Джордж Джиссинг - Мученики пера

— Прощаешь ты мнѣ, папа, что я скрыла отъ тебя это?

— Прощать? повторилъ онъ рѣзкимъ, протяжнымъ голосомъ. — Повѣрьте, что мнѣ совершенно все равно. Вы совершеннолѣтняя и я не вправѣ удерживать васъ, когда вы лѣзете въ сѣти перваго встрѣчнаго пройдохи. Мнѣ нѣтъ дѣла до васъ; вы можете имѣть столько секретовъ, сколько пожелаете, и толковать о моемъ прощеніи есть чистое притворство.

— Я говорю искренно. Я съ самаго начала открыла-бы вамъ все, еслибы это было возможно; но вы знаете, что удержало меня отъ этого.

— Знаю; и полагаю даже, что къ этому примѣшивалась нѣкоторая доля стыда.

— О стыдѣ тутъ не можетъ быть рѣчи, холодно возразила Мэріанъ. — Я не имѣю и никогда не имѣла повода стыдиться.

— Допустимъ. Желаю вамъ никогда не имѣть повода и къ раскаянію. Когда-же ваша свадьба?

— Это еще не рѣшено.

— Вѣроятно, какъ скоро душеприкащики вашего дяди выдадутъ вамъ документы, которые очевидно имѣютъ близкое отношеніе къ этому браку.

— Можетъ быть.

— Вы предупредите вашу мать?

— Я только-что сказала ей.

— Прекрасно. Стало-быть, болѣе объ этомъ нечего толковать.

— Вы отказываетесь принимать Мильвэна?

— Отказываюсь самымъ рѣшительнымъ образомъ и прошу васъ передать ему этотъ отвѣтъ на его письмо.

— Едва-ли такой поступокъ достоинъ джентльмена, замѣтила Мэріанъ, у которой глаза заблестѣли негодованіемъ.

— Очень обязанъ вамъ за нравоученіе.

— Скажи мнѣ, папа, прямо и просто: за что ты не любишь Мильвэна?

— Я считаю лишнимъ повторять то, что уже было говорено. Впрочемъ, во избѣжаніе недоразумѣній, я могу предупредить васъ, какія будутъ практическія послѣдствія моей нелюбви къ этому человѣку. Со дня вашего брака съ нимъ, вы перестанете существовать для меня. Я положительно запрещаю вамъ ступать ногою въ мой домъ послѣ того. Вы сами сдѣлали свой выборъ, идите-же своею дорогой. Я надѣюсь, что никогда болѣе не увижу вашего лица послѣ этого брака.

Они впились другъ въ друга глазами.

— Если таково ваше рѣшеніе, сказала Мэріанъ дрогнувшимъ голосомъ, — то я не могу долѣе оставаться въ вашемъ домѣ. Ваши слова безразсудно жестоки. Завтра я съѣду отсюда.

— Повторяю, вы, какъ совершеннолѣтняя, свободны въ своихъ поступкахъ. Мнѣ все равно, когда-бы вы ни съѣхали отъ меня. Вы доказали мнѣ, что я менѣе чѣмъ ничего не значу для васъ, и разумѣется, чѣмъ скорѣе мы перестанемъ мозолить глаза другъ-другу, тѣмъ лучше.

Столкновенія съ отцомъ, казалось, развили въ Мэріанъ такую-же вспыльчивость характера, какою и онъ самъ страдалъ. Лицо ея, обыкновенно носившее печать кротости и серьезности, теперь горѣло гнѣвомъ; ноздри раздулись, губы дрожали, темные, блещущіе гнѣвомъ глаза были великолѣпны.

— Вамъ не придется повторять мнѣ это, сказала она и вышла изъ комнаты.

Она вошла въ гостиную, гдѣ мать ея ждала результатовъ этого объясненія.

— Мама, этотъ домъ не можетъ долѣе оставаться моимъ домомъ, сказала ей дочь мягкимъ, но серьезнымъ тономъ. — Завтра я съѣду и проживу до брака въ меблированныхъ комнатахъ.

Мистриссъ Юль горестно вскрикнула и вскочила съ мѣста.

— О, не дѣлай этого, Мэріанъ! Что онъ сказалъ тебѣ? Пойдемъ, разскажи мнѣ, голубушка; не волнуйся такъ.

Она съ отчаяніемъ уцѣпилась за руку дочери, приведенная въ ужасъ такою перемѣной въ ней, какую она считала совершенно невозможной.

— Онъ сказалъ мнѣ, чтобы я не показывалась ему болѣе на глаза, если сдѣлаюсь женою Мильвэна. Я не останусь послѣ этого въ его домѣ. Ты будешь приходить ко мнѣ, мама, и я буду по-прежнему любить тебя. Но отецъ слишкомъ несправедливъ ко мнѣ. Я не могу съ нимъ болѣе жить.

