Антология - Запрещенная поэзия и проза русских классиков. Мои грехи, забавы юных дней

Каноник закрыл тетрадку и, посмотрев на Ваню поверх очков, заметил:

— Нравственность языческих императоров нас не касается, мое дитя, но не могу от вас скрыть, что отношение Адриана к Антиною было, конечно, далеко не отеческой любвовью.

— Отчего вы вздумали писать об Антиное? — равнодушно спрашивал Ваня, думая совсем о другом и не глядя на каноника.

— Я прочитал вам написанное сегодня утром, а я вообще пишу о римских цезарях.

Ване стало смешно, что каноник пишет о жизни Тиберия [120] Тиберий, Юлий Цезарь Август (42 г. до н. э. — 37 год н. э.) — второй римский император (с 14 г.) из династии Юлиев-Клавдиев. на Капри, и он, не удержавшись, спросил:

— Вы писали и о Тиберии, cher pére ?

— Несомненно.

— И об его жизни на Капри, помните, как она описана у Светония? [121] Светоний, Гай Транквилл (ок. 70 — после 122) — римский историк и писатель.

Мори, задетый, с жаром заговорил:

— Ужасно, вы правы, друг мой! Это ужасно, и из этого падения, из этой клоаки, только христианство, святое учение, могло вывести человеческий род!

— К императору Адриану вы относитесь более сдержанно?

— Это большая разница, друг мой, здесь есть нечто возвышенное, хотя, конечно, это страшное заблуждение чувств, бороться с которым не всегда могли даже люди, просвещенные крещением.

— Но, в сущности, в каждый данный момент не одно ли это и то же?

— Вы в страшном заблуждении, мой сын. В каждом поступке важно отношение к нему, его цель, а также причины, его породившие; самые поступки суть механические движения нашего тела, не способные оскорбить никого, тем более Господа Бога.

И он снова открыл тетрадку на месте, заложенном его толстым большим пальцем. Они шли по крайней правой дороге Caseine , где сквозь деревья виднелись луга с фермами и за ними невысокие горы; миновав ресторан, пустынный в это время дня, они подвигались по все более принимавшей сельский вид местности. Сторожа со светлыми пуговицами изредка сидели на скамейках, и вдали бегали мальчики в рясках под надзором толстого аббата.

— Я вам так благодарен, что вы согласились прийти сюда, — говорил Штруп, садясь на скамью.

— Если мы будем говорить, то лучше ходя, так я скорее понимаю, — заметил Ваня.

— Отлично.

И они стали ходить, то останавливаясь, то снова двигаясь между деревьями.

— За что же вы лишили меня вашей дружбы, вашего расположения? Вы подозревали меня виновным в смерти Иды Гольберг?

— Нет.

— За что же? Ответьте откровенно.

— Отвечу откровенно: за вашу историю с Федором.

— Вы думаете?

— Я знаю то, что есть, и вы не будете же отпираться.

— Конечно.

— Теперь, может быть, я отнесся бы совсем иначе, но тогда я многого не знал, ни о чем не думал, и мне было очень тяжело, потому что, признаюсь, мне казалось, что я вас теряю безвозвратно и вместе с вами всякий путь к красоте жизни.

Они, сделавши круг вокруг лужайки, опять шли по той же дорожке, и дети вдали, играя мячом, громко, но далеко смеялись.

— Завтра я должен ехать, в таком случае, в Бари [122] Город-порт в Италии, столица региона Апулия, административный центр одноименной провинции. , но я могу остаться; это зависит теперь от вас: если будет «нет», напишите — «поезжайте»: если — «да» — «оставайтесь».

— Какое «нет», какое «да»? — спрашивал Ваня.

— Вы хотите, чтобы я вам сказал словами?

— Нет, нет, не надо, я понимаю; только зачем это?

— Теперь это так стало необходимым. Я буду ждать до часу.

— Я отвечу во всяком случае.

— Еще одно усилие, и у вас вырастут крылья, я их уже вижу.

— Может быть, только это очень тяжело, когда они растут, — молвил Ваня, усмехаясь.

Они поздно засиделись на балконе, и Ваня с удивлением замечал, что он внимательно и беспечно слушает Уго, будто не завтра ему нужно было давать ответ Штрупу. Была какая-то приятность в этой неопределенности положения, чувств, отношений, какая-то легкость и безнадежность.

Уго с жаром продолжал:

— Она еще не имеет названия. Первая картина: серое море, скалы, зовущее вдаль золотистое небо, аргонавты в поисках золотого руна, — все, пугающее в своей новизне и небывалости и где вдруг узнаешь древнейшую любовь и отчизну. Второе — Прометей [123] В древнегреческой мифологии титан, защитник людей от произвола богов. , прикованный и наказанный: «Никто не может безнаказанно прозреть тайны природы, не нарушая ее законов, и только отцеубийца и кровосмеситель отгадает загадку Сфинкса! [124] В греческой мифологии Сфинкс считается демоном разрушения. Чудовище с телом собаки, крыльями птицы, женской головой и лицом подстерегало путников, загадывало им загадки и убивало всех, кто не мог их отгадать. Загадка Сфинкса звучала примерно так: «Кто имеет четыре ноги утром, две днем, три вечером и бывает самым слабым, когда имеет больше всего ног?» Ответ: это человек, который в младенческом возрасте ползает, в расцвете сил ходит на двух ногах, а в старости опирается на трость. » Является Пазифая [125] В древнегреческой мифологии дочь Гелиоса, супруга критского царя Миноса. Миф приписывает ей любовную связь с жертвенным белым быком, появившимся из моря, — от этой связи произошел полубык-получеловек Астерий, прозванный Минотавром. , слепая от страсти к быку, ужасная и пророческая: «Я не вижу ни пестроты нестройной жизни, ни стройной жизни, ни стройности вещих сновидений». Все в ужасе. Тогда третье: на блаженных лужайках сцены из «Метаморфоз» [126] Поэма древнеримского поэта Овидия, в которой повествуется о различных превращениях, произошедших со времени сотворения мира, согласно древнегреческой и древнеримской мифологиям. , где боги принимали всякий вид для любви, падает Икар [127] В древнегреческой мифологии сын Дедала, известный своей необычной смертью: он утонул в море, поднявшись слишком высоко к солнцу на крыльях, скрепленных воском. , падает Фаэтон [128] В древнегреческой мифологии сын Гелиоса и Климены; либо сын Климена (сына Гелиоса) и океаниды Меропы. Выпросил у своего отца Гелиоса позволение править солнечной колесницей, но его упряжка погубила его: кони неумелого возницы отклонились от правильного направления и приблизились к земле, отчего колесница загорелась. Гея взмолилась к Зевсу, и тот сразил Фаэтона, который рухнул в Эридан и погиб. , Ганимед [129] В греческой мифологии прекрасный юноша, из-за своей необыкновенной красоты похищенный Зевсом. говорит: «Бедные братья, только я из взлетевших на небо остался там, потому что вас влекли к солнцу гордость и детские игрушки, а меня взяла шумящая любовь, непостижимая смертным». Цветы, пророчески огромные, огненные, зацветают; птицы и животные ходят попарно и в трепещущем розовом тумане виднеются из индийских « manuels érotiques » [130] Учебники по эротике ( фр. ). 48 образцов человеческих соединений. И все начинает вращаться двойным вращением, каждое в своей сфере, и все большим кругом, все быстрее и быстрее, пока все очертания не сольются и вся движущаяся масса не оформливается и не замирает в стоящей над сверкающим морем и безлесными, желтыми и под нестерпимым солнцем скалами огромной лучезарной фигуре Зевса-Диониса-Гелиоса!