Ивлин Во - Меч почета

Дамы на Итон-терэс сокрушались:

– Как же теперь с нашим Шотландчиком?

– В самом деле, как же это мы?

– Мы обращались с ним по-свински.

– Не может быть!

– Не так уж часто.

– Я всегда питала к нему слабость.

– Не пригласить ли его зайти?

– Ты думаешь, он придет?

– Можно попробовать.

– Так нам и надо, если он будет презирать нас.

– Скорее я сама буду презирать себя.

– Вирджиния, почему ты молчишь? Следует ли нам попытаться заполучить Шотландчика?

– Триммера? Делайте что хотите, мои дорогие, только без меня.

– Вирджиния, ты не оговорилась? Неужели ты не хочешь загладить свою вину?

– Я? Нет, – ответила Вирджиния и удалилась.

«Лейтенант (временный чин), состоящий в штатной должности капитана, Мактейвиш (офицерский корпус его величества).

По вопросу: о дальнейшем использовании ».

– Право же, – пробурчал председатель, – я не понимаю, из чего это вытекает, что наш комитет должен заниматься этим вопросом?

– Памятная записка военного кабинета, сэр.

– Удивительно! А я-то думал, что они заняты по горло более важными делами. Так в чем там дело?

– Так вот, сэр, вы помните Мактейвиша?

– Да, да, конечно.

– А вы читали о нем в «Ежедневном сплетнике»?

– Конечно нет.

– Так вот, сэр. Вы же знаете, что лорд Коппер всегда имел зуб на регулярную армию. Старые приятельские связи, протекция друзьям по одному выпуску и тому подобный вздор.

– Я не знал, – возразил генерал, набивая трубку. – Я никогда не читаю этот грязный листок.

– Так или иначе, но они откопали эту историю о том, что Мактейвиш начал войну в качестве кандидата в офицеры в корпусе алебардистов и был отчислен из него. Они говорят, потому якобы, что он был парикмахером.

– В этом нет ничего плохого.

– Вот именно, сэр. Однако все алебардисты, имевшие к нему то или иное отношение, находятся теперь на Ближнем Востоке. Мы попросили представить объяснения, но на это потребуется некоторое время, и если, как я предполагаю, они будут неудовлетворительными, то мы не сможем воспользоваться ими.

– Столько шума из-за таких пустяков!

– Так точно, сэр. «Ежедневный сплетник» воспользовался историей с Мактейвишем как примером. Утверждает, что армия якобы теряет своих лучших потенциальных командиров из-за снобизма. И дальше пишет о всяких таких вещах, знаете ли.

– Нет, не знаю! – отрезал генерал.

– Один из лейбористских членов парламента сделал запрос о нем.

– О господи, неужели? Это уже хуже.

– Министр настоятельно требует, чтобы Мактейвишу подыскали должность, соответствующую его заслугам.

– Ну что ж, это не так уж трудно. На прошлой неделе было принято решение сформировать еще три отряда командос. Нельзя ли назначить его на один из них?

– Я не думаю, что он достаточно подготовлен, чтобы занять такую должность.

– В самом деле, Малыш? Мне следовало бы догадаться, что он принадлежит как раз к числу тех молодых офицеров, которых вы всегда затираете. Вы сами-то ничего не имеете против того, что он был парикмахером, а?

– Ни в коем случае, сэр.

– На прошлой неделе вы засыпали его похвалами. Имейте в виду, ему должна быть найдена соответствующая должность в вашей части.

– Слушаюсь, сэр.

– Надеюсь, вам понятно, что под соответствующей должностью я вовсе не имею в виду должность вашего адъютанта.

– Боже упаси, – прошептал Малыш.

– Я имею в виду что-нибудь такое, что дало бы понять этим лейбористам в палате общин, что мы знаем, как использовать хороших людей, когда находим их.

– Слушаюсь, сэр.

Командующий сухопутными частями, предназначенными для проведения особо опасных операций, возвратился в свой штаб, как всегда после посещения военного министерства, в глубоком отчаянии. Он послал за Йэном Килбэнноком.

– Вы перестарались с этим делом, – буркнул он.

Йэн сразу понял, что имеет в виду генерал.

– Триммер?

– Триммер! Мактейвиш! Как бы там, черт возьми, его не звали! Вы зашли слишком далеко и втянули в это дело политиков. Теперь нам не отделаться от него до конца войны.

– Я уже размышлял над этим.

– Очень мило с вашей стороны.

– Знаете, генерал, – рассердился Йэн, который с тех пор, как он и генерал сделались, по существу, соучастниками обмана, все более усваивал фамильярный тон в служебных разговорах, – прибегая к сарказму, вы никогда не добьетесь ничего хорошего от своих подчиненных. Я много думал о Триммере и кое-что придумал. Как мужчина он весьма привлекателен.

– Чепуха!

– Я убедился в этом в кругу близких мне людей, особенно после его прогулки во Францию. Я привлек к нему внимание министерств информации, снабжения, авиапромышленности и иностранных дел. Для повышения морального состояния гражданского населения и укрепления англо-американской дружбы им требуется герой, обладающий как раз такими данными, какие есть у Триммера. Можете дать ему любой чин, какой угодно, и отправить в командировку на неопределенный срок.

Генерал-майор Уэйл довольно долго молчал.

– Это идея, – сказал он наконец.

– Особенно важно выдворить его из Лондона, – добавил Йэн. – Последнее время он постоянно околачивается в моем доме.

В дневнике старшины Людовича были не только эссе, но и отрывки описательного характера, которые в свое время непременно удостоятся похвалы критиков.

«Майор Хаунд – плешивый, его макушка и лицо блестят. Рано утром, после бритья, это сухой блеск. По прошествии часа майор начинает потеть, и блеск становится сальным. Руки майора Хаунда начинают потеть раньше, чем лицо. Макушка у него всегда сухая. Пот появляется на два дюйма выше бровей, но на лысине его никогда не бывает. Для чего ему нужен мундштук? Чтобы уберечь пальцы и зубы от налета никотина или чтобы отвести дым от глаз? Он часто посылает денщика вытряхнуть пепельницу. Капитан Краучбек презирает майора Хаунда, а полковник Блэкхаус считает его полезным. Для меня майор Хаунд почти не существует. Я записал все эти наблюдения, чтобы зафиксировать его образ в своей памяти».

Поражение в Греции сохраняли в тайне, пока остатки армии не прибыли в Александрию. Их собрали и распределили для переформирования и снаряжения.

«Мы живем, – записал старшина Людович в дневнике, – в век чисток и эвакуации. Вывернуть себя наизнанку – вот задача современного человека. Добиваться вызывающего отвращение вакуума. Земля принадлежит богу, и пустота от него же».

Все имевшиеся войска были отправлены на запад в Киренаику. В Александрии осталась только оперативная группа Хука. Она оказалась единственным защитником города.

Гай проводил долгие часы в клубной библиотеке за чтением переплетенных комплектов журнала «Каунтри лайф». Иногда он присоединялся к своим старым друзьям из отряда командос «Икс» в отеле «Сесил» или в баре «Юнион». Отряд командос «Икс» не захотел утруждать себя хлопотами по организации офицерской столовой. Воины отряда держали в своей палатке запас сваренных вкрутую яиц, апельсины и консервированные сардины; они покрикивали на ленивых, хихикающих слуг-берберов, чтобы те приносили им чай и джин; швыряли себе под ноги окурки сигар, пустые сигаретные пачки, спички, пробки, кожуру от апельсинов и консервные банки.