Михаил Коцюбинский - Повести рассказы. Стихотворения. Поэмы. Драмы

Ты шутишь очень странно.

Не шучу я.
Вот там венок домашний вялых лавров, —
Сегодня он нам свежий принесет,
Приняв от знатоков…

Так это правда?!

Свет лишь от света
Вечно родится,
Так и пресветлый
Род Мецената
Светит лучами,
Переливаясь
Блеском своим!

Пускай попрыгают немного мимы,
Потом давай «бескостных» египтянок,
Что будут делать фокусы с мечами,
Но чтобы это все недолго длилось:
Минуту-две даю для выступленья,
И чтоб никто не смел являться дважды.
(Прокуратору и Префекту.)
Подумайте, и эти обезьяны
Неравнодушны к славе: им похлопай —
И трудно их потом согнать с помоста.

Вся эта оргия, признаться должен,
Слегка напоминает царство теней
Перед Плутоновым триумвиратом {91} .
Вы не поверите, как я стараюсь,
Чтоб одолеть немного эту дикость
И недоверчивость, чтобы сплотить
В одну семью две части населенья
Коринфского — и эллинов и римлян.

Мой друг, и так ты многого добился:
Завел прекрасный хор панегиристов,
Такой и в Риме не всегда услышишь.

Э, что это за хор!.. Сказать по правде,
Такой поэзии на кухне место,
Объедки для нее — милей награда,
Чем лавры… Я прошу у вас прощенья,
Что жалким зрелищем вас угощаю.
(Еще тише.)
Пригодно это все лишь для толпы, —
Но я в дальнейшем постараюсь дать вам
Иное нечто. Мне певца назвали
Чудесного. Не очень он прославлен,
Но грекам в том позор, а не ему.
Я покажу коринфянам, что нужен
Им римлянин, чтоб оценить искусство,
Иначе ни к чему искусство это.

А скоро явится певец?

Не знаю.
Я пригласил его, но был ответ
Мне не совсем понятен.

Вот еще!
Их приглашать… ты просто б приказал!

Приказывать никак тут не годится.
Антей не раб, а вольный гражданин.

Он римский гражданин?

О нет, конечно,
Но все ж он рода честного. В Коринфе
Его семью глубоко уважают,
Когда-то из нее герои вышли.

У этих греков все подряд герои!
Кто в ссоре бросит миску через стол
И в лоб соседу влепит — уже зовется Discobolos!.. [66]
(Смеется.)
Такие ж их поэты:
Горация по-гречески испортит,
И вот уже в венке лауреата!
В Афинской академии ты купишь
Лауреатов пару за обол {92} —
Один поэт, другой философ будет!
Но все ж разумней — не давать обола.

Не надо забывать, мой друг, что боги
Неблагодарности не любят. Помни,
Что римляне у греков обучались.

Известно, что негоден ученик,
Когда учителя не превзойдет он.

Пусть так, но должен быть он благодарен.

Рим щедро заплатил за ту науку:
Он Греции покой дал и закон,
Чего ей спокон веку не хватало.

А Греция, прославленная школой,
Рим научила только бабским сказкам,
Религию подвергла поношенью
И разумом вилять нас приучила
Без всякой цели, словно пес хвостом.
И в этом вся наука. Больше греки
Не знали ничего, не сотворили.
У них и языка нет своего!

Ну что ты! Почему же нет? Ты, друг,
Нам говоришь неслыханные вещи.

У них был ионийский диалект,
Аттический, еще какой, не знаю, —
Что ни писатель, то другой язык,
Но крепкого, устойчивого слова,
Единого, всемирного, как наше,
У греков сроду не бывало.

Верно.

А их поэзия, скажу я честно,
Не стоит ничего в сравненье с нашей.
Изящества Горация достигнуть
Грек не сумел и никогда не сможет.

А все же уважать родную речь
Нас грек учил. Поэзии латинской
Отец — не римлянин, а пленный грек {93} .

Он речь господ усвоить был обязан,
А господин имел важнее дело,
Чем речь родную превращать в трохеи.

Но ты, мой друг, не станешь уверять,
Что этот стих не выглядел дубовым,
А тот язык сплошным уродством не был?

Кто знает, друг мой, чем была та искра,
Что людям принесла огонь на землю?
Быть может, это уголек, чуть тлевший,
А все же чтить ее нам надлежит
И прославлять титана Прометея,
Хотя, возможно, был он просто вором.