Эрскин Колдуэлл - Мальчик из Джорджии

— Я вот что вам предложу, мистер Страуп,— сказал проповедник, так и не дождавшись ответа от моего старика.— Если вы согласитесь звонить сегодня во время венчания, я до конца года оставлю вас в покое и не буду уговаривать, чтобы вы посещали церковную службу. Ну как, мистер Страуп? Ведь это по-честному?

— По-честному-то по-честному, но лучше бы вы оставили меня в покое не только на этот год, а и на все следующие,— ответил папа.

— Вы слишком многого требуете, мистер Страуп, расстановкой проговорил проповедник Хаушо.— Долг велит мне не отступаться от человека до тех пор, пока он не начнет ходить в церковь.

— Если уж вам так приспичило со звонарем,— сказал мой старик,— вообразите себе, что я баптист или методист, и не невольте меня слушать ваши проповеди в универсалистской церкви. У меня своя религия. Пожалуй, заслушаешься универсалистского проповедника и пошатнешься в вере. Неужели вы хотите, чтобы я отступился из-за вас от своей религии?

Проповедник Хаушо в изнеможении привалился к стене и долго-долго думал, Папа сидел на перилах ждал, до чего он в конце концов додумается.

— Не будем сегодня спорить о вере, мистер Страуп, — сказал, наконец, проповедник Хаушо. — Я совсем измучился, а у меня через полчаса венчание в церкви. Звонаря разыскивать уже поздно, и если вы не согласитесь, я просто не знаю, как мне и быть.

Мой старик слез с перил и зашагал вниз по ступенькам во двор. Проповедник Хаушо еле поспевал за ним.

— Так и быть, выручу вас, позвоню,— сказал папа,— меня никто не попрекнет, что я отказываюсь помочь человеку в беде.

— Вот и прекрасно! сказал проповедник, весь просияв и с улыбкой глядя на папу.— Я знал, что на вас всегда можно положиться, мистер Страуп.

Он смахнул пылинку с пиджака и поправил галстук,

—Вам собственно и делать-то будет нечего,— сказал он. — Запомните только одно: как я начну читать венчальную службу, тут надо ударить в колокол. Звоните до тех пор, пока молодые не выйдут из церкви и не скроются у вас из виду, А когда и след их простынет, тогда кончайте. Понятно, мистер Страуп?

Меня на такой чепухе не собьешь, — ответил ему мой старик.— Подумаешь, премудрость какая!

Проповедник Хаушо попятился к калитке.

— Ну, мне пора,— озабоченно проговорил он.— Через двадцать минут надо начинать. Вы оденьтесь получше, мистер Страуп, и приходите. Только не задерживайтесь. Я буду ждать вас в притворе — там, где веревка от колокола.

Проповедник Хаушо повернулся и быстро зашагал к универсалистской церкви, которая была за три квартала от нас. Мой старик пошел к дому.

— Пойдем, сынок,— сказал он, широко поведя рукой.— Надо приготовиться к свадьбе. Ты мне поможешь звонить в колокол. Пойдем!

Мы вошли в комнаты, и папа окунул голову в таз с водой и гладко причесал волосы щеткой, На этом наши приготовления закончились.

— Па, а мне ты позволишь позвонить? — спросил я, вприпрыжку поспевая за ним.— Позволишь, па?

— Там посмотрим, сынок, ответил он.— Если тянуть будет не очень трудно, то позволю.

Народ уже сходился на свадьбу. Мы всех обогнали и быстро пошли дальше, чтобы не опоздать к началу службы. У паперти стояла толпа, но мой старик только помахал всем рукой, и мы, не останавливаясь, прошли в притвор.

Проповедник Хаушо ждал нас у веревки, как было обещано. Он очень волновался, и ему не стоялось на месте. Увидев меня и папу, он зашагал по притвору взад и вперед, то и дело поглядывая на часы.

— Мистер Страуп, эта свадьба — очень важное событие,— громким шепотом сказал он папе.— Сочетаются браком представители двух семейств, двух надежнейших столпов моей церкви, Мне бы очень хотелось, чтобы все сошло как нельзя лучше. Я придаю большое значение этой свадьбе. Она соединит две враждующие семьи и положит конец распре, которая мутит всю мою паству.

— За меня можете быть спокойны,— ответил ему папа.— Делайте все, что вам полагается по чину, а уж я возьму на себя обязанности звонаря. Меня тут учить нечему. Мало ли я звонил в колокол, когда работал школьным сторожем.

— Рад это слышать, мистер Страуп,— сказал проповедник Хаушо, вытирая лицо носовым платком.— Теперь я знаю, что звонарь у меня опытный, и будто гора с плеч.

Прихожане один за другим стали входить в церковь, органист заиграл. Вскоре в боковых дверях появилась мисс Тинг в пышном белом платье и с большим букетом. Почти одновременно с ней через другую дверь вошел Губерт Уилли. Венчание должно было начаться с минуты на минуту, и я сказал своему старику, что ему того гляди надо будет ударить в колокол. Проповедник Хаушо с часами в руках стремглав кинулся в притвор и чуть не упал в проходе между скамьями, споткнувшись о чьи-то ноги.

— Ну вот, мистер Страуп,— хриплым шепотом сказал он папе.— Как увидите, что я беру со стола маленькую черную книжку, так и знайте — пора звонить.

Папа кивнул и ухватился за тяжелую толстую веревку, пропущенную с колокольни вниз через круглую дыру в потолке.

— Держи крепче, сынок, — сказал он.— Придется вдвоем раскачивать. Школьный колокол был куда меньше.

Мы взялись за веревку, стараясь перехватить ее как можно выше,

— Ну,— сказал папа,— теперь гляди на проповедника и говори, когда дергать.

Мисс Сузи Тинг и Губерт Уилли стали перед проповедником Хаушо. Губерт был красный, как свекла, а лицо мисс Сузи я не мог разглядеть, потому что она уткнулась носом в свой большой букет. Проповедник Хаушо протянул руку и взял со стола ту самую черную книжку, о которой он нам говорил,

— Дергай, па! — шепотом, так, чтобы другие не слышали, — сказал я.— Началось!

Мы потянули за тяжелую веревку и кое-как раскачали ее. Папа объяснил мне, что надо изо всех сил тянуть веревку вниз, а потом сразу отпускать, и она сама уйдет кверху. После пяти-шести таких рывков язык ударил в колокол, и веревка заходила у нас вверх и вниз, как и требовалось.

Колокол звонил протяжно, и звон этот показался мне немного странным, но, взглянув на своего старика и увидев, какое у него довольное лицо, я решил, что так и надо. Потом обернулся и вдруг вижу: проповедник Хаушо подозвал к себе причетника и что-то шепчет ему. Многие из прихожан вертелись на месте и так на нас смотрели, будто мы делали что-то не то. Причетник кинулся по проходу к нам и, подбежав к папе, шепнул ему что-то на ухо.

Мой старик покачал головой и продолжал звонить, как мы и звонили с самого начала. Причетник убежал назад к проповеднику, перед которым стояли мисс Сузи и Губерт. Проповедник Хаушо уже перестал читать по маленькой черной книжке и, как только причетник шепнул ему что-то, положил книжку на стол и бегом кинулся к нам.

— Мистер Страуп! громко сказал он.— Перестаньте б ухать!

— Что вы там чепуху городите? — ответил ему папа. Мы по-прежнему дергали за веревку, и после каждого рывка она уходила в дыру в потолке.— Мне сказано было звонить, я звоню. Чего вам еще надо?