Роберт Хайнлайн - «Магия, инкорпорейтед». Дорога Доблести [litres]

– Мои храбрые друзья! – сказала она серьезно. – Мои славные мальчики! Руфо, все будет хорошо.

– Вам был знак? – с интересом спросил он.

– Нет, только предчувствие. Я совершенно спокойна.

– Вряд ли можно что-нибудь утверждать определенно, – возразил Руфо, – пока мы не разобрались с Игли.

– Оскар справится с Игли. – Стар поднялась каким-то необыкновенно гибким движением. – Кончай с рыбой и распаковывай, мне нужна одежда. – Она сразу стала очень деловитой.

Стар была многолика – ничуть не меньше, чем целый взвод из Женской вспомогательной службы. И заметьте – это не гипербола. В этой женщине заключались все прочие – от Евы, раздумывающей, какой из двух фиговых листков пойдет ей больше, до современной дамы, которая жаждет оказаться в недрах самого модного магазина совершенно голой, но с чековой книжкой в руках. Когда я встретил ее впервые, она казалась чуть ли не «синим чулком», интересующимся нарядами не более, чем я сам. У меня же лично одежда не вызывала вообще никаких эмоций. Быть представителем нынешнего поколения нерях – значит получить существенную добавку к студенческому бюджету, ибо самые простые джинсы считаются тут аu fait [14] Здесь: «вполне допустимыми», «в порядке вещей» (фр.) . , а грязный свитер – последним достижением моды.

При второй встрече Стар была одета в лабораторный халат и узкую юбку, в которых умудрялась выглядеть одновременно и деловой женщиной, и славным парнем. Но сегодня – в это утро, или как его там назвать, – она была полна женственности и жизни. Она отдавалась рыбной ловле с такой страстностью, что не могла сдержать восторженных воплей. А через несколько секунд уже превратилась в девчонку-скаута – с пятнами сажи на щеках, с волосами, небрежно заброшенными за плечо, чтобы уберечь их от огня, пока она готовила завтрак.

Теперь же это была Вечная Женщина, которой предстояло заняться разборкой Новых Нарядов. Я-то понимал, что надеть на Стар платье было все равно что покрасить масляной краской королевские драгоценности, но следовало признать, что если мы не собираемся играть в «я – Тарзан, ты – Джейн» в этой лощине до времени, пока нас не разлучит смерть, то какая-то одежда, хотя бы для того, чтобы охранять великолепную кожу Стар от сучков и колючек, определенно понадобится.

Багаж Руфо оказался чем-то вроде большой черной шкатулки размерами и формой с портативную пишущую машинку. Он раскрыл шкатулку.

И еще раз раскрыл.

И раскрыл очень много раз.

И продолжал раскрывать до тех пор, пока эта штуковина не приобрела размеры небольшого грузовичка, доверху набитого множеством вещей. Поскольку я славился исключительной правдивостью с тех самых пор, как начал говорить, и получал в школе призовой топорик каждое 22 февраля, вы, наверное, уже вообразили, что я стал жертвой галлюцинаций, вызванных гипнозом и (или) наркотиками.

Сам я ничего твердо сказать не могу. Всякий, кто изучал математику, знает, что теоретически предмет не обязательно внутри меньше, чем снаружи, а каждому, кто имел сомнительное удовольствие видеть, как толстуха снимает или надевает узкий корсет, известно, что эта теория вполне подтверждается практикой. Шкатулка Руфо была лишь расширенным изданием указанного постулата.

Первым делом Руфо достал из шкатулки здоровенный сундук тикового дерева. Стар тут же открыла его и принялась вытаскивать из таинственных глубин всевозможные прозрачные прелести.

– Оскар, что ты думаешь об этом? – Она прижимала к груди длинное зеленое платье, разглаживая юбку на бедре с целью лучшего обозрения. – Тебе нравится?

Еще бы не нравилось! Если это был оригинал (а я и подумать не мог, что Стар наденет жалкую копию), то не стоило даже пытаться вообразить его цену.

– Шикарная тряпочка! – сказал я. – Но послушай, мы же вроде собирались путешествовать?

– Немедленно.

– Но я не вижу поблизости ни одной стоянки такси. Ты не боишься, что платье порвется?

– Оно не рвется. И я не собираюсь его носить. Я только хочу его тебе показать. Разве оно не великолепно? Хочешь, я пройдусь в нем, как манекенщица? Руфо, где мои сандалии на высоком каблуке, ну те, что с изумрудами?

Руфо ответил на том же языке, на котором ругался в минуту своего прибытия. Стар пожала плечами и сказала:

– Успокойся, Руфо. Игли подождет. И, кроме того, мы все равно не сможем с ним встретиться раньше завтрашнего утра. Да и милорду Оскару еще надо выучиться здешнему языку… – И все же она бросила зеленое роскошество обратно в сундук. – А такая вот прелестная штучка? – продолжила Стар, поднимая в воздух нечто. – Это всего лишь шутка, ни для чего серьезного она не годится.

Я понял, что она имеет в виду. «Штучка» была по преимуществу юбкой с крохотным корсажем, который лишь все поддерживал, но ничего не скрывал – стиль, изобретенный на древнем Крите и, как мне приходилось слышать, все еще пользующийся популярностью в «Оверсиз уикли», «Плейбое» и во многих ночных клубах. Этот стиль превращал паданцы в настоящие буфера. Впрочем, Стар в этом не нуждалась.

Руфо тронул меня за плечо:

– Босс! Не хотите ли взглянуть на арсенал и выбрать, что нужно?

Стар с упреком заметила:

– Руфо, жизнь надо смаковать, а не подгонять.

– У нас останется куда больше жизни для смакования, если Оскар выберет то, что применит с наибольшим эффектом.

– Оружие ему все равно не понадобится, пока мы не уладим отношения с Игли.

Стар, однако, бросила настаивать на демонстрации новых моделей, и, хотя мне было дьявольски приятно смотреть на нее в это время, я все же с готовностью взялся за инспекцию оружия, которым мне предстояло пользоваться, поскольку предназначенная мне работенка явно того требовала.

Пока я любовался организованным Стар показом мод, Руфо успел разложить коллекцию, которая была чем-то средним между армейским арсеналом и музеем: мечи, пистолеты, копье футов в двадцать длиной, огнемет, две базуки, между которыми лежал пистолет-пулемет Томпсона, кастеты, мачете, гранаты, луки со стрелами, «кинжал милосердия»…

– А почему нет рогатки? – спросил я подначки ради.

Руфо оказался на высоте:

– Какой тип вам угодно иметь, Оскар? С вилкообразной рукояткой? Или, может, обойдетесь обыкновенной пращой?

– Извини, что затронул эту тему. Из рогатки я никогда и ни во что не попаду. – Я поднял «томми», убедился, что магазин пуст, и начал разборку. Автомат был почти новехонький, но пристрелянный настолько, что механизм работал как часы. Вообще-то говоря, «томми» ненамного точнее бейсбольного мяча, да и радиус его действия лишь чуть больше. Есть у него, конечно, и свои достоинства – если из него попадешь в человека, так тот обязательно упадет и останется лежать. Оружие это короткое и не очень тяжелое, обеспечивает большую плотность огня на нужное время. Подходящая игрушка для боев в зарослях и для схваток, близких к рукопашной.