Эрнст Гофман - Рождественские сказки Гофмана. Щелкунчик и другие волшебные истории

– Ну, слава тебе, Господи!

Дети тоже мигом сбросили свои праздничные платья, а Феликс, чувствовавший себя как-то особенно привольно и легко, радостно закричал:

– В лес! Теперь в лес! – и при этом начал прыгать чуть не на высоту своего роста.

– Разве ты не хочешь сначала посмотреть, что нам подарили Герман и Адельгунда? – спросила госпожа Бракель, а вместе с ней и Христлиба, которая уже давно с нетерпеливым любопытством поглядывала на ящик, полагая, что времени побегать в лесу будет довольно и потом.

Феликса, однако, не так легко было убедить.

– Ну, что! – воскликнул он. – Ну, что могли нам подарить этот недотепа в красных штанах и его сестра в лентах? Болтает о каких-то науках, знает, где живут львы и медведи, умеет ловить слонов, а испугался моего Султана; ревет и прячется под стол, когда у самого висит на боку сабля. Хороший, нечего сказать, вышел бы из него охотник!

– Ах, милый Феликс, – возразила Христлиба, – позволь мне открыть ящик и взглянуть хоть одним глазком!

Феликс был всегда рад доставить сестре удовольствие, а потому, отложив прогулку в лес, тотчас же терпеливо уселся за стол, где стояли ящики. Матушка их отворила. И что же увидели дети?! Без сомнения, мои любезные читатели, вы хорошо помните то счастливое время, когда в день ярмарки или в рождественский сочельник родители или добрые знакомые дарили вам множество разных интересных вещей. Вспомните, как вы радовались при виде всех этих блестящих солдатиков, шарманщиков, кукол, посуды, книжек с картинками и тому подобного добра! Вот точно так же обрадовались Феликс и Христлиба, увидев много прекрасных игрушек и лакомств, которые были в ящиках. Оба всплеснули руками от восторга и не могли удержаться, чтобы не воскликнуть:

– Ах! Как здорово!

Только одни свертки с конфетами Феликс презрительно оттолкнул в сторону, и когда Христлиба стала его упрашивать не выбрасывать их, по крайней мере, за окно, что уже он совсем готов был сделать, то, вынув несколько конфет, он бросил их Султану, вертевшемуся около стола. Султан, обнюхав конфеты, отвернулся с недовольным видом.

– Видишь, Христлиба! – воскликнул Феликс с торжеством. – Даже Султан не хочет есть этой дряни!

Из подаренных вещей Феликсу очень понравился славный егерь, который, когда его дергали за привешенный под камзолом шнурок, поднимал ружье и очень верно попадал в цель, поставленную от него в трех футах. Также недурным нашел он маленького человечка-куколку, умевшего кланяться и начинавшего играть на арфе, когда его заводили ключом. Но всего более обрадовали Феликса деревянное ружье и охотничий нож, прекрасно посеребренные, а также гусарская шапка и патронташ. Христлиба нашла в своем ящике красивую куколку с полным домашним хозяйством для куклы. Занявшись игрушками, дети забыли про лес и играли до позднего вечера, пока не пришло время идти им спать.

На другой день утром дети, проснувшись, начали с того, чем закончили накануне вечером – опять вытащили свои новые игрушки и принялись продолжать прерванную игру. Солнышко, как и вчера, весело глядело в окна; свежий ветер шумел и гудел между ветвями берез; чижи, жаворонки и соловьи весело распевали свои песенки. Видя все это, Феликсу стало скучно с охотником, музыкантом и деревянным ружьем.

– Побежим, Христлиба, в лес, – сказал он сестре, – ведь там всегда нам так хорошо!

Христлиба только что успела раздеть свою новую куклу и в это время собиралась одевать ее снова, что ей доставляло большое удовольствие, вот почему она и попросила брата остаться в комнате и еще немного поиграть с новыми игрушками.

– Вот что, – отвечал тот, – пойдем в лес и возьмем игрушки с собой; я повешу на пояс охотничий нож, надену ружье через плечо и буду как настоящий охотник, а егерь и музыкант пусть бегут за мной. Ты также возьми свою куклу и что тебе более всего понравится из ее хозяйства. Ну, пойдем же, пойдем.

Христлиба проворно одела куклу, и они оба мигом побежали в лес, захватив с собой и игрушки. Прибежав, расположились они на прекрасном зеленом лужке, где Феликс заставил играть своего музыканта.

– Знаешь что? – сказала Христлиба. – Ведь он играет совсем плохо; послушай, как звук струн неприятно раздается в лесу; только и слышно: клинг – клинг, тинг – тинг! Даже птички как-то насмешливо выглядывают из кустов, точно смеются над глупеньким музыкантом, который вздумал играть тогда, когда они поют.

Феликс начал вертеть пружину и затем воскликнул:

– Правда, правда! Он играет прескверно; мне даже становится стыдно перед чижиком, который посматривает на нас вон из того куста. Но он будет играть лучше! Обещаю тебе, будет!

Феликс до того сильно закрутил пружину, что вдруг раздалось «крак – крак!», и ящик, на котором стоял музыкант, разломался на тысячу кусков.

– Ай, ай! Бедный музыкантик! – закричала Христлиба.

Феликс же, повертев несколько минут в руках сломанную им игрушку, сказал:

– Э! Что о нем жалеть! Это был дурачок, который умел только бренчать да кривляться, как и наш братец в красных штанах!

При этом Феликс, взяв музыканта за ноги, швырнул его далеко в кусты.

– Егерь лучше, – прибавил он, – тот, по крайней мере, умеет попасть в цель, – и говоря так, он заставил его стрелять много раз кряду. Затем остановился на минуту и сказал, подумав: – Однако это довольно глупо, что он стреляет только в цель. Папа говорил, что настоящий охотник никогда на этом не остановится. Он должен стрелять в лесу оленей, коз, зайцев и притом на бегу. Долой его цель! – и Феликс одним ударом сломал доску, в которую стрелял егерь.

– Ну-ка, ну-ка! – закричал он. – Попробуй убить мне кого-нибудь теперь.

Но сколько ни дергал он за шнурок, егерь стоял с неподвижно опущенными руками; ружье не хотело ни подниматься, ни стрелять.

– Ага! – закричал Феликс. – Ты в цель умеешь стрелять только в комнате, а не в лесу, как следует хорошему охотнику. Этак, пожалуй, ты испугаешься первой собаки и убежишь от нее со своим ружьем, как недотепа братец убежал от Султана со своей саблей. Так убирайся же прочь! Мне тебя не надо!

И егерь полетел в кусты вслед за музыкантом.

– Давай теперь побегаем, Христлиба, – сказал он сестре.

– Ах да, да! – радостно воскликнула та. – И моя куколка побежит с нами. Вот будет весело!

Дети схватили куклу за обе руки и, что было духу, побежали с нею через пни и кусты, пока не добежали до большого, поросшего высоким камышом пруда, находившегося еще во владениях господина Таддеуса Бракеля, и на котором он иногда стрелял диких уток. Тут дети остановились, и Феликс сказал:

– Погоди немного, я попробую подстрелить моим ружьем в тростнике утку, как папа.