— Онъ самъ не знаетъ, что говоритъ, когда разсердится, рыдала мать. — Навѣрное онъ уже раскаявается въ своихъ словахъ. Онъ слишкомъ любитъ тебя, дитя мое, чтобы выгнать изъ дома... Онъ огорченъ тѣмъ, что обманулся въ своихъ надеждахъ. Вѣдь онъ даже во снѣ бредилъ своимъ журналомъ, Мэріанъ. Потерпи немного; я увѣрена, что онъ самъ скажетъ тебѣ, что онъ говорилъ все это въ раздраженіи. Дай ему прійти въ себя.

— Только сумасшедшій можетъ говорить такія вещи, возразила Мэріанъ, вырываясь изъ рукъ матери. — Чѣмъ-бы ни объяснялись его слова, я не стану болѣе терпѣть. Я довольно потрудилась для него и имѣю право на лучшее обращеніе со мною. Другое дѣло, еслибы онъ имѣлъ хотя малѣйшую причину ненавидѣть Джэспера; но это не болѣе какъ слѣпое предубѣжденіе, послѣдствіе его столкновеній съ другими людьми. По какому праву онъ оскорбляетъ моего будущаго мужа, называя его пройдохой?

— Онъ такъ много страдалъ, что у него испортился характеръ; онъ сталъ вспыльчивъ...

— И я тоже вспыльчива, стало быть, чѣмъ скорѣе мы разойдемся съ нимъ, тѣмъ лучше.

— Ты всегда была такая терпѣливая, Мэріанъ.

— Моему терпѣнію есть границы. Я не потерплю, чтобы со мною обращались какъ съ существомъ безправнымъ и безчувственнымъ. Каковъ-бы ни былъ мой выборъ, но такъ обращаться съ человѣкомъ нельзя. Онъ обманулся въ надеждахъ! Но что-же это, законъ природы, что-ли, чтобы дѣтей приносить въ жертву родителямъ? Мои деньги понадобятся моему мужу, и онъ способенъ сдѣлать изъ нихъ лучшее употребленіе, чѣмъ сдѣлалъ-бы отецъ. Ему не слѣдовало-бы даже разсчитывать на нихъ; я имѣю такое-же право на счастье, какъ и всякая другая женщина.

Она вся дрожала отъ гнѣва, но любовь придала ея матери силу убѣжденія. Она уговорила дочь пойти наверхъ, гдѣ грудь ея облегчилась наконецъ слезами. Впрочемъ, въ своемъ рѣшеніи съѣхать отъ отца она осталась непреклонной.

— Мы не можемъ оставаться подъ одною кровлей, сказала она, немного успокоившись. — Онъ не въ силахъ подавлять своей злобы на меня, а мнѣ слишкомъ тяжело чувствовать къ нему то, что я чувствую. Я возьму комнату по близости, и ты будешь часто приходить ко мнѣ.

— Но у тебя нѣтъ денегъ, Мэріанъ, со слезами возразила мать.

— Я могу занять пока нѣсколько фунтовъ. Дора Мильвэнъ ссудитъ мнѣ. Вѣдь я навѣрное скоро получу мои деньги.

Вскорѣ послѣ того, Мистриссъ Юль вошла въ кабинетъ своего мужа. Услыхавъ ея шаги, онъ обернулся и грозно сверкнулъ на нее глазами.

— Если ты пришла говорить о Мэріанъ, то не трудись напрасно! Я не могу слышать ея имени.

Она помолчала въ нерѣшимости, однако преодолѣла свою робость.

— Ты выгоняешь ее, Альфредъ, изъ нашего дома. О, какъ это нехорошо, какъ это нехорошо!

— Если не уйдетъ она, то уйду я, — понимаешь? А разъ я уйду, то уже не вернусь. Выбирай-же изъ насъ двоихъ, выбирай!

Онъ поддался вспышкѣ дикой злобы, заглушившей въ немъ всякую способность разсуждать, а сознаніе чудовищнаго безразсудства, которое онъ совершилъ въ этомъ состояніи, только усилило его ожесточеніе противъ всѣхъ.

— Не будь я такой бѣдной и безпомощной, сказала его жена, упавъ на стулъ и давая волю слезамъ, — я ушла-бы отъ тебя вмѣстѣ съ нею, прожила-бы у нея до ея свадьбы, а потомъ стала-бы жить въ своемъ собственномъ углу. Но у меня нѣтъ за душой ни одного пенни, и я слишкомъ стара, чтобы зарабатывать свой хлѣбъ. Я была-бы только бременемъ для дочери.