Бенито Перес Гальдос - Тристана. Назарин. Милосердие

Своим чередом пришла пора трудных признаний, открылись те страницы жизни, которые больше всего противятся огласке, ибо задевают стыд и самолюбие. Закон любви предписывает нам быть как пытливыми, так и откровенными. Любовь порождает признание, из-за нее мучительно тяжел любой груз на совести. Тристана хотела поведать Орасио печальные события своей жизни и не могла считать себя истинно счастливой, пока не решится на это. Художник предполагал, вернее, догадывался, что есть какая-то страшная тайна в прошлом его возлюбленной, и если поначалу из деликатности он не хотел настаивать, то настал день, когда подозрения мужчины и любопытство влюбленного взяли верх над щепетильностью. Познакомившись с Тристаной, Орасио, как и многие жители Чамбери, принял ее за дочь дона Лопе. Однако Сатурна, когда принесла ему второе письмо, сказала:

— Сеньорита замужем, а этот дон Лопе, которого вы за папашу принимаете, и есть ее собственный муж, вот.

Молодой человек онемел от изумления, которое, впрочем, не помешало ему поверить… Долго еще после этого Орасио считал свою любимую законной супругой почтенного и бравого кабальеро, который казался персонажем, сошедшим с картины «Копья» [16] « Копья » — второе название известной картины «Сдача Бреды» великого испанского живописца Диего Веласкеса (1599–1660), на которой изображено взятие испанскими войсками нидерландского города Бреды в 1625 г. . И всякий раз, упоминая его в разговоре с Тристаной, Диас говорил: «Твой муж то, твой муж сё…», — а она не спешила выводить его из заблуждения. И вот однажды — слово за слово, вопрос за вопросом — девушка почувствовала неодолимое отвращение ко лжи и, ощущая в себе силы признаться в ней, задыхаясь от стыда и горечи, решилась расставить все по своим местам.

— Я тебя обманывала, но я больше не могу и не хочу делать этого. Правда рвется из моей души. Я не состою в браке с моим мужем… то есть с моим отцом… то есть с этим человеком… Я уже не раз собиралась сказать тебе об этом, только у меня не получалось, не получалось… Я не знала, да и сейчас не знаю, радует это тебя или огорчает, стану ли я для тебя дороже или наоборот… Я обесчещенная женщина, но зато я свободна. Какая тебе больше подходит — неверная жена или незамужняя, хоть и обесчещенная женщина? Как бы то ни было, думаю, что, говоря тебе это, я покрываю себя позором… и не знаю… не знаю…

Она не смогла договорить и, заливаясь горькими слезами, уткнулась лицом в грудь своего друга. Долго продолжался этот припадок, и все это время оба молчали. Наконец она задала вопрос, которого следовало ожидать:

— Теперь ты любишь меня больше или меньше?

— Люблю, как и любил… Или нет, больше, конечно, больше.

Не заставляя себя просить, девушка рассказала, как и когда произошло ее бесчестье. Море слез пролила она в этот вечер, но ничего не дали ей утаить искренность и жажда исповеди — надежного средства очищения.

— Он взял меня к себе, когда я осиротела. Справедливости ради надо сказать, что он вел себя очень великодушно по отношению к моим родителям. Я уважала и любила его и не знала, что со мною может случиться. От неожиданности я не смогла сопротивляться. Тогда я была чуточку глупее, чем сейчас, а этот человек подавлял меня, делал со мной все, что хотел. Еще задолго до встречи с тобой я презирала себя за малодушие, а теперь — тем более. Боже мой, сколько же я плакала!.. Сколько слез пролила, прежде чем стать такой, какая я сейчас! А когда я полюбила тебя, мне хотелось покончить с собой, потому что я не могла дать тебе то, чего ты заслуживаешь… Что ты теперь скажешь? Теперь ты любишь меня меньше или больше? Скажи, что больше, с каждым днем все больше. Если по справедливости, так моя вина не должна казаться тебе такой уж тяжкой, ведь я не прелюбодейка, я обманываю человека, который не имеет никакого права тиранить меня. Моя неверность ему — это не неверность, а возмездие за его подлость. Он заслужил эту пощечину.

Узнав, что Тристана состоит в незаконной связи с доном Лопе, Орасио стал выказывать признаки ревности.

— Да нет же, я не люблю его, — с жаром заговорила Тристана, — и никогда не любила. И чтобы покончить с этим, скажу еще, что с тех пор, как я познакомилась с тобой, я испытываю к нему страшную неприязнь… И еще… Господи, странная я все-таки!.. Иногда мне кажется, что я презираю его, питаю к нему ненависть столь же беспредельную, как то зло, которое он мне причинил, а иногда… говорю тебе все, без утайки… иногда испытываю какую-то дочернюю нежность, и если бы он относился ко мне по-отечески, я любила бы его… Потому что он не плохой, не подумай, что он совсем-совсем плохой… Нет, в нем всего понемногу, отвратительное сочетание прекрасных достоинств и чудовищных недостатков. У него две совести: одна — очень чистая и благородная, другая — грязная, как болото, и он ими пользуется смотря по обстоятельствам, меняет их, как рубашки. Та, что черная и грязная, у него для любви. Можешь поверить, ему очень везло в любви. Он покорил столько сердец, что и не сосчитать. Если бы ты только знал!.. Аристократки, мещанки, простолюдинки… Повсюду он оставил о себе печальную память, как дон Хуан Тенорио [17] Дон Хуан Тенорио — то есть обольститель, герой пьесы Тирсо де Молины (1571–1648) «Севильский озорник, или Каменный гость», родоначальник донжуанов европейской литературы. . И во дворцы, и в хижины проникал этот проходимец, и нигде ничего не щадил — ни добродетель, ни семейный покой, ни святую религию. Даже с монашками и богомолками у него были связи, и все эти успехи — не иначе как дело рук дьявола. Его жертвам нет числа: оскорбленные мужья и отцы; жены, которые угодили в ад либо угодят туда, когда помрут; дети… неведомо чьи. В общем, это очень опасный человек, потому что, кроме всего, он еще искусный стрелок и не одну душу отправил на тот свет. В молодости он был очень видным мужчиной, да еще и не так давно на него заглядывались женщины. С годами, конечно, его победы стали реже, последнюю он одержал надо мной. Это его закат…

Диас слушал этот рассказ сначала с возмущением, потом с удивлением, и когда его возлюбленная кончила говорить, сказал ей, что она должна как можно скорее порвать эту грязную связь, на что девушка с грустью ответила, что это легко сказать, но трудно осуществить, так как старый хитрец, когда замечал у нее признаки отвращения к нему и желание расстаться, начинал проявлять поистине отеческую заботу и нежность. И все же надо было сделать решительный шаг и вырваться из этой постыдной жизни. Орасио настаивал, чтобы она выказала твердость, и по мере того как вырастала в его воображении зловещая фигура дона Лопе, сильнее становилась его решимость поглумиться над глумителем и вырвать у него из когтей жертву, быть может, последнюю и, несомненно, самую драгоценную.