Алексей Николаевич Толстой - Хождение по мукам

...как два стриженых китайца, прислонив к столу винтовки, поедают мороженое. — Активное участие в Гражданской войне принимали китайцы, в большом количестве завезенные в Россию во время Первой мировой войны из-за нехватки рабочей силы. Почти все они влились в Красную армию, в основном как наемники. Часть из них покинула страну после окончания Гражданской войны, часть была депортирована на историческую родину в конце 1930-х годов в соответствии с Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 21 августа 1937 г.

...на глаза надвинута гугенотская шляпа... Это был И. Э-рг... — Гугеноты, французские протестанты (кальвинисты); как правило, носили большие плоские фетровые шляпы, аналогичные шляпе основоположника кальвинизма Жана Кальвина (1509—1564). См. в письме И.Г. Эренбурга М.А. Волошину от 13 (26) декабря 1917 г.: «Дорогой Макс(имилиан) Алекс(андрович), не отвечаю – очень тошно от всего. С горя хожу в литературные общества, салоны, клубы и пр. Потрясаю публику внутри стихами, а на улице в поздний час шляпой (переходят на другую сторону – Толстой уверяет даже, что “солдаты, завидев меня, открывают беспорядочную стрельбу”)» ( Эренбург И.Г. «Дай оглянуться...»: Письма 1908—1930. М., 2004. С. 89). См. также в воспоминаниях Эренбурга: «Я вспомнил наши ночные прогулки в первую зиму после революции. Толстой уверял, что я должен довести его до дому – на Молчановке, так как моего вида страшатся бандиты. Не помню, как я был тогда одет, помню только, что Алексея Николаевича смешила шапка, похожая на клобук» ( Воспоминания. С. 87).

Он восхищался испанскими инквизиторами и мечтал навалить на перекрестках Парижа хворосту и тысячами сжигать удовлетворенных буржуа, не верящих в Христа и в то, что мир спасется только жертвой, страданием и любовью. — См. в одной из автобиографий И.Г. Эренбурга о его увлечении католицизмом, начало которому было положено знакомством в 1912 г. с французским католическим поэтом Франсисом Жаммом: «Увлекался средневековьем. Много читал. Потом – Жамм, католицизм. Предполагал принять католичество и отправиться в бенедиктинский монастырь. Говорить об этом трудно. Не свершилось» (Цит. по: Эренбург И.Г. Стихотворения и поэмы. М.; СПб., 2000. С. 20).

... во время июльского восстания... — Имеется в виду антиправительственное выступление солдат и рабочих 3–5 (16–18) июля 1917 г. в Петрограде, основным событием которого стала 500-тысячная демонстрация под лозунгом «Вся власть Советам!». Временное правительство применило против демонстрантов оружие, в результате чего было убито и ранено более 400 человек. Город был объявлен на военном положении, начались аресты большевиков и рабочих. Были разгромлены помещения ЦК РСДРП(б), редакция газеты «Правда», выдан ордер на арест В.И. Ленина.

Все, все русское, страстно им любимое, было поругано. — Речь идет о главных мотивах стихов И.Г. Эренбурга ноября-декабря 1917 г. («Молитва о России», «Судный день», «В ноябре 1917», «В смертный час», «Божье слово» и др.), вошедших в книгу «Молитва о России» (М., 1918). См., например, в стихотворении, давшем название всему циклу:

...под игом более страшным, чем татарское иго, Россия очищается... — Ср. с развитием той же темы у Толстого в «Рассказе проезжего человека» (1917): «Тяжко нам, неуютно, как под дождем на большой дороге, и кажется – вот-вот от России останется одна липкая лужа; и уж сердце замерло, как в последнем часе, а час не последний, и там, в потемках, в паучиных мхах, идут шорохи, да шепоты, собирается наша душа. И я верю, что через муки, унижение и грех, – верю через свою муку и грех, – каким-то несуразным, неуютным образом, именно у нас, облечется в плоть правда, простая, ясная, божеская справедливость» (III, 14–15).

Это был обычный в то время спор: пропала Россия или не пропала... — Ср. в «Рассказе проезжего человека»: «Беседа наша была похожа на мочалку, которую жевал каждый поочередно: “Пропадем или не пропадем? Быть России или не быть? Будут резать интеллигентов или останемся живы?”» (III, 7).

«Шуми, шуми, послушное ветрило, волнуйся подо мной угрюмый океан». — Строка из стихотворения А.С. Пушкина «Погасло дневное светило...» (1820). В источнике:

У людей, у всех, исчезло понятие добра и зла... — См. сходный мотив в размышлениях главного героя рассказа «В бреду»: «Вдруг нить мыслей обрывается, и с ясным спокойствием чувствую: а ведь я сам не знаю, что такое грех, а что добро, – я никогда не думал о нем» (Наст. изд. С. 285).

...появился роман Алексея Посадова «Гниль»... — Далее по тексту – намек на сюжет и мотивы романа Толстого «Хромой барин» (1912).

...поставил несколько эпиграфов из розановских «Опавших листьев»... — Василий Васильевич Розанов (1856—1919), русский писатель, публицист и религиозный философ. Произведение Розанова «Опавшие листья» (Ч. 1–2; 1913—1915), собрание объединенных по настроению эссеистических набросков, дневниковых записей, внутренних диалогов, принадлежит к особому литературному жанру, сущность которого так никому и не удалось определить. Цельная стилистическая система «Опавших листьев», свобода и оригинальность автора, его субъективизм оказали заметное влияние на многих русских писателей.

...18-го июня был ранен... — Речь идет о наступательной операции 11-й, 7-й и 8-й русских армий Юго-Западного фронта в июне 1917 г. 18–19 июня (1–2 июля) 11-я и 7-я армии предприняли на участке Поморжаны – Бережаны наступление на Львов, которое успеха не имело, что явилось непосредственным поводом к антиправительственным выступлениям в Петрограде 3–5 июля 1917 г. (см. выше примеч. 15).

...в августе и сентябре удерживал какие-то военные части в Пинских болотах, был избит... — Пинские болота – болотистые пространства в бассейне реки Припяти в Полесье, место боев в ходе Первой мировой войны. После Тарнопольского прорыва немцев 19 июля (1 августа) 1917 г., на участке Звижень – Поморжаны, начался беспорядочный панический отход русских войск. Газеты сообщали, что некоторые части самовольно покидали боевые рубежи, не дожидаясь появления противника.