Мазуччо Гуардати - Новеллино

Услышав, что во Французском королевстве идет жестокая война между французами и англичанами, он решил отправиться туда, чтобы испытать свою храбрость. Когда он прибыл в лагерь французского короля, его судьбе было угодно, чтобы он поступил на службу к графу д’Арманьяку [325] Арманьяк — старинная французская феодальная семья, владевшая графством в Гаскони. Представители этого рода принимали участие в междоусобной войне с феодальной группировкой бургундцев. Среди Арманьяков особенно выделялись Жак, герцог Немурский (1437–1477) и Жак V, граф Арманьяк (убит в 1473 г.). , который был родственником короля и главнокомандующим всех войск. И вот наш юноша, присоединив то небольшое количество денег, которое он получил по своему убогому контракту, к тем, которые у него были с собой, снарядился как можно лучше и стал проявлять большую храбрость и упорство в горячих и кровавых битвах, при осаде города и замков, а также во всех других действиях, которых требовала военная служба; и все это настолько увеличило его добрую славу, что он, подавая французам пример храбрости и смелости, устрашал врагов, постоянно обращая их в бегство. По этой причине он не только вошел в большую милость к своему начальнику, который считал его как бы своим вторым «я», но и король настолько проникся любовью к нему, что он стал одним из самых почитаемых и любимейших воинов во всем его могущественном войске. Вследствие этого король сделал его рыцарем и военачальником, окружил его величайшим почетом, весьма увеличил жалованье, следуемое ему по контракту, и так ценил его, как если бы без его помощи было невозможно побеждать врагов в бою и брать приступом вражеские крепости.

И в то время как Ариэте пребывал в таком величии и славе, приобретенных его личными доблестями, наступила зима, и король, по обыкновению, отослал свои войска на зимние квартиры, как того требовало время года, а сам отправился в Париж с большей частью своих соратников и рыцарей, а также с новым своим любимцем. Несколько дней спустя, желая как-нибудь проявить свою радость по поводу одержанной победы, король велел созвать большую часть своих баронов вместе с их женами и дочерьми на празднество, причем одним из первых прибыл граф д’Арманьяк со своей единственной дочерью, в сопровождении почетной свиты. Так началось веселое и пышное празднество, длившееся много дней ко всеобщему удовольствию. И вот случилось, что дочь упомянутого графа, получившая среди других дам пальму первенства по части рассудительности и красоты, пожелала проявить свой ум также и в выборе достойного возлюбленного. Заметив красоту и молодость испанского рыцаря и приняв во внимание его доблесть и громкую славу, она так сильно влюбилась в него, что если в течение дня она его не видела или не слышала рассказов о нем, то не могла провести ночь без величайшей тоски и душевного страдания. Не имея никого, кому бы она могла поведать о своей жестокой страсти, она множеством тайных и в то же время очевидных знаков дала ему понять, что тает и сгорает от любви; он же, будучи весьма опытным по части любовных поединков, легко понял ее, и хотя она казалась ему изумительно прекрасной, однако в его уме настолько запечатлелись постоянные благодеяния, получаемые им от ее отца, что он решил раз навсегда изгнать в настоящем и в будущем всякое чувственное влечение к любимой девушке. Укрепившись в столь добродетельном решении, он все время удивительно искусно притворялся, что не понимает страстных взглядов и других любезностей влюбленной девушки, ежедневно доставляя ей этим новые поводы к жестокой скорби и плачу. И вот, считая его либо недогадливым, либо жестоким, она, поразмыслив, решила заставить его прийти на любовное ристалище более прямым и верным способом. Взяв лист бумаги, она написала ему письмо, такое красноречивое и проникнутое такой страстью, что оно должно было разжалобить каменное сердце — не то что благородную душу любимого юноши; и свое изящное послание она закончила словами, что решила подвергнуть себя мукам насильственной смерти, если он не согласится удовлетворить ее великую страсть; и, запечатав письмо, она отдала его мальчику, своему слуге, объяснив, кому и как он должен его передать.

Посланец, несмотря на свой нежный возраст, обладал зрелым умом и, рассудив, что в этом письме может идти речь только о скверных вещах, нарушил полученный им приказ и, быстро направившись к своему господину графу, передал ему письмо и поручение. Граф д’Арманьяк взял у него письмо и прочитал его, и как велико было его ужасное, никогда доселе не испытанное горе, когда он узнал о распутном и постыдном желании своей единственной дочери, это сможет понять всякое благородное сердце, чуждое низости и подлости. Находясь в столь трудном положении, он обдумал много различных способов, как бы осмотрительно подвергнуть скверную дочь заслуженному наказанию. И, не остановившись ни на каком определенном решении, он задумал — после того как с невыносимой скорбью узнал превзошедшую всякие ожидания порочность дочери — сначала подвергнуть испытанию добродетель и любезность доброго рыцаря, а затем уже поступить сообразно с тем, как обернется дело. Он осторожно запечатал письмо, отдал его милому пажу и приказал отнести его, согласно полученному от дамы приказанию, к мессеру Ариэте, а затем, по получении ответа, возвратиться к нему. Паж поспешно выполнил поручение, и испанский рыцарь, благосклонно приняв письмо, прочел его содержание; и хотя он с самых первых попыток девушки вплоть до этого мгновения тщательно обдумывал все плохие и хорошие последствия, которые это дело могло для него иметь, он все же, не изменяя принятого решения, рассудил упорно держаться добродетели. И, прочно вооружившись ею, он взял лист бумаги и пристойным и благородным образом ответил подробно на ее письмо, закончив тем, что уж лучше пусть она изберет для себя любой вид насильственной смерти, нежели он уязвит или чем-либо запятнает честь своего господина графа, делом или хотя бы помышлением. Однако, опасаясь природных злых наклонностей подлого женского пола, он не хотел совершенно ее ожесточить, ибо когда такие великие мастерицы видят, что они отвергнуты и осмеяны своими возлюбленными, то они имеют обыкновение яростно наносить свирепые и смертельные удары. Потому, решив подать ей какую-либо слабую и несбыточную надежду, он написал (отлично понимая неравенство их положений), что если она сможет получить его в супруги от своего отца, а не каким-либо иным способом, то в этом случае он сможет удовлетворить ее желание; а иначе пусть она выбросит из головы эту прихоть, ибо при мысли о почестях и одолжениях, полученных им от ее отца, никакая чрезвычайная красота, никакое высокое положение, никакое количество сокровищ не будет достаточным для того, чтобы он согласился запятнать свою добродетель. Запечатав письмо, он отдал его разумному пажу и с немалыми душевными муками, беспокойными мыслями и страхом стал ждать, какой дурной исход будет иметь это дело.