Михаил Коцюбинский - Повести рассказы. Стихотворения. Поэмы. Драмы

А в тех цветах невидимо таился
Холодный змей разврата и бесстыдства.

Я ж говорю, что я того не знала!

Зато теперь ты знаешь, что для римлян
Танцовщицы-рабыни означают,
И понимаешь, что с тобою было б,
Когда б ты выросла средь этих оргий,
Подобно матери твоей несчастной,
Погибшей, как разбитая игрушка,
Больной, покинутой, презренной всеми.

Тебя должна благодарить я, знаю.
Не бойся, этого я не забуду.

Я разве этого хочу, Нерисса?

Нет, нет, забыть я не имею права,
Что из меня ты сделал человека,
Из «маленькой танагрской обезьянки».

Оставь! Я не люблю речей подобных
И прозвища того я не терплю,
Что грубо римляне ребенку дали,
Прекрасной нежной девочке Эллады.
Их зависть разбирала: неуклюжи,
Грузны все римлянки, когда сравнить
С моею «ветроногою» Нериссой!

Зачем мне это?…

Что, моя родная?

Вот эта «ветроногость», как сказал ты…
Уж не танцовщица я больше.

Как?
Ужель тебя не радует, Нерисса,
Хвала моя, моих друзей сердечных?
И разве мало в нашем скромном доме
Сокровищем сокрытым быть, но ценным,
Таким, что даже цезарь не владеет?

«Сокровищем сокрытым»… Так, признаться,
Тебя счастливее я уродилась,
«Сокровище сокрытое» ведь ты,
А я, Антей, не радуюсь, что лиры
Твоей не слышит свет широкий, — я лишь
И узкий круг твоих учеников.
Когда бы я могла, то я тебя бы
Поставила на пьедестал высокий,
Подобно Аполлону-Кифареду {83} !
Пускай весь мир твои узнал бы песни,
Творимые тобой на пьедестале!

Ты, верно, думаешь, что вдохновенье
От пьедестала подниматься может?

Я в том уверена!

Да ты ребенок…
Но если ты так любишь пьедесталы,
Так утешайся: изваял Федон
По твоему подобью Терпсихору {84}
И дал ей пьедестал вполне высокий.

Что будет с этой статуей он делать?

Нам принесет.

Оставит здесь?

Наверно,
То будет от Федона дар в знак дружбы.

Ты приумолкла, словно загрустила.
О чем, Нерисса?

Думаю о том,
Как много этот дом еще схоронит
Сокровищ скрытых, будто бы гробница…

Я не люблю подобных разговоров.

Вот будет каменная Терпсихора,
Я у нее молчанью научусь.

Нерисса, ты капризная сегодня.

Раз так, я ухожу…

Нет, нет, родная!

Пусти меня!

К тебе стучится кто-то.

Привет, Федон!

Я только на минутку,
Мне некогда.

А что? Работать надо?

Свою работу я пока закончил,
Но есть еще заботы — должен быть я
На оргии в палатах Мецената!

Ты приглашен туда?

С тобою вместе.

Что это, шутка иль издевка?

Правда,
Я и пришел затем, чтоб приглашенье
Вручить.

А кто тебе его принес?

Сам получил у Мецената в доме.

Ты у него был? Для чего?

По делу…
И знаешь, я никак не мог подумать,
Что он такой.

Какой?

Он так приветлив,
И странно, чтобы знатный господин
Так разговаривал…

Чему дивишься?
Что бедняка-художника пускает
Вельможа знатный на порог? Тому ль,
Что кое-как и римлянин приемлет
Красу искусства?

Нет не «кое-как»,
Ведь он знаток большой и настоящий!
Вот и тебя он первый оценил.

Он первый? Но давно имел я школу,
Когда в Коринфе Меценат и не был!

Что школа! Далека она от славы,
Как глиняная чаша от скульптуры.

Похожее на славу что-то было,
Раз господин услышал обо мне.

Сказать по правде, случай лишь слепой
Помог тебе: один твой ученик,
Вступить желая в хор панегиристов,
Пропел, чтоб показать свое искусство,
Эпиталаму ту, что ты сложил
На собственное бракосочетанье.

Мы с Меценатом этого коснулись,
Я рассказал ему, кто автор песни,
И он мне дал тотчас же порученье
Позвать тебя на оргию к нему,
А это стоит многого, мой друг.

С каким ты мог к нему явиться делом?

Купил мою скульптуру он недавно,
Так я ее к нему доставил, чтобы
Рабы-носильщики не повредили.

Какую ты ему скульптуру продал?

Прости… Мне не мешало б заручиться
Твоим согласьем… только господа
Не любят ждать…

Так ты Нериссу продал?

Нет, статую богини Терпсихоры.

Ты б самую богиню тоже продал,
Когда сумел бы, в римский дом разврата!

Ты этого не смеешь говорить мне!

Обидчивость тебе ведь не к лицу:
Ты лучшее творенье продал тем,
Кто презирает все для нас святое.

Никто там ничего не презирает!
Там ценят гений, и там дарят славу,
Не только деньги. Я не продавал
Скульптуру Терпсихоры. Я оставил
Ее для созерцанья, словно в храме.
Не слишком ли она свята для храма,
По-твоему?