Нам Као - Избранное

К пятнадцати годам Дык уже великолепно справлялся со своей работой, намного облегчив жизнь тетушки. Конечно, прежнее богатство не вернулось к ним, но они уже не так мытарствовали, как раньше. Теперь, по крайней мере, они ели по два раза в день, а иногда еще и вечером, если оставались вареные бататы или другие овощи.

Что говорить, теперь им жилось лучше. Одно лишь омрачало счастье тетушки: внук постоянно молчал, а иногда принимался вздыхать и тогда вздыхал тяжело и подолгу. Она отдала бы полжизни, только бы узнать, что у внука на душе. Тетушка очень тосковала и чувствовала себя совсем одинокой.

Время шло быстро. Дыку уже исполнилось восемнадцать лет. Он сильно вырос, но по-прежнему был молчаливым и все так же часто вздыхал. Глаза у него были сонные, а выражение лица такое, словно он только что видел во сне что-то хорошее, но никак не может вспомнить, что именно. Работал Дык старательно, хотя делал все машинально. Оно и не удивительно: при такой работе голова не требуется, нужны только крепкие руки. Но, как ни странно, и в этом, казалось бы, бесчувственном человеке все же была крупица души.

Соседи считали Дыка дурачком, глупей малого ребенка, но дразнить боялись. Ведь и смирное животное может взбеситься, лучше уж не рисковать. Парень был крепкий, здоровый, его охотно нанимали на работу, и тетушка была этому рада. Пусть на людях побудет. Вот узнают ее внука, увидят, какой он прилежный да тихий, смотришь — и невеста найдется. Пора бы уж ему семьей обзавестись. Хотя вряд ли кто-нибудь в их селе согласится отдать свою дочь дурачку, да еще сыну Громобоя, а сватать невесту из другого села денег нет. Неужто ее Дык так и останется бобылем? Хоть бы какая-нибудь согласилась выйти за него, пусть некрасивая, уж тетушка раздобыла бы денег для свадьбы. Обидно, что ее внука считают каким-то чудовищем. Пусть почаще работает у людей, может, ему посчастливится встретить хорошую, добрую девушку? И тетушка велела Дыку соглашаться на любую работу. А он, надо сказать, слушал свою бабку и никогда ей не перечил, хотя радости особой при этом тоже не выказывал.

Шло время. Тетушкина мечта сбылась. Дык встретил девушку. Но что из этого получилось! Все пошло прахом именно с того злополучного дня. Нет, если человек уродился не таким, как все, лучше ему не влюбляться. Женщина существо особое, ею нужно уметь управлять, все равно что железнодорожным составом: пока катится по рельсам, все хорошо. Но стоит сойти с рельсов — и сама разобьется, и другим навредит.

Вся беда была в том, что девушка эта сама нашла Дыка. Ей захотелось поиграть с ним, словно с куклой. Мог ли кто думать, что у этого глуповатого парня тоже есть сердце, что он, как и всякий человек, может любить и страдать! И вот Дык влюбился.

Девушку звали Ни. Она была из бедной семьи и воспитывалась в богатом доме, где часто работал Дык. Между служанкой и воспитанницей почти нет разницы: одна продает себя на несколько лет, другую продают навсегда. Родители получают за нее определенную сумму, и она становится чьей-нибудь собственностью…

Девятнадцатилетняя Ни была некрасивой, пожалуй даже отталкивающей, зато чрезвычайно пышнотелой. Руки и ноги были такими толстыми, что казалось, ей и шевельнуть ими обременительно. Лицо заплыло жиром, нос вырос таким большим, что ноздрей будто и вовсе не было, для глаз, казалось, не осталось места — такими они были крохотными, веки толстые, точно губы, рот до ушей. Но, несмотря ни на что, Ни была веселой хохотушкой и даже ругалась не зло, а весело. Дыку она очень нравилась, и с каждым днем все сильнее и сильнее.

Каждый полдень Ни приносила поденщикам чай и бататы: так они с Дыком познакомились. Первый раз они не оказали друг другу ни слова. Ни молча поставила чайник и чашки на землю, положила рядом несколько бататов и ушла. Дык отряхнул руки, отер рукавом пот со лба, выпил чашку чая, съел батат, выпил еще чашку и снова принялся за работу. Он даже не осмелился прямо взглянуть на Ни, потому что часто смотрел на нее украдкой, так всегда бывает. Но однажды Ни принесла еду в сад и не ушла, как обычно, а осталась. В этот день они как будто были одни во всем доме — можно было немного отдохнуть. От смущения Дык даже не решился налить себе чаю. Ни засмеялась и голосом сдавленным, словно ему с большим трудом удалось пробиться через толстый слой жира на шее, сказала:

— Попей чаю. Хватит тебе работать.

Из груди Дыка вырвался вздох, похожий на стон, и, глядя куда-то в сторону, он подошел к чайнику, стоявшему перед Ни. Девушка сидела на земле, вытянув ноги и наклонившись так, что почти закрывала собой чайник. Дык совсем растерялся и не знал, сесть ему или взять батат и есть стоя.

— Садись. Успеешь поработать. Больше не заплатят, ты ведь поденно получаешь. Лучше чаю попей. Очень надо надрываться! Все равно никто не пожалеет.

Дык не знал, что ответить, и снова вздохнул. У него был такой глупый вид, что девушка невольно рассмеялась и ей захотелось подшутить над ним.

— Ну, чего не садишься?

Дык отвернулся, весь как-то съежился и медленно опустился на землю, не смея оторвать глаз от батата. Девушка искоса поглядывала на него, едва сдерживая смех. Наконец Дык робко взглянул на девушку, но сразу же, с быстротой мыши, прячущейся в порку, отвел взгляд. Ни не выдержала:

— Ты почему такой тихий, Дык?

Дык засмеялся. Засмеялся первый раз в жизни! Во всяком случае, Ни еще не слышала, чтобы он смеялся, и ей это очень понравилось.

— Женился бы ты, парень! — заметила она.

Дык опять засмеялся, запрокинув голову и пряча глаза от Ни. Да он застенчивее девушки! Ни смеялась до слез.

— Мне нравится, что ты такой тихий. Возьмешь меня замуж, Дык? — трещала она.

Дык, смеясь, отвернулся. Ни хохотала на весь сад. Никогда еще она так не веселилась.

Сегодня она чувствовала себя совсем свободной, и от этого ей было особенно весело.

Дык с этого дня переменился, стал проворнее, в глазах появились огоньки, иногда он тихонько чему-то посмеивался. Тетушка заметила эту перемену в Дыке, встревожилась: может, не к добру? Однажды он даже спросил у тетушки, как можно разбогатеть. Он хочет много работать и копить деньги, а потом возьмет в аренду небольшое поле. Ведь сдают же землю в аренду? И буйвола надо непременно купить, чтобы было на чем обрабатывать и свое поле, и чужое. Тогда они с тетушкой быстро станут на ноги. Хорошо бы еще свиней завести. Тетушка теперь старенькая, работать ни в саду, ни в поле не может, вот она и присматривала бы за…

Тетушка Тхить лукаво улыбнулась и перебила внука:

— За свиньями, чтобы они жирели? А потом ты себе жену найдешь, да? Ай-ай-ай, какой же ты у меня глупенький!

Дык засмеялся.

— Женюсь — хорошо, а нет — свиней продать можно. Деньги всегда нужны.