Эрнест Хемингуэй - Полное собрание рассказов

– Это мое настоящее имя, – сказала Алиса.

– А других девиц как зовут? – спросил Том.

– Хейзл и Этель, – ответила Алиса.

Хейзл и Этель улыбнулись. Умом они, видать, не блистали.

– А тебя как звать? – спросил я одну из блондинок.

– Франсес, – сказала она.

– Франсес, а дальше?

– Франсес Уилсон. Тебе-то зачем?

– А тебя? – спросил я другую.

– Отстань, – сказала та.

– Он просто хочет, чтобы мы все подружились, – сказал разговорчивый. – А ты не хочешь с нами подружиться?

– Нет, – ответила химическая. – Только не с тобой.

– Да она просто злыдня, – сказал разговорчивый. – Обычная мелкая злыдня.

Блондинка посмотрела на товарку, покачала головой и сказала:

– Чертова деревенщина.

Алиса снова начала хохотать и трястись всем телом.

– Ничего смешного, – сказал повар. – Вот вы всё смеетесь, а ведь ничего смешного тут нет. Вы, молодые люди, куда направляетесь?

– А ты сам куда? – спросил его Том.

– Мне нужно в Кадиллак, – ответил повар. – Ты там бывал когда-нибудь? У меня там сестра живет.

– Он сам сестра, – сказал мужчина в оленьих штанах.

– Я бы попросил без дурацких намеков, – сказал повар. – Неужели нельзя разговаривать прилично?

– Стив Кетчел был из Кадиллака и Эд Уолгаст тоже, – сказал робкий.

– Стив Кетчел! – проникновенным голосом воскликнула одна из блондинок, словно это имя спустило какой-то курок у нее внутри. – Его застрелил собственный отец. Да, прости господи, собственный отец. Таких, как Стив Кетчел, больше нет.

– Разве его звали не Стэнли Кетчел? – спросил повар.

– Ох, заткнись ты, – сказала блондинка. – Что ты знаешь о Стиве? Стэнли! Никакой он был не Стэнли. Стив Кетчел был самым чудесным и самым красивым мужчиной на свете. Я в жизни не видела такого чистого, такого белотелого и такого красивого мужчины, как Стив Кетчел. Да такого и не было никогда. Он двигался, как тигр, и был самым прекрасным и самым щедрым мужчиной из всех, когда-либо живших на земле.

– Ты его знала? – спросил один из мужчин.

– Знала ли я его? Знала ли я его?! Ты хочешь спросить, любила ли я его. Я знала его так, как ты не знаешь ни одного человека на земле, и любила так, как любят только Бога. Он был самый великий, самый замечательный, самый умный, самый красивый мужчина в мире, Стив Кетчел. И вот собственный отец пристрелил его, как собаку.

– Ты, кажется, ездила с ним на взморье?

– Нет. Я его знала раньше. Он был единственным мужчиной, которого я любила.

Все с большим уважением слушали химическую блондинку, которая вещала все это весьма театрально, только Алиса снова начала трястись. Я почувствовал это, сидя рядом.

– Надо было тебе выйти за него замуж, – сказал повар.

– Я не хотела ломать ему карьеру, – сказала химическая. – Не хотела стать ему помехой. Жена – не то, что ему было нужно. О господи, что это был за мужчина!

– Очень благородно с твоей стороны, – сказал повар. – Но разве Джек Джонсон не нокаутировал его?

– Это было мошенничество, – сказала химическая. – Черномазый громила просто поймал его врасплох. Стив только что послал в нокдаун эту черную образину и не ожидал от ниггера ответного удара.

Окошко кассы открылось, и трое индейцев направились к нему.

– Стив сбил его с ног, – рассказывала химическая, – и повернулся, чтобы улыбнуться мне.

– Ты же сказала, что не была с ним на взморье, – напомнил кто-то.

– Я приехала только посмотреть этот бой. Стив повернулся, чтобы улыбнуться мне, а этот черный сукин сын выпрыгнул, как из преисподней, и ударил совершенно неожиданно. Стив мог справиться с сотней таких, как этот черный ублюдок.

– Он был великим боксером, – сказал лесоруб.

– Был! Бог тому свидетель, – сказала химическая. – И Бог свидетель, что теперь таких уже нет. Он сам был словно бог, точно. Такой белый и чистый, и красивый, и гладкий, и быстрый, как тигр или как молния.

– Я видел этот бой в кино, – сказал Том.

Мы все были очень растроганы ее рассказом. Алиса вся тряслась, я посмотрел на нее и увидел, что она плачет. Индейцы вышли на перрон.

– Он был для меня больше, чем любой муж, – сказала химическая. – Мы были мужем и женой перед Богом, и я до сих пор принадлежу ему, и всегда буду принадлежать, вся, до конца. Плевать мне на свое тело. Пусть кто хочет берет его. Но моя душа принадлежит Стиву Кетчелу. Боже милостивый, это был мужчина так мужчина.

Всем стало не по себе. Всем было грустно и неловко. А потом заговорила Алиса, которая не переставала трястись.

– Все ты бессовестно врешь, – сказала она низким голосом. – Никогда ты не спала со Стивом Кетчелом, и сама это прекрасно знаешь.

– Да как ты смеешь так говорить! – заносчиво сказала химическая.

– Говорю, потому что это правда, – отозвалась Алиса. – Я здесь единственная, кто знал Стива Кетчела, я приехала из Манселоны и знала его еще там, вот это правда, и ты знаешь, что это правда, разрази меня гром тут на месте, если это неправда.

– И меня разрази, – сказала химическая.

– Это правда, правда, правда, и ты это знаешь. Это не какие-то там твои россказни, я точно знаю, что он мне сказал.

– И что же такое он тебе сказал? – самодовольно спросила химическая.

Алиса так рыдала и тряслась, что едва могла говорить.

– Он сказал: «Мировая ты баба, Алиса». Вот что он сказал.

– Это вранье, – сказала химическая.

– Это правда, – сказала Алиса. – Именно так он и сказал.

– Вранье, – заносчиво повторила химическая.

– Нет, это правда, правда, правда, Иисусом и Богородицей клянусь – правда.

– Стив не мог так сказать. Он так не выражался, – задиристо сказала химическая.

– Это правда, – сказала Алиса своим приятным голосом. – И мне плевать, веришь ты или нет. – Она больше не плакала, теперь она была спокойна.

– Стив ни за что так бы не сказал, – заявила химическая.

– Он сказал это. – Алиса улыбнулась. – И я помню, когда он это сказал, и я действительно была тогда мировой бабой, точно как он сказал, да я и теперь получше тебя буду, старая ты пустая грелка.

– Не старайся, тебе меня не оскорбить, язвища гнойная, – сказала химическая. – Мои воспоминания всегда со мной.

– Нет, – очаровательно сладким голосом возразила Алиса, – нет у тебя никаких настоящих воспоминаний, кроме воспоминаний о том, как тебе трубы перевязывали и как ты первый раз заразилась «с» и «т» [58] Видимо, имеются в виду первые буквы названий венерических болезней – сифилис и триппер. . Все остальное ты просто вычитала в газетах. А я – здорова, ты это знаешь, и мужчинам я нравлюсь, хоть я и толстая, это ты тоже знаешь, и я никогда не вру, и это ты тоже знаешь.

– Оставь в покое меня и мои воспоминания, – сказала химическая. – Мои правдивые и прекрасные воспоминания.