Георгий Караславов - Избранное. Том второй

Гость сел на краешек лавки и вынул из-за пояса табакерку со свеженарезанным табаком.

— Ты чего это сюда забился? — спросил Лоев и протянул табакерку хозяину. — Уж не разболелся ли?

— Да нет, я здоров, только куда мне ходить! — ответил Гашков, принимая табакерку. Он скрутил цигарку, прикурил у полуоткрытой печной дверцы и снова поудобнее устроился на лавке. — Да и, правду сказать, нет у меня охоты в лавки заглядывать. В каждой корчме засел кто-нибудь из этих негодяев, либеральских прихвостней из общины… Не могу я их видеть, — он поджал губы.

— Вот и мои бы глаза на них не глядели! — согласно покачал головой Лоев, скручивая цигарку.

— Не люди, псы цепные! — сквозь зубы процедил хозяин и сплюнул.

— Ну и времена настали, Добри! — Гостя даже передернуло от негодования. Забыв о смущении, он откинулся на подушки рядом с хозяином. — Народ до косточек обглодали, страну разорили!

— Они еще за это заплатят!

— Заплатят!

— Это им даром не пройдет!

— Не пройдет!

— Боком им выйдет!

— А как же!

Добри Гашков наклонился к гостю, глубоко затянулся и, выпустив через нос густую струю дыма, задумчиво сказал:

— Плохо, что войне конца не видно.

Лоев вскинул голову, как будто услышал что-то совсем неожиданное. Потом усмехнулся и многозначительно подмигнул:

— Скоро им всем крышка. Ты уж мне поверь, долго они не протянут.

Добри повернулся к нему, пристально посмотрел на гостя и внушительно сказал:

— Не к добру дело идет, Анго. Понимаешь, не к добру! — повторил он и снова откинулся на подушки. Этот жест, отчаянье, написанное на лице приятеля, смутили гостя. Раньше такого не бывало. Обычно Гашков говорил сдержанно, с достоинством, считал себя знатоком в политике и никогда не сомневался в силе и правоте России. А тут…

— Что-нибудь в газете пишут? — растерянно кивнул Лоев на отложенный в сторону «Мир».

Добри снова наклонился к нему.

— Не могу я понять, что в России делается, — с тревогой и болью сказал он.

— Почему? — недоумевал Лоев. — Ведь в газете писали?

— Писали… писали… — глухо пробормотал Добри. — Но… уж лучше бы и не писали.

Лоев пожал плечами. Что могло случиться с Россией, что так напугало его старого друга? Об пренебрежительно передернул усами.

— Россия есть Россия, — сказал он. — Что с ней может случиться?

— Ха! — Гашков смотрел на гостя и с укором, и с обидой, и с чувством полного над ним превосходства. — Россия есть Россия, но, похоже, она уже и не Россия больше! — сердито проговорил он. — И не поймешь, то ли народ там погибает, то ли государство разваливается… — Он понурил голову и замолчал. — Только не к добру все это, не к добру, помяни мое слово.

«Что там могло случиться? — раздумывал Лоев. — Как можно, чтобы Россия еще вчера была Россией, а нынче уже нет? И как может погибнуть русский народ? Уж на что мы, горсточка болгар, и то пятьсот лет турецкого ига выдержали, и на этих последних войнах людей убивают, а народ остается… А чтоб русский народ да погиб?.. Нет! Не может этого быть!»

— Народ не может погибнуть, Добри! — попробовал утешить приятеля Лоев. — Это ж миллионы людей, их как песку в море, шутка ли. — Он приподнялся и заглянул через плечо хозяина, словно именно в газете и скрывалась правда. — Там ведь царя скинули? А? Что там еще могло случиться?

— Сам сатана вмешался в русские дела, Анго. Сатана! — внушительно повторил Гашков. — И царя скинули, и такую кашу заварили, что… — Добри глубоко и безутешно вздохнул. — Не знаю…

— Да что же все-таки случилось? — нетерпеливо допытывался у приятеля Лоев.

— Швабы. Не иначе, они все это обстряпали. Обхитрили братушек как маленьких.

— Как обхитрили? — Гость и не понимал, и не верил хозяину.

— Ты что, в самом деле ничего про Россию не знаешь?

Гашков устремил на гостя такой укоряющий и пристальный взгляд, словно хотел сказать: «А еще туда же, политиком себя считаешь. Россия гибнет, а ты спишь!»

— Не знаю, — смущенно и испуганно признался Лоев.

— Пропала наша Россия, побратим!

Лоев изумленно уставился на Гашкова. Конечно, Добри получает газету, читает, знает гораздо больше, чем он, этого у него не отнимешь. Он чувствовал себя жалким, ничтожным болтуном, который ни за чем не следит и ничего не знает, а только слепо верит в свою Россию. Старый приятель показался ему чем-то вроде крупного, опытного дипломата, искушенного в тонкостях политики.

— Как? Когда? — с трудом выговорил он.

— Швабы послали в Россию вагон большевиков и…

Лоев только глазами захлопал. Да что он говорит, этот человек? С ума, что ли, сошел?

— Что это за большевики?

— Евреи. Кто же еще! — рявкнул Гашков, словно бы это Лоев и послал в Россию каких-то неведомых большевиков.

Лоев вспомнил, что в последнее время в корчмах местные политиканы время от времени упоминали каких-то большевиков, но кто они, откуда взялись, он не знал и не интересовался. Сначала слова соседа поразили Лоева, но, немного опомнившись и подумав, он даже рассердился.

— Пустая болтовня! Как может один вагон — горстка людей — погубить целое государство! Да еще такое — в полмира! Все это не иначе как либеральские штучки.

Гашков, однако, не согласился, настолько он верил в то, что сообщил соседу.

— Либералы этому только радуются, — злобно сказал он. — Они за этих евреев трехпудовую свечку готовы богу поставить.

— Но послушай! — Лоев положил руку Гашкову на плечо. — Ты только подумай, как может горстка людей разрушить целое государство, а? Что ж там, народа нет, что ли?

— Ха! Народ! — презрительно процедил Гашков. — Народ что стадо, куда погонят, туда и идет. Вон наш народ тоже не больно-то хотел воевать, а Фердинандишка с Радославовым загнали его в окопы… Вот и в России, стоило пообещать им мир, землю…

— Кто пообещал?

— Да тот… Атаман этих самых евреев… Какой-то Ленин…

Лоев задумался.

— И все это написано в газетах? — Он кивнул на лежавший рядом «Мир».

— Пишут кое-что, но не все, — ответил Гашков.

— А тебе откуда это известно?

Хозяин ответил не сразу, во и выражение его лица и вся поза должны были убедить собеседника, что новости эти получены из надежного источника. «Не стоишь ты того, чтобы тебе рассказывать, — словно бы говорил его укоризненный взгляд, — ну да уж так и быть, скажу».

— Был я позавчера в городе. Божков мне все до тонкостей и рассказал. — Гашков помолчал, наклонился к Лоеву, широко развел руками. — Но Божков сказал, что эти большевики долго не продержатся — день-другой и падут…

Раз Добри Гашков услышал все от самого Божкова, положение и вправду должно было быть очень серьезным. И все-таки ему, Лоеву, не очень-то ясна вся эта история.

— И ты спросил его, что они такое, эти большевики?