Эрскин Колдуэлл - Мальчик из Джорджии

— Вильям, скажи Хэнсому, пускай сбегает в город и разыщет папу. Чтоб немедленно шел домой и согнал этих коз с крыши, — сказала мне мама.

Хэнсом убирался на кухне, и мне надо было только подойти к двери и окликнуть его. Оп вышел на крыльцо и спросил, чего нам надо.

— Вот что мне надо, Хэнсом Браун! — сердито крикнула мама, — Прежде всего скажи, пожалуйста, для чего ты пригнал сюда этих коз?

— Я всегда делаю, как мистер Моррис мне велит или как вы велите, мис’Марта, сказал он, переминаясь с ноги на ногу.— Мистер Моррис велел пригнать коз домой, вот я и пригнал. Зачем вы меня браните, когда мистер Моррис так велел, мис’Марта.

— Почему же ты не сказал мистеру Моррису, чтобы он сначала меня спросил,— сказала мама,— Ты об этом подумал или нет?

— Да, мэм, подумал, но, когда я хотел сказать мистеру Моррису, мистер Моррис крикнул: «Иди ты к черту! Еще чего!» — вот именно так. И тогда я пригнал коз сюда, как было велено.

Мама озлилась пуще прежнего. Она схватила полено и запустила в коз на крыше, но полено и до крыши не долетело, не то что до коз. Оно громко стукнулось об стену, оцарапав доски.

— Ступай сейчас же и разыщи мистера Морриса,— сказала мама Хэнсому, — и скажи ему, что он мне нужен. Загляни в парикмахерскую и в скобяную лавку — везде поищи, но только непременно найди его. И думать не смей возвращаться без него, Хэнсом Браун. Слышать не хочу никаких отговорок.

— Да, мэм, мис’Марта — сказал Хэнсом и побежал разыскивать папу,

А козы гуляли на крыше, поглядывая то во двор, то на нас с мамой, то на улицу. Они забрались туда, скакнув с поленницы на дровяной сарай, оттуда на навес над крыльцом, а потом на крышу дома. Они были примерно на высоте двух с половиной этажей; и очень смешно было глядеть, как три большие козы и два маленьких козленка вереницей разгуливают по гребню крыши.

Они снова остановились поглядеть во двор, и козел долго жевал, а потом раздул бакенбарды, словно строил нам рожи.

Мама поискала еще полено, полегче, но она слишком злилась, чтобы выбрать полено себе по руке, Тогда она погрозила кулаком всей козлиной пятерке и убежала в комнаты.

Я еще с минуту посидел на ступеньках крыльца, но мама тотчас вернулась и сразу подняла меня на ноги.

—Вильям, ступай сейчас же на улицу и стереги там отца — сказала она, сталкивая меня со ступенек.— И как только увидишь его, беги домой. Ко мне с минуты на минуту должны прийти мои дамы,

Я обежал вокруг дома и стал у калитки, откуда видна была вся улица. Ждать мне пришлось недолго, потому что сейчас же послышались голоса папы и Хэнсома, Они быстро шли к дому.

— В чем дело, сынок? — спросил папа, посмотрев вверх на коз. — Что тут у вас случилось?

— Ма говорит, что надо согнать коз с крыши, а то к ней скоро придут дамы,— ответил я.

— Ну чего же проще,— сказал он, поспешно огибая угол дома и входя во двор. — А ну-ка, Хэнсом, пошевеливайся.

— Это вы мне говорите, мистер Моррис? — сказал Хэнсом.

Хэнсом не мог ходить быстро. Он говорил, что от быстрой ходьбы у него поджилки болят. Когда ему надо было торопиться, он бежал рысцой.

— Скорей, Хэнсом, — сказал ему папа,— и перестань ныть.

Мы вошли во двор, и папа прежде всего посмотрел на коз. Он не меньше моего любил коз и велел пригнать их в город, чтобы они были у него на глазах. Когда они жили на ферме, мы их иной раз по неделе не видели, потому что на ферме бывали редко.

Козы уже не гуляли взад и вперед по крыше, а смотрели на нас вниз, ожидая, что же мы станем делать.

— Хэнсом,— сказал папа — сходи за лестницей и приставь ее к крыльцу.

Хэнсом принес лестницу и поставил ее, как велел ему папа.

— Теперь что делать, мистер Моррис? — спросил Хэнсом.

— Лезь туда и прогони их с крыши, — сказал папа.

Хэнсом посмотрел на большого козла, и попятился от лестницы.

— Я что-то боюсь лезть туда, где этот большой козел, мистер Моррис,— сказал он. — Я таких противных рогов сроду не видывал. Если вам все равно, мистер Моррис, я лучше не полезу туда. У меня сегодня весь день поджилки болят. Мне что-то нездоровится.

— Ты со мной не спорь, Хэнсом, — сказал папа,— и полезай, как тебе велено. Ничего твоим поджилкам не сделается.

Тут на крыльцо вышла мама, пристегивая белый крахмальный воротничок к платью, которое она всегда надевала на собрания женского клуба. Она подошла к самым ступенькам и остановилась, глядя на нас с папой.

— Ничего, ничего, Марта,— заторопился папа,— ты не беспокойся. Мы с Хэнсомом мигом их оттуда прогоним.

— Да уж, пожалуйста, поскорее, сказала мама. — Стыд какой! Никогда еще со мной такого не было. Сейчас все придут на собрание и увидят этих коз на моей крыше Господи, что про меня теперь говорить будут!

—Не волнуйся, Марта,— сказал папа,— Хэнсом сейчас туда залезет.

Но Хэнсом все пятился. Папа подошел и подтолкнул его к лестнице.

— А ну-ка, пошевеливайся. Делай, что тебе велят, — сказал папа, подталкивая его к лестнице.

Хэнсом всячески старался оттянуть время: он и штаны поддергивал и рубаху застегивал, но все же пришлось ему двинуться к лестнице. Он взобрался наверх и ступил на крышу. Но тут же попятился.

— Хэнсом Браун,— сказала мама, сбегая во двор, где мы стояли,— если ты спустишься оттуда, не согнав этих коз с крыши, так и знай, кормить я тебя больше не буду. Если ты не сделаешь, как мистер Моррис велит, то можешь уходить куда угодно и умирать с голоду.

— Мис’Марта, верно же: у меня поджилки схватило, прямо ужасно.

— Я тебя предупредила, Хэнсом Браун, — сказала мама, топая ногой. А ты меня знаешь, я свое слово держу крепко,

— Мис’Марта, я...

— Я тебя предупредила, так и знай,— сказала мама. Хэнсом поглядел сначала вверх, на коз, потом вниз, на маму, потом взобрался на кухонную крышу. Оттуда он опять покосился на нас, наблюдаем мы за ним или нет. Тут мама услышала на улице женские голоса. Разговор был слышен почти за целый квартал. Мама погрозила пальцем Хэнсому и побежала запирать парадную дверь, чтобы дамы не могли войти с улицы. Она думала, что они теперь сядут и подождут на крыльце, а то они прошли бы через комнаты во двор и увидели бы, что у нас творится.

Мы с папой сидели на дровах и следили за Хэнсомом. Хэнсом забрался на гребень кухонной крыши и растопырился там, цепляясь за дранку. Снизу он казался совсем маленьким

— Только не смей мне калечить коз,— крикнул ему папа.— Смотри, чтобы они не сорвались, и не спугни козлят, а то они шарахнутся с крыши прямо вниз. Я с тебя всю шкуру спущу, если ты мне коз искалечишь. Слышишь?

— Мне все до последнего слова слышно, мистер Моррис,— прокричал нам Хэнсом сверху.— Только тут скользко очень! Я изо всех сил стараюсь. Только я боюсь двинуться, как бы не упасть: уж очень внизу жестко. Я даже вздохнуть боюсь, мистер Моррис.