягоду и, смотря на нее, вызывал в своих мыслях и уме свою возлюбленную. И вот как будто от ягоды пошел волшебный запах, который разливался прежде рядом с Джульеттой.

– Ах, Джульетта, только раз бы увидеть тебя и потом можно позорно погибнуть!

Едва произнес он эти слова, как за дверью раздались какой-то шорох и движение. Он расслышал шаги, кто- то постучался в дверь. У Эразма заняло дух от страха, ожидания и от надежды. Он отпер дверь, и вошла Джульетта в сиянии прелести и красоты. В безумии любви и восторге заключил он ее в свои объятия.

– Я здесь, я с тобою, мой милый, – тихо и нежно сказала Джульстга. – Смотри же, как верно сохранила я твое отражение. – Она отдернула покров с зеркала, и Эразм с восторгом увидел, как его образ прижался к отражению Джульетты. Но независимо от того оно не отражало никаких его движений. Эразм затрепетал от ужаса.

– Джульетта! – воскликнул он. – Любя тебя, я дойду до сумасшествия! Отдай мне мое отражение и возьми меня самого, мое тело, душу и жизнь!

– Между нами есть еще кое-кто, милый Эразм, – сказала Джульстга, – ты ведь знаешь. Разве не сказал тебе Данертутто?..

– Ради бога, Джульетта! – прервал Эразм. – Если только так я могу быть твоим, то лучше мне умереть!

– Дапертутто не должен был склонять тебя на такое дело, – сказала Джульетта. – Конечно, это дурно, что так много значит обет и благословение священника. Но ты должен разорвать узы, которые тебя связывают, потому что иначе ты никогда не будешь окончательно моим. Для этого есть другое, лучшее средство, чем то, которое предлагал тебе Дапертутто.

– В чем же оно состоит? – порывисто спросил Эразм.

Тут Джульетта обвила его шею рукой и, прижавшись головой к его груди, тихо прошептала:

– Ты напишешь на бумаге твое имя, Эразм Спикхер, под словами: «Я даю моему доброму другу Дапертутто власть над моей женой и ребенком, чтобы он делал с ними все, что захочет, и развязал бы узы, которые меня связывают, потому что впредь я хочу принадлежать и телом, и бессмертной душой Джульетте, которую я избрал себе в жены, и с которой хочу навеки связать себя особым обетом».

Все нервы Эразма передернулись в судороге, огненные поцелуи Джульетты горели у него на устах, в руке его была бумага, которую дала ему Джульетта. Вдруг за Джульеттой вырос, точно гигант, Дапертутто, протягивая Эразму металлическое перо. В ту же минуту на левой руке его лопнула жила, и из нее брызнула кровь.

– Обмакни перо, обмакни! Пиши свое имя! – закаркал великан в красном.

– Подпишись, подпишись, мой единый, навеки любимый, – шептала Джульетта.

Он намочил уже перо своею кровью и хотел писать, но тут отворилась дверь, и явилась белая фигура, которая, как призрак, устремила на Эразма недвижный взор и глухо и горестно воскликнула:

– Эразм, Эразм! Что ты делаешь! Именем Спасителя заклинаю тебя, оставь это страшное дело!

Эразм узнал в предостерегающем образе свою жену. Он далеко отбросил перо и бумагу. Из глаз Джульетты посыпались искры и молнии, лицо ее страшно искривилось, тело превратилось в пламень.

– Оставь меня, адское отродье, тебе не должна принадлежать моя душа! Во имя Спасителя, отойди от меня, змея! Ты пылаешь адским огнем!

Так крикнул Эразм и сильной рукой оттолкнул Джульетту, которая все еще обвивала его рукой.

Тут что-то завыло и завизжало нестройными голосами, и по комнате зашумели точно черные вороновы крылья. Джульетта, и Дапертутто исчезли в густом дыму, который их жалил как будто из самих стен, задувая свечи.

Наконец проникли в окно лучи утренней зари. Эразм сейчас же пошел к жене. Он нашел ее кроткой и спокойной. Маленький Расмус уже весело сидел на ее постели. Она протянула руку измученному мужу, говоря